Его трудное счастье - Таша Таирова Страница 27

В этот момент дверь в оперблок грохнула и в комнату ввалились озабоченные Золотницкая и Рыжикова:

— Ой, девчонки, а мы сейчас Вальку Кучерова встретили! Представляете, в столицу едет на учёбу! А что у нас происходит? По какому случаю сходка?

— Сходка у нас по случаю тревоги, — ответила Шахова, — а происходит у нас горе от ума!

— От ума, обычно, не то чтобы прямо горе, а какое-то постоянное смутное беспокойство, — тут же ответила Золотницкая. — А чё произошло-то?

— А то, что Кучеров к нашей Вальке приезжал, а она ему удачи пожелала, — ехидно произнесла Шахова.

— А что ты предлагаешь мне делать? Может, мне романчик закрутит на стороне?

— А неплохо бы было, — тихо ухмыльнулась Рыжикова.

— Знаешь что, Света…

— Что? — Рыжикова усмехнулась и пожала плечами. — Говорят, что эти самые романчики чрезвычайно полезны для здоровья.

— У меня для здоровья муж есть, — прошептала Валя и отвернулась к окну.

— Да что вы? — не унималась Шахова. — Это ты от большого здоровья с пневмонией валялась год назад? Или сейчас не во врачи, а в модели готовишься, потому как всё ближе и ближе к детям Кощеевым приближаешься? Ты когда ела нормально?

— Я питаюсь нормально, просто устаю сильно, — уже более спокойно ответила Валя.

— Ну да. — Лена Золотницкая сняла солнцезащитные очки и повертела дужки в руках, наблюдая за зайчиками от металлических креплений. — Валь, нормальный мужик свою женщину не будет заставлять учиться и работать сутками.

— Он не заставлял меня, я сама сделала свой выбор, — ответила Валя и вдруг поймала себя на мысли, что оправдываясь повторила слова Вадима.

— Ну, судя во всему, у тебя и выбора-то особенного не было, правда? — Лена открыла холодильник, достала бутылку с ледяной водой и сделала освежающий глоток. — Он ведь так и не даёт тебе денег?

Валя резко повернулась и уставилась на медсестёр.

— Валь, мы всё знаем. — Света Рыжикова отобрала у подруги бутылку и тоже глотнула спасительную воду. — Мы не говорили тебе, чтобы не расстраивать, но Вадим Васильевич ничего не скрывает. Как-то выдал всё по пьяни.

— По пьяни? — Валя уставилась на коллег и быстро заморгала, стараясь вспомнить, когда же такое было возможно.

— Валь, они сейчас часто зависают у него в кабинете. Я бланки относила на подпись, вот он тогда и брякнул, что ты на свои кровные учишься. И он не собирается тебе помогать, потому что только так ты сможешь понять, что выбрала не тот путь. Извини.

— Но он прав в чём-то. Я сама так решила.

— Господи, — всплеснула руками Шахова, — ты, блин, его ещё и оправдываешь? Ну как ей втолковать, что Король вовсе не король, а валет!

— Женя, не надо. Не надо мне ничего говорить, предлагать мне всякое. Я не могу, понимаете? Я его жена. И буду таковой при любых условиях. Можно соблазнить женщину, у которой есть муж. Можно соблазнить женщину, у которой есть любовник. Можно даже соблазнить женщину, у которой есть и муж, и любовник. Но нельзя соблазнить женщину, у которой есть любимый, ибо у неё уже есть всё, что ей нужно, — проговорила Валя, глядя в пол.

— Любимый? Ну-ну… Ладно, закрываем тему. Я только тебя об одном прошу — не вздумай оправдывать ещё и любое насилие.

— Ты что? — воскликнула Валя и обхватила себя ладонью за шею. — Он никогда не обижал меня.

Шахова выдохнула через сложенные в трубочку губы, махнула рукой и обратилась к Рыжиковой и Золотницкой:

— Я сейчас заскочу к Заславскому, может, новости какие есть, а вы пока переодевайтесь, на стол накрывайте. Если не работать, то хотя бы чаю напьёмся. Всё, я к главному.

Валя посмотрела на суетящихся медсестёр и неожиданно усмехнулась. Она так рьяно доказывала, что Вадим не обижает её, а как тогда назвать его прошлые вызовы в кабинет? Разве это было не насилие? Да и сейчас такое часто случается вечерами дома. Его не интересует занятость или самочувствие Вали, она всегда должна быть готова по первому зову всё бросить и подчиниться. Потому что жена, Валюшка, маленькая шлюшка… Но сегодня, когда она испугалась и побежала к нему, он же не отвернулся! Не стал смеяться, не рассердился, он успокоил и помог собраться с мыслями и силами. Значит, он тоже любит её. А трудный период в их жизни пройдёт, и всё опять будет хорошо. Наверное…

Глава 16

Малыш Воеводин родился ночью двадцать первого ноября. Совершенно обалдевший отец истоптал весь заасфальтированный пятачок перед роддомом в ожидании известий. Он часто поднимал глаза к тёмному осеннему небу, будто просил помощи у высших сил. И когда дежурная нянечка с улыбкой постучала в окно, Дмитрий рванулся вперёд и тут же резко остановился — в руках доброй женщины появился туго запелёнатый столбик с недовольным личиком красного цвета. Сын! Дмитрий судорожно сглотнул и потряс головой, но столбик никуда не делся, а наоборот стал демонстрировать отцу и всем окружающим свой характер — малыш так заорал, что Воеводин неожиданно для себя расхохотался. Сын! Михаил Дмитриевич Воеводин. Мишутка. Его и Людочки. Он взъерошил короткий ёжик волос и согласно кивнул, когда женщина, держащая на руках его сыночка, попрощалась коротким взмахом руки.

Дмитрий вышел на проезжую часть широкой улицы возле роддома и раскинул руки, глядя в небо. У него родился сын, продолжение его на этой планете. Теперь и умереть не жалко. Только бы Людочка не волновалась из-за его очередной командировки. Теперь в родительский дом, сообщить маме радостную новость и ещё раз глянуть на комнату, где отныне будут жить Людмила и Михаил Воеводины. А у него есть ещё неделя, потом в часть и куда прикажут. И опять редкие звонки и письма, лишь бы военные почтальоны не потеряли его в аду боёв.

Дмитрий сел в остывший салон автомобиля, завёл мотор и откинулся на спинку сиденья. Вот и наступил возраст Христа. А ведь правду говорят, что у мужчин в жизни что-то меняется в этом возрасте, вот и у него произошли глобальные перемены. И какие! Всем на зависть. Он вытащил пейджер и отправил короткое сообщение брату и друзьям. Валька Кучеров и Лёха Вегержинов остались самыми близкими ему по духу людьми. И пусть сейчас один в Питере, другой в Москве, но всё равно будто бы рядом. И Валюша, единственная подруга любимой, которая всё грустнее день ото дня. И всё чаще Воеводину почему-то казалось, что не Король ей нужен был, а