Алина Политова - Любовь как биография (СИ) Страница 27

Кое-как мы все-таки сделали первый концерт. Оставаясь в Севасе, Султан должен был найти деньги на выезд к нам, арендовать транспорт и аппаратуру. Я была уверена, что он что-нибудь придумает, и он придумал. Пошел к моей маме и попросил, чтобы она заняла для него деньги у моих родственников! Мама безропотно это сделала! Когда я узнала, готова была его убить. У меня и так плохие отношения с родней были, а он еще и повесил на меня долг!

Месяц наверное мы давали концерты в Бердянске и его окрестностях. Почти каждый концерт бил нас по карману, потому что администраторы работали из рук вон плохо. Единственным грамотным в этом деле оставался Маугли, он обладал даром организатора, но теперь Маугли работал на сцене и просто физически не мог разорваться и туда, и туда. Оставались только мужеподобная девица Жанна и новая девочка. От новой девочки совсем не было толку.

Последний концерт у нас был в какой-то деревне. Уже до него стало очевидно, что мы по уши в долгах. Задолжали артистам, водителю — всем! О том, чтобы отдать долг моим родственникам уже речи вообще не шло. Вся наша труппа тихо ополчилась на меня. Они были уверены, что у нас есть деньги, но я не позволяю Султану отдать их артистам. Какая нелепая ошибка! С чего они взяли, что я такая коварная? Будь у меня наличка, я бы раздала все до копейки, лишь бы не чувствовать себя обманщицей. У Султана осталась от концертов какая-то небольшая сумма, ее бы не хватило, чтобы раздать всем. Он хотел расплатиться хотя бы с водителем, а с труппой уже потом, в городе. Но водитель присоединился к обиженным и не захотел брать денег — типа, или всем, или никому.

Когда мы вернулись домой, то сразу съехали с квартиры, потому что платить было нечем, перевезли все вещи ко мне домой. Султан делал вид, что ищет деньги, чтобы отдать долги. Где-то пропадал целыми днями. Однажды, когда я была дома одна, приехали Вовка, Толик и еще один парень, который у нас подрабатывал иногда администратором — Костик Кот. Я знала, что он как-то связан с местными бандитами. Видимо, именно поэтому они его и взяли. Для устрашения Султана. Я открыла дверь, они сказали, что заберут реквизит Султана и будут держать у себя, пока мы не вернем деньги. Я не пустила их, тогда Толик отшвырнул меня от двери, и я ударилась головой. Надо сказать, я тут же успокоилась. Сказала — что ж, вы сами на это нарвались. Заходите, забирайте.

Вовка с Котом чувствовали себя очень неуютно, особенно после того, как Толик толкнут меня. Они забрали реквизит и уехали. Я дождалась Султана и сказала, что он полный мудак, раз довел до такого, чтобы ко мне в дом вламывались эти упыри и еще и били меня. Для меня самым страшным было то, что мама узнает о моих проблемах. Еще до Султана, в смутные период моей жизни, ко мне в дом вламывался человек с пистолетом и угрожал матери. Это были мои дела, но тот человек решил, что раз ему не удается запугать меня, он сделает это с моей матерью. Там много чего было потом, и милиция, и засады… С тех пор я жутко боялась, чтобы хоть что-то из моей авантюрной жизни коснулось матери! Слава богу, что ребята приехали, когда ее не было дома. Если бы они нарвались на нее, я бы никому этого не простила.

Султан заявил, что поедет и убьет ударившего меня Толика, я ответила, что если он хотя бы дернется сейчас, вообще обо мне сможет забыть. Я сказала, что буду защищать себя своими собственными методами. Мы поехали в милицию. Там я объяснила все знакомому менту. Тот сказал, то они не хотят заводить дело, но попробуют все уладить. Мы назначили встречу с Толиком, Вовкой и Котом. Помню, это было на Ушакова, в летнем кафе.

Я отвела мента в сторону, посмотрела на него полными слез глазами и сказала: «Я так боюсь их, я боюсь, что они меня будут преследовать! И знаете, этот Костя — он вообще бандит!»

Мент объяснил им, что то, что они сделали, это ограбление, к тому же с применением насилия. То что мы должны им деньги — это еще надо доказать, никаких договоров мы не заключали с ними, а вот то, что они ко мне в квартиру вломились и забрали вещи — это уже статья. Я сидела за спиной у мента, смотрела на Толика и улыбалась. Ему не следовало поднимать на меня руку. Никому нельзя бить слабых хорошеньких девочек и вламываться к ним домой.

Ночью, пока я пила в баре с Султаном, заливая алкоголем стресс, Толик привез реквизит ко мне домой и вежливо передал его моей маме. Впрочем, мне было плевать на реквизит, важно было то, что он меня толкнул и вообще появился в моем доме. Ведь мы на самом деле собирались отдать долги после следующих концертов, к чему были все эти демонстрации?! Я сказала Султану, после того, что он сделал — мы им больше ничего не должны.

В городе оставаться не имело смысла. Мы уехали в Кривой Рог, где у Султана якобы было много знакомых и даже какой-то супер-пупер близкий друг.

В Кривом Роге мы прожили всю зиму. Гражданская жена этого друга была хозяйкой большой трехкомнатной квартиры, у них мы и поселились. В городе царила страшная нищета и безработица. Друг работал на заводе, где им несколько месяцев не платили зарплату. Иногда выдавали мешок свежей рыбы или сахар, чтобы люди вообще не сдохли с голода. Рыбу жарили и ели. Из сахара делали бормотуху и пили ее. Бутылка дешевой водки казалась каким-то изысканным праздничным напитком. Особенно хорошо я запомнила водку «Симфония» со вкусом конфеток дюшес.

Сами мы раз в неделю работали в ночном клубе с нашими номерами. Денег не хватало даже на питание. На улице стояли страшные морозы — совсем не то, что в привычном Крыму. Когда на следующий день после концерта я шла на рынок, чтобы купить дешевой еды нам на всех, я в ужасе смотрела на женщин, которые там торговали печеньями вразвес или еще чем. Как они могли целый день простоять на таком холоде?! Руки у них были какого-то жуткого сине-черного цвета. Лицо, покрыто жесткой задубелой кожей. Я смотрела на них и думала — нет, я так не смогу! Пусть мы плохо живем, но зато я не стою на морозе на рынке.

Мне было очень трудно жить в таких условиях. Нет-нет, то, что мало денег — это я могла пережить. У моих родителей никогда не хватало денег, поэтому я еще в своей семье научилась экономить, выбирать что подешевле. Больше всего меня угнетало, что мы живем у чужих людей, как какие-то приживальщики. Даже если это его друзья — все равно должны же быть какие-то рамки! Мы приперлись, поселились и живем. Разве это нормально? Я старалась пореже выходить на кухню, попадаться хозяевам на глаза. Они были хорошие общительные люди, но я сама по себе бука и мне казалось, что если я буду реже мелькать перед ними, то не буду их раздражать. Они же решили, что я просто высокомерная зазнайка. История повторилась — Султан хороший, милый, добрый, я — злая гордая сучка, которая им манипулирует и портит его.