Лана Капризная - Роман с предрассудками Страница 27

– Теперь, да, – единственное, что смог он придумать.

– Теперь! – вскричала Милочка, отдергивая руку. – Теперь! – она вскочила.

– Моя дорогая Людмила Николаевна, я умоляю вас о прощении! – и второй раз за всю его безупречную жизнь Владислав Путятин угробил модные тесные брюки.

– Я уже видела вас на коленях, господин Путятин, – презрительно бросила Мила. – Теперь на меня это не производит никакого впечатления.

Влад был растоптан, словно трава во время охоты.

– Я молю вас о прощении, Людмила Николаевна, – покаянно повторил он.

Милочку терзали два противоречивых чувства – презрение и обида. Но она была слишком юная, совсем неопытная и никто еще ей не делал такого откровенного зла, а сама она никогда не испытывала такого разочарования. И предательские слезы детской обиды брызнули из ее глаз.

– Как вы могли со мной так поступить? – не сдержавшись воскликнула Мила.

Первый раз в жизни Владислав Путятин, не находил слов.

– Я виноват перед вами, Людмила Николаевна. Я просто не подумал, – наконец, сказал он правду.

Мила плакала, плакала и плакала. Ей было так жалко себя! Все ее романтические мечты были разбиты, и ей даже в голову не пришло убежать в дом, чтобы скрыть свою горькую обиду от ужасного Влада Путятина.

Он стоял перед ней, вглядываясь в ослепшие от влаги глаза, и сердце его разрывалось. Каждая слеза, каждый всхлип Милочки Обольяниновой были словно прикосновение раскаленного ножа. Что уж скрывать, он никогда не видел столь искренних чувств. И именно его мстительная каверза стала причиной трагедии маленькой дебютантки.

– Я посвящу всю свою жизнь, чтобы загладить вину перед вами, – внезапно вырвалось у него.

– О чем вы говорите? – задыхаясь от слез, воскликнула Мила. – Неужели вы думаете, что я когда-нибудь захочу увидеть вас снова?

Бедняжка, она ничего не знала о сговоре двух старых интриганок!

– Ваша бабушка подписала брачный контракт, и завтра о нашей помолвке объявит «Коммерсант», – тихо сказал Путятин.

Губы у Милы задрожали, но хорошие манеры взяли вверх. Впрочем, как всегда.

– Вы оказали мне честь, господин Путятин, – присела она в нарочито глубоком реверансе. – Надеюсь, мое приданое удовлетворило вас?

– Людмила! – возмутился Влад и попытался взять ее за руку.

Она ловко уклонилась, и стала отступать к дому.

– Бабушка с дедушкой вольны распоряжаться моей будущностью, но никто не может указывать моим чувствам, – непрозрачно указала она жениху, чтобы он не надеялся получить мир в доме и покорную супругу.

– Как жаль, что вы остались равнодушны к моим чарам, Людмила Николаевна, – покаянно сказал Влад Путятин.

Губы у Милочки снова задрожали, но чтобы не выдать себя, она, наконец, убежала в дом.

Путятин смотрел ей в след и кусал губы.

«Идиот!» – наконец, признался он, и в бессильной ярости изо всех сил приложился лбом к стволу старого бука.

Глава 14

Келдыши снова распахнули двери своего особняка для столичного общества.

Первый бал московского сезона был тяжелым испытанием, даже для такой идеальной светской хозяйки, как Елена Викторовна, и такого гостеприимного хозяина, как Инвар Висвальдович. Чета Келдышей потом неделю отсиживались дома, принимая лишь избранных визитеров. Надо сказать, такое поведение лишь повышало общественный статус четы, а еще выше – тех персон, которых они допустили перед подернутыми туманом переутомления глаза.

Второй бал Келдышей также имел под собой жестокий отбор. Дебютантки второго дня и прочие получившие ранее отлуп, на сей раз вполне могли удостоиться приглашения, но только если за последние недели произвели впечатление на общество. Это были своего рода промежуточные итоги сезона: все, кого пригласили Келдыши, были успешны, популярны и удачливы. Главный критерий для дебютанток – минимум два брачных предложения, полученных с начала сезона, даже если претендентов отвергли придирчивые родственники. Разумеется, если девица уже была помолвлена, то не имело значения, сколько предложений она получила до этого.

Мила Обольянинова соответствовала обоим критериям. У нее два раза просили руки, и при этом еще накануне она была помолвлена и с тем, и с другим претендентом. Откуда все это знала, Елена Викторовна Келдыш – не важно. Знаете ли, невозможно, прослыть идеальной хозяйкой, не будучи посвященной во все сплетни, интриги и тайны московского света.

А вот у Анжелики Козолупа были все шансы провести этот вечер дома, оплакивая разбитое сердечко и подмоченную репутацию дебютантки. Ни один мужчина не предложил ей разделить будущность. Даже если принимать в расчет поползновения Андрея Хухарева, то этого все было равно мало, чтобы попасть в бальный зал Келдышей. Тут обеспокоенным родителям незадачливой юной особы весьма помогла бабушка Ада, которая в обмен на сенсационную информацию о помолвке Владислава Путятина, получила пригласительные билеты на всю семью.

– Путятин? Помолвлен?! Влад?!! – пришла в возбуждение обычно невозмутимая Елена Викторовна.

– На днях напишут в «Коммерсанте», – подтвердила довольная Аделаида Константиновна Лыкова (мало кому удавалось вызвать наглядные эмоции у Елены Келдыш). – Но оглашать начнем буквально с завтрашнего дня. Да хоть на твоем балу, дорогая!

Елена Викторовна склонила свою лебединую шею, поблагодарив за честь, оказанную именно ее дому. Но внутренне она ликовала. Именно на ее балу Владислав Путятин познакомился с Милочкой Обольяниновой. И представила его, не кто иной, как она сама! Нужно непременно всем напомнить об этом.

«Инвар будет в восторге!» – с удовольствием подумала Елена Викторовна, представив, как расскажет об этом семейном триумфе мужу. – «А Шушпанцевы больше никогда не смогут с нами конкурировать. Как и эта высокомерная Анфиса Передерий, возомнившая, что красота ее дочери сможет сделать ее царицей московского света».

Таким образом, семейство Козолупа, Мила Обольянинова и Аделаида Константиновна Лыкова вступили в бальный зал особняка Келдышей. Хозяйка поприветствовала их особенно любезно, а ее супруг оценивающе осмотрел невесту Влада Путятина.

«Миленькая. И тихая. И богатая. А Путятин не дурак!» – резюмировал Инвар Висвальдович.

Следующим пунктом вечерней программы было обязательное преклонение колен у дивана старейшин московского света. Ириада Градинер приветливо поблескивала стеклами очков, но Аделаида Лыкова отрицательно качнула головой: сначала дождемся жениха, а затем огласим помолвку. Впрочем, судя по совершенно фантастической любезности прочих грымз, Ириада Марковна явно не держала язык за зубами.

Аделаида Константиновна покосилась на внучку. После объяснения с Владом Путятиным та словно заледенела.