Роман Волков - Подарки ревности Страница 27

Марго увидела, как лицо Алсу, обычно серьезное, посветлело, а потом сделалось печальным.

– Нас отец очень любил: меня и сестру, хотел, чтобы мы из села уехали, развивались. Сестра старшая, Джамиля, очень красивая у нас. Вот она три года назад уехала в Москву, учиться на экономиста в сельском хозяйстве, в Тимирязевскую сельхозакадемию. И вот познакомилась с мужчиной, красивым очень, я видела фото… Батулла. Из Арабских Эмиратов. Приближенный к шейху. Очень богатый, деньгами сорил сумасшедшими… В кино ее обещал снять… Звал замуж. Она от родителей скрывала, и я ей обещала, что никому не скажу. Я и рада стараться, дурочка. Хотя говорила ей: нет у тебя опыта с мужчинами общаться! Нет! Может, он тебя обманывает! Ну а он голову ей вскружил, Джамиля влюбилась… Уехала с ним…

Она замолчала.

– Ну в общем плохо все кончилось. Пропала она, и Батулла этот пропал. Вышла замуж и пропала в его дворце. А где – так до сих пор и не знаем. Вот. Мать не хотела меня отпускать в Москву, боялась. А отец отпустил. Но я сама решила, что пока мне мужчины точно ни к чему, не только из-за Джамили. Вот так… И ты тоже, поосторожнее.

«Да, пожалуй, Алсу сегодня долго не заснет», – подумала Марго и снова принялась считать овец.

Когда уже сотая овца спряталась за заборчиком, девушка сказала себе, что будет решать проблемы по мере их поступления. А в крайнем случае предложит сдвинуть все кровати и спать вповалку.

А вообще это будет странное путешествие: по сути, они впервые будут вместе достаточно долго, как настоящая пара. Пусть и два дня – все равно это много. Они будут вместе завтракать и обедать, ходить в баню и спать! И рядом будут Емельян с Зиной. Будет много терзаний, переживаний. Но что-то должно случиться. Обязательно! В тот раз Емельян так на нее посмотрел… Может, он все-таки что-то почувствовал? Ну и пусть Зина – как модель из глянцевого журнала. Но ведь Емельян – такой настоящий! И подругу он наверняка тоже хотел настоящую, которая и любить могла бы по-настоящему, как в последний раз, а не такую, как Зина, – с ледяным прищуром красивых глаз. Огонь, он посильнее, чем лед, и Емельян сам огненный, а не ледяной!

Утром они вместе с Зиной поехали на вокзал. Раннее утро субботы, народу почти не было ни на улицах, ни в метро. Марго вдруг пришла в голову странная мысль: а что если вот прямо сейчас, пока нет ни Германа, ни Емельяна, поговорить с соседкой начистоту? Прямо сказать ей: Зина, ведь он тебе не нужен! Давай я сделаю так, что на тебя клюнет Герман, и забирай его, он поможет тебе с твоей мечтой, ты станешь актрисой, а Емельяна отдай мне! Я ждала его всю жизнь!

Но выглядело бы это глупо и киношно… Зина наверняка бы ответила: то, что мое, – я не отдам. С какой это стати? Поиграю, надоест – забирай. И Герман мне твой даром не нужен: и так захочу, поманю пальчиком – он за мной и побежит. И все это будет абсолютной правдой.

Зина давно увидела, как изменился взгляд Марго, когда она смотрит на Емельяна. Брюнетка влюбилась в ее парня, влюбилась до безумия, до коровьих глаз! Это было скорее приятно, тем более ей никогда Емельяна не отбить, да она и пробовать не будет, а он сам никогда не согласится. Хотя, что там говорить, Зине было рядом с ним хорошо. Хотя она не испытывала никакой любви, а чувствовала лишь комфорт, какой бывает, например, когда ты сидишь в уютном кресле, или пьешь вкусный крепкий чай, или гладишь большого пушистого кота.

«Мне так долго было противно и неуютно в жизни, – думала Зина, – что теперь я заслужила хотя бы немного комфорта! Никогда у меня не было и быть не могло такого светлого и чистого парня. Были и сильные, были хулиганы и начинающие бандиты (хотя она никогда не подпускала их ближе, чем позволяло чувство осторожности), и я знала, что они готовы на все, в том числе ради меня, и что они всегда помогут мне и нужными знакомствами, и деньгами».

Но никогда ни с кем не было так уютно, что хотелось свернуться калачиком и лечь на мускулистое плечо, забыть о том, что ты сильная и хитрая и что все твое будущее давно распланировано. Хочется же побыть просто девушкой, красивой девушкой, которую обнимает красивый и порядочный парень. Пусть хотя бы несколько месяцев, а потом, как видно, придется снова лавировать, менять одного на другого, лишь бы получить эти проклятые связи, эти проклятые деньги… Чтобы вылечить маму и вытащить ее из разваливающегося дома, чтобы закрыть кабальный контракт брата в азиатском цирке и вытащить второго брата с территории военных действий. Надо найти им работу, помочь встать на ноги, помочь завести семью и дать шанс пожить нормальной жизнью… Ведь они отдали себя без остатка ради сестры, ради ее будущего, чтобы вырвать ее из этой городской помойки, один продал себя азиатским Карабасам-Барабасам, другой поехал воевать… Платили деньги за репетиторов, за платное поступление, за одежду, за кружки, за счастливую и спокойную жизнь обычного человека… Ничего, она отблагодарит их сторицей. Чуть попозже, скажем, через год, она выйдет на другой уровень. А сейчас можно немного насладиться жизнью. Просто пожить, как живет Марго – в свое удовольствие.

Красивые губы Зины улыбались, когда она смотрела на развалившиеся избушки и вспоминала свой собственный дом, где осталась совсем одна больная мама. И за губами сжимались от бессилия зубы.

Они долго ехали в полупустой электричке от Ярославского вокзала. Погода была чудесная. Немного похолодало, и зимнее солнце играло лучами на заснеженных полях. Макс и Катюша слушали аудиокнигу, поделив наушники на двоих, Емельян спал, запрокинув голову, а Зина легла к нему на плечо и улыбалась, когда его горячее дыхание колыхало ей волосы. Марго глядела в окно, а на самом деле – на отражение Емельяна. Если правильно смотреть, то Зина не отражалась, и было видно только его: такого большого и сильного, но в то же время беззащитного и открытого.

«Сегодня или никогда, – думала Марго. – Сегодня или никогда. Что-то должно случиться, и я должна что-то сделать, иначе моя мечта так никогда и не осуществится. Самое главное – вести себя естественно. Быть самой собой. Если Зина – девочка-блондиночка, то мне ни в коем случае не надо пробовать вести себя так же, не получится! Я сильная брюнетка!»

Когда они приехали на крошечный полустанок, было уже за полдень. Их встретил Герман, одетый как настоящий киношник на зимней площадке: в шапке-ушанке, американской куртке-«аляске» и белых валенках. Мех на капюшоне «аляски» заиндевел.

– Что-то морозец разыгрался! – сказал он, приплясывая и целуя Марго в щеку ледяными губами. Давайте-ка в баньку, там постанцы[20] уже натопили! Попаримся, поедим, а потом на снегоходах поедем кататься!

Баня была большая и просторная. Все разделись в разных кабинках, завернулись в чистые простыни и зашли в уже натопленную парную. Как выяснилось, Макс и Катюша оказались профессиональными парильщиками: они даже надели помимо простыней лыжные шапочки и рукавицы. Рыжий певец придирчиво осматривал веники, колдовал с маслами в пузырьках у каменки и наконец приказал: