Линда Конрад - Волшебный дар цыганки Страница 27

— Чувство вины за то, что ты не смог зачать ребенка, искажает твои воспоминания об отношениях с Кристиной. Энни сильная женщина. Ты не можешь распоряжаться всей ее жизнью. Остановись и посмотри на то, каким ты стал. Ты хочешь, чтобы твои дети думали о тебе так же, как ты думал о своем отце? — спросила она с тихим печальным вздохом.

Внезапно перед его мысленным взором встало личико их с Энни малыша, взирающего на него большими, утратившими надежду глазами.

— Спасибо за заботу, мама, — произнес он чересчур формальным тоном, — но я не буду это обсуждать.

Он повернулся и пошел прочь, внезапно почувствовав, как на него наваливается страшная усталость. Не обращая особого внимания, куда несут его ноги, он обнаружил, что пришел в свой старый кабинет — место, где они с Энни впервые стали близки. И где были близки сегодня, возможно, в последний раз.

Ник обессиленно рухнул в свое кресло и осознал, что все напоминает ему об Энни. Ее книги на столе. Ее аромат, все еще витающий в воздухе.

Как такое могло с ним случиться? Найти ту единственную и неповторимую женщину, которая идеально подходит ему, только для того, чтобы вновь ее потерять.

Его глаза начала заволакивать пелена влаги. Лихорадочно ища что-нибудь, что могло бы отвлечь его от этой боли, Ник заметил цыганский подарок на дальнем краю стола. Он протянул руку и, взяв тяжелую книгу в инкрустированном золотом и слоновой костью переплете, стал разглядывать ее.

Что за глупость — вручить ему сказки и заявить, что они помогут найти его судьбу. Смешно.

Но любопытство взяло над ним верх. Он вообще не помнил, чтобы когда-либо читал сказки, но бабушка Люсиль часто рассказывала ему их. Теперь Нику стало интересно, насколько верны его воспоминания.

Открыв книгу, Ник полностью погрузился в чтение, запоминая каждый сюжет, постигая заново каждую мораль.

Когда он дошел до сказки про Спящую красавицу, разбуженную поцелуем прекрасного принца, усталость одолела его. Тело обмякло, мозг не мог сосредоточиться. Он опустил голову на стол и уснул крепким сном. И снились ему цыганки, колдуньи и прекрасные спящие принцессы — все с лицом Энни.

Пассионата улыбнулась, через расстояние глядя на спящего наследника.

— Да, позволь волшебству овладеть тобой. Не спящая принцесса пробудилась сегодня, а ранимый и одинокий принц. Проснись и возьми свою судьбу в собственные руки. Твое наследство привело тебя к желанию твоего сердца. Береги его. Береги ее.

Цыганка взмахнула рукой над своим хрустальным шаром, и колесо времени завертелось.

Ник проснулся несколько часов спустя, плохо соображая, что с ним и где он. Ему показалось, что в комнате что-то изменилось.

Внезапно он встрепенулся, впервые увидев себя, свою жизнь и свои ошибки. Так же ясно, как если бы это была одна из сказок, которые он прочел в старинной книге.

Черт! Это он сам изменился! Он больше не был тем эгоистичным, деспотичным ослом, который уснул, упав головой на волшебную книгу. Ник в изумлении покачал головой. Просто удивительно, что кто-то вообще мог терпеть такого человека, каким он стал. Он превратился в деспота — точно как его отец.

Кристина возникла перед его мысленным взором. Бедная, дорогая Кристина. Он убедил ее выйти за него замуж и потом преследовал ее до тех пор, пока она не согласилась сохранить брак после того, как они обнаружили, что не могут иметь детей. Они не любили друг друга и под конец даже не были друзьями.

Ему казалось, что он чтит ее память, не пуская в свою жизнь радость, оставаясь в своем изолированном, сером мире и прячась от отчаяния из-за невозможности зачать ребенка. Но, если вдуматься, Кристина никогда не одобрила бы то, что он делал, якобы, ради нее.

Прости, Кристина, печально подумал он. Прости за все. Но я больше не хочу оставаться заколдованным принцем…

Книга! Чертова книга, должно быть, и в самом деле волшебная.

Ник огляделся, умирая от нетерпения рассказать Энни о том, что узнал. Но кабинет был пуст.

О боже, ее же больше никогда здесь не будет! Острая боль в груди пронзила его. Он должен найти ее, поговорить с ней. Рассказать ей о магии.

Ник зашагал по коридору, собираясь пойти в бунгало и разбудить ее, но затем увидел свет под дверью хозяйской спальни и изменил направление.

Распахнув дверь. Ник увидел Энни, вынимающую вещи из сумки и складывающую их в комод. Может, он все еще спит? Может, она мерещится ему?

— Энни?

Она повернула голову, но на ее лице не было улыбки. Значит, это не видение. Если бы она ему снилась, то рассмеялась бы и бросилась в его объятия.

— Привет, Ник. Я надеялась закончить с этим до того, как ты вернешься в свою комнату.

— Энни? Что происходит? — Он задал вопрос спокойным тоном, но поймал себя на том, что задержал дыхание в ожидании ее ответа.

— Я много думала и решила, что не слишком серьезно с моей стороны убегать. Я вышла за тебя на радость и на горе, к тому же должна думать о ребенке. — Она опустила голову и вздохнула. — Даже если нам придется жить порознь, как жили всегда твои родители, я намерена остаться замужем и выполнить обещание, которое дала.

В душу Ника словно окно распахнулось. Но Энни не понимала. Так или иначе, он должен заставить ее выслушать его признание.

Ник подошел к ней, но Энни не поднимала головы, как будто ей было невыносимо смотреть на него, поэтому он ласково приподнял пальцем ее подбородок.

— Не надо… — Голос Ника сорвался, и он с трудом сглотнул, пытаясь говорить твердо и уверенно, хотя уверенность — последнее, что он чувствовал в данный момент. — Не оставайся со мной из чувства долга или из-за ребенка. Моя мать поступала так, и это разрушило две жизни и едва не погубило наше с тобой счастье.

Энни выглядела сбитой с толку и отчужденной. Ему надо заставить ее понять, что он изменился. Ник опустился перед ней на колени и сжал обе ее руки в своих ладонях.

— Останься, потому что если ты уйдешь, то унесешь с собой солнце, — взмолился он. — Останься, потому что каждый день без тебя будет возвращать меня обратно в холодный серый ад. Останься, потому что рядом с тобой я становлюсь лучше… Останься, потому что я люблю тебя, Энни. И обещаю, что больше никогда не буду принимать решения один.

— Ты любишь меня? — Ее голос был чуть слышен, руки начали дрожать.

Ник уже ничего не видел из-за слез. Он порывисто обхватил Энни и прижался лицом к животу… и ребенку, которого они создали вместе.

— Я никогда раньше не любил, дорогая. — У него перехватило дыхание от этой правды, высказанной вслух. — Но теперь я знаю, что люблю тебя. Моя преданность, мое сердце, моя душа — твои навсегда. Пожалуйста, не отвергай меня. Будь моей.