Максин Барри - Растопить ледяное сердце Страница 27

Гидеон взглянул на Лору:

– А вы как думаете – зачем?

Лора обрадовалась, не услышав снисходительности в его голосе. Некоторые очень умные люди имеют отвратительную привычку предполагать отсутствие интеллекта у остальных людей. Но в его голосе скорее звучало желание получить ответ. Ему было интересно, что она ответит.

Лоре не надо было долго думать.

– Вы полагаете, что она вам так и скажет: «О да, конечно, я стянула вашу серебряную штучку»?

Гидеон невольно улыбнулся. У нее была особая манера выражаться.

– Нет.

– О, тогда вы думаете, что она может догадываться, кто стащил кубок, и поделится с вами своими предположениями?

– Вы хотя бы минуту можете быть серьезной? – взглянул на Лору Гидеон.

– Конечно.

– Хорошо. Во-первых, вы еще не обращались в полицию?

– Нет. Я подумала, что надо дать Св. Беде и Син-Джану передышку. Но, – поспешно добавила она, когда Уэллес с облегчением вздохнул, – я не собираюсь ждать вечно. Если мы не продвинемся в этом деле к концу дня, мне, возможно, придется обратиться в полицию.

Гидеон кивнул, прибавил скорость и обогнал дымивший городской автобус.

– Справедливо. Теперь второй вопрос. Мы кому-нибудь говорим об исчезновении кубка?

Лора, склонив голову набок, задумчиво разглядывала Гидеона. У него великолепный профиль. Прямой крепкий нос, твердый подбородок. Высокий лоб и густая волна почти белых волос.

– Лора?

– А? Что?.. О нет! Почему мы должны кому-то говорить, что кубок украден. Я думала, что вы и Син-Джан очень хотите сохранить эту неприятную историю в тайне.

– Хотим. Но я думал…

– Знаю, у вас это так хорошо получается.

– Не грубите!

– И не думала! – возмутилась Лора. – Я на самом деле так считаю. Это был комплимент. В чем дело, вы не можете принять его от женщины? Или просто к ним не привыкли?

Гидеон, слегка смутившись, быстро взглянул на девушку и пробормотал извинение. Лора скрыла улыбку.

– Так вы говорили, – сказала она, смягчившись.

Было приятно сознавать, что она умеет справляться с ним. Нельзя сказать, что она в этом сомневалась, но девушке в ее положении пригодится любая мелочь.

– Да, я говорил. – Гидеон кашлянул и неловко заерзал на своем месте.

Зачем она так близко наклоняется к нему?

– А, да. Мы едва ли сможем заниматься расследованием пропажи, ничего никому не объясняя, не так ли? Я имею в виду, что, когда я вчера расспрашивал Марту, она как-то не обратила на это особого внимания. Марта такой человек. Но Олленбах и Нгабе – совсем другие.

Лора фыркнула. Ей не хотелось думать об игривой переспелой Марте Дойл.

– Верно. Мы не можем просто приставать к ним и требовать, чтобы они сказали, что делали, уйдя с вечера. И между прочим, все кандидаты из списка, за исключением сэра Лоуренса, выходили из зала в то или иное время, – с некоторым удовлетворением заметила она.

На Гидеона это не произвело впечатления.

– Да, я знаю. – Однако он не мог придумать, каким образом можно узнать у Марты, что она делала, выйдя из зала на несколько минут.

Он был почти уверен, что она сделала то же, что сделал и он, – посетила туалетную комнату. Вот уж о чем он никогда не сможет спросить у дамы!

Однако он не сомневался, что ничто не сможет помешать Лоре задать подобный вопрос.

Уэллес взглянул на свою спутницу с какой-то странной улыбкой.

– Послушайте, а вы все же можете оказаться весьма полезной.

Лора покраснела.

– Вот как, спасибо.

– Так что вы думаете?

– О том, что могу быть полезной? – насмешливо спросила она.

– Нет. О том, стоит ли рассказывать кому-нибудь о пропаже кубка. Ведь это могут быть только доктор Олленбах или доктор Нгабе, не так ли? Сэр Лоуренс не покидал зала, а я знаю, что я кубка не брал.

– Вы исключаете вашу дражайшую Марту.

– Черт, – сказал Гидеон. – Действительно. Итак, это Марта или одна из тех двух. Так что же мы им скажем?

С этими словами он сбавил скорость, и они подъехали к большой красивой белой вилле. Лора вздохнула.

– Вы правы. Мы должны сказать им об исчезновении кубка, иначе они не ответят ни на один вопрос. И при этом делать вид, что сообщаем подозреваемому то, что он уже знает. Я даже думаю, они будут удивлены, почему история еще не попала в газеты.

Гидеон улыбнулся:

– Сомневаюсь. Они знают, что колледж сразу прибегнет к правилу наименьшего ущерба.

Лора кивнула:

– Так и есть. Мы им скажем, что расследуем кражу. Тихо, до обращения в полицию.

Гидеон заметил, что девушка не очень надеется, что виновный начнет раскаиваться и предложит вернуть кубок.

– Но будут ли они молчать? Я имею в виду тех, кто невиновен, – с любопытством спросила Лора.

– Я так полагаю, – сказал Гидеон. – Они не захотят, чтобы их имена оказались каким-то образом связаны с кражей. В Оксфорде репутация – это все. Сколько книг вы написали, и какую критику они получили. Какие лекции и куда вас приглашали читать. Кого вы знаете. Что вы знаете. И никогда ни один скандал не коснулся вас. Только это имеет значение. Не деньги, не внешность, не личность. Ваша жизнь целиком зависит от вашей научной деятельности и личной репутации. Развод может вам повредить, если в нем есть что-то грязное или скандальное. А в таком колледже, как Св. Беды, с его школой теологии, еще более ревностно следят за поведением сотрудников, чем в других колледжах. И если какая-то даже легкая тень ложится на человека, студенты сразу же перестают посещать ваши консультации, лекции и колледж. Начинаются разговоры. Мельница слухов приступает к работе. Люди, известные люди, начинают чувствовать себя неловко в вашем обществе и стыдятся быть чем-то с вами связанными. Директора ищут предлог избавиться от вас. Затем вы катитесь вниз. О да. Все будут молчать как миленькие, и виновные, и невиновные.

Лора побледнела.

– Я и представить себе не могла, в какой страшной обстановке вы живете. Я думала, вам здесь очень уютно.

Гидеон, которому действительно было хорошо в колледже, почувствовал, что краснеет. Затем подумал, что не следует считать себя виноватым. Едва ли это была его вина, что он оказался безгрешным идеалистом!

Уэллес с раздражением вылез из машины, не подозревая, что Лора, полуоткрыв рот, с восхищением и завистью смотрит, как он выпрямляется, поворачивается и одним изящным гибким движением выскальзывает из машины. Ей самой, чувствовавшей себя пушечным ядром, пытающимся протиснуться сквозь узкое горлышко бутылки, с трудом удалось встать и выбраться из машины.

Ворча себе под нос, она захлопнула дверцу. «Морган» следует заменить!

Почему он не может ездить на «роллс-ройсе», как всякий разумный человек? Лора окинула взглядом приземистый зеленый автомобиль и не могла не восхититься его обтекаемой формой, старинной, чисто английской элегантностью.