Галина Куликова - Одна помолвка на троих Страница 27

– Да я и не спорю.

– Я должна пообщаться с ним до вашей свадьбы. Вдруг он мне не понравится?

– И что тогда? – засмеялась Агата.

– Тогда я вас обязательно поссорю, – пообещала бабушка. – Я отлично умею плести интриги. Поступая в театр, сначала учишься интриговать и уж потом покорять зрителей.

– Ладно, – согласилась Агата. – Романа я привезу. Хотя времени до свадьбы осталось не так уж и много.

– А помнишь ли ты, мой жаворонок, что у твоей бабки в воскресенье юбилей?

– Ой, а ведь правда! – Агате стало стыдно, потому что, занятая собственными переживаниями, про юбилей она совершенно забыла.

– Вот и приезжай вместе со своим женихом. – Тон Изольды Борисовны сделался повелительным. – Святослав собирает вечеринку. Придут его друзья, соседи… Короче, будет масса незнакомых людей. А незнакомые люди обычно докучают мне разговорами о других незнакомых людях. Ненавижу вникать в чужие проблемы. Так что твой приезд – дело решенное. И не вздумай в последнюю минуту позвонить и сказать, что случился форс-мажор. Что Романа, например, отправили в командировку, а на тебя протекли соседи и ты спасаешь любимую банкетку и горшочки с традесканциями. Я невероятно злопамятна, тебе следует об этом помнить.

– Хорошо, в воскресенье. Ты должна продиктовать мне адрес и объяснить, как ехать.

– Откуда же я знаю, как ехать, душа моя? Лучше я передам трубку Святославу.

Со Святославом Агата довольно быстро нашла общий язык. Братец оказался вполне вменяемым и успел блеснуть чувством юмора, а чувство юмора Агата ценила в мужчинах больше всего. Он пригласил ее в гости, так сказать, официально и заверил, что вся семья будет рада видеть ее вместе с женихом.

Агата подумала, что Романа представлять родственникам будет не стыдно. Скорее всего, он им понравится. Роман умеет говорить людям приятные вещи, где надо, вставить правильное слово и вообще располагать к себе. Так сказать, обаяние на грани подхалимства. Агата мимоходом подумала, что сама не сильно одобряет подобную тактику завоевания сердец, но, как водится, отмахнулась от неприятной мысли.

Когда телефон снова оказался у Изольды Борисовны, Агата спросила:

– Бабушка, я тут случайно узнала, что в жизни моей мамы была какая-то тайна.

– Тайна? – невероятно удивилась та. – А что значит случайно узнала? Ты нашла старый дневник?

– Да нет, никаких дневников в нашем доме не хранилось. Одна пожилая женщина хотела со мной встретиться и рассказать что-то о маме, но не успела. Эта женщина очень больна и сейчас находится без сознания в больнице. А я уже вся извелась, думая о том, что она такое знает о нашей семье. И вообще кто она такая.

– Хм. Это очень странно… А как ее зовут?

– Раиса Тихоновна Нефедова.

Агата затаила дыхание, ожидая, что бабушка сейчас воскликнет: «Ну надо же! Ведь это двоюродная сестра моего шурина!» – или что-нибудь в этом роде.

Но, к ее великому разочарованию, та сказала:

– Никогда о ней не слышала. Но ты пыталась навести справки?

– В больнице мне ничего не говорят. Адрес ее не выдают, а родственники к этой женщине не ходят… Не знаю, что и делать.

Про «живую душу», которую она должна спасти, Агата умолчала. Может быть, в разговоре с глазу на глаз, но уж точно не по телефону…

– К сожалению, я так мало знаю о твоей маме, – посетовала Изольда Борисовна. – Знаю только, что она любила моего сына, ненавидела свою работу и обожала лодки.

Настал черед изумляться Агате.

– Лодки? – потрясенно переспросила она. – Но бабушка… Елена Викторовна… говорила, что мама ненавидела турпоходы и костры…

– Ну, конечно! – вознегодовала Изольда Борисовна. – Уже не знаю, зачем она это выдумала, может быть, чтобы выгородить дочь и возложить вину за случившееся на Олежку, но это самая настоящая чушь!

– Значит, они оба любили походную жизнь? Странно, что в доме сохранилось так мало их фотографий. Все больше какие-то парадные снимки из фотоателье. А мне так бы хотелось увидеть маму с папой в неформальной обстановке, понять, чем они дышали…

– А что говорит эта? – Голос Изольды Борисовны приобрел драматический оттенок.

«Этой» она всегда называла Елену Викторовну, не желавшую не только поддерживать родственные отношения, но и вообще признавать их.

– Она говорит, будто мама с папой не любили фотографироваться и снимали только меня. Вот моих фотографий в старых коробках целая тонна. Пока дед был жив, он на все прогулки носил с собой фотоаппарат.

Как только она произнесла эти слова, у нее явственно засосало под ложечкой. Какие-то странные видения промелькнули перед глазами, словно высветились фрагменты прошлого, о которых она позабыла. Высветились и пропали.

– Хм. Послушай, ведь можно найти свидетелей, – высказала идею Изольда Борисовна.

– В каком смысле – свидетелей? – опешила Агата.

– Ну, то есть третьих лиц, которые знали твоих маму и папу. У Олега с Ирочкой были друзья: одноклассники, однокурсники. Ты ведь отлично знаешь, где родители учились. Отыщи их друзей, поговори с ними…

– Раньше мне приходила в голову такая идея, но я все никак не могла решиться. Не было конкретного повода.

– Ой, погоди-ка, – внезапно оживилась Изольда Борисовна. – Я знаю, что у твоего деда был друг. И даже помню, как его зовут – Антипов Владислав Никитович. Он служил архитектором и все хотел учить Ирочку профессии, сделать из нее свою преемницу. Но твоя мама была еще слишком мала, чтобы начать делать карьеру… А просто пристроить дочку на теплое место твой дед не позволял. С характером был мужик, мог бы войти в правительство, если бы не жена. Знаешь пословицу? У разбитого корыта оказывается тот, кто слушает свою старуху.

– А мне кажется, бабушке всегда нравилось быть персоной.

– Конечно, нравилось! – воскликнула Изольда Борисовна. – Но с собственным норовом при этом совладать она никак не могла. Бывают такие дуры, которые сами себя перехитрят. Эх, жаворонок мой, не повезло тебе с бабками.

– Кажется, кто-то напрашивается на комплимент, – засмеялась Агата.

– Будешь говорить мне комплименты в воскресенье, и не раньше, иначе я раздуюсь от гордости и это повредит моему пищеварению. Жду не дождусь, когда увижу твоего Романа. Учти, он должен обаять меня, вскружить мне голову, иначе я его забракую.

– Не заставляй меня нервничать, – проворчала Агата. – Если он тебе не понравится, свадьба будет испорчена.

– Ничего подобного. Просто я забронирую себе возможность когда-нибудь выйти на середину сцены и воскликнуть: «Я ведь тебя предупреждала!»

– Ба, как ты думаешь, мне стоит поискать дедушкиного друга, Владислава Никитовича?

– Поищи, мой жаворонок, поищи. Сидеть на месте очень вредно. По-настоящему встряхиваешься, только когда пускаешься в галоп.