Их любимая - Дана Блэк Страница 27

Не знаю, что ответить, молчу. Северские – мое прошлое. И если Диме неважно было, от кого у меня сын – к чему сейчас, спустя годы, ковырять это? Ведь прошлое – оно до встречи с ним случилось, он сам так говорил.

Выходит, врал?

- Дальше что? – сложила руки на груди. Закрытая поза – и мне в ней комфортнее.

- Дальше мы летим вместе, - Дима шагнул к дому. – С работой я разобрался. Подготовим документы – и будет тебе круиз.

- Ты же не хотел, - ускорилась, чтобы догнать его.

- Передумал, - он резко остановился и обернулся, я наскочила на него. Он удержал меня за локти и посмотрел в глаза. Внутренне подобралась, чтобы не дрожать, жары больше не чувствую, мне холодно стало. Он взглядом меня сверлит, и я понимаю – ничего хорошего сейчас не услышу. Дима хмыкнул. – Я не идиот, Марго. Здесь ты не останешься. после круиза продадим дом и переедем в другой город. Или обратно в Грецию. Не решил пока.

- Зачем? – растерялась. - Ты ведь даже в одну постель со мной ложиться не хочешь? – напомнила.

И сама поразилась, как спокойно отнеслась к этой новости, ни обиды не ощутила, ни горечи, ничего. А ведь мне все эти годы казалось, что я смогла этого мужчину полюбить.

- Спать я с тобой не буду потому, что ты наказана, - четко, по слогам почти, выговорил муж. – Дальше я буду смотреть на твое поведение. Если не разочаруешь меня – все у нас с тобой наладится, - пообещал он. И добавил после паузы. - Но еще одна ошибка с твоей стороны, Маргарита – и я забираю Гришу. А ты можешь идти куда угодно, хоть сразу к троим. Выбирай, любимая. Что для тебя важнее. Поняла? Все, - он отпустил мои руки, оттолкнул.

Развернулся и зашел в дом.

Глава 28

Глава 28

Тим

- За нарушение договора – санкции, - Севастиан шлепнул перед нами документы и уперся ладонями в стол. – Я ничего не нарушал. И свадьба с Таней не считается. Я эти годы про Риту не слышал. Ты, - он повел в мою сторону подбородком, - притворялся женой и переписывался с ней. А ведь договаривались – никаких контактов. Все здесь, перечитайте, - хлопнул он по бумагам и посмотрел на старшего. – Ты?

- Я ничего не нарушал, - невозмутимо выдал Арес. Откинулся в кресле и положил ногу на ногу.

Трепло. Что-то было – по глазам видно. Но признаваться он не хочет, просто в лицо нам пургу гонит.

- То есть, за слова мы не отвечаем, - усмехнулся Сева и взъерошил волосы. – О чем тогда с вами разговаривать? Я семь лет, как идиот, верил, что от девчонки отказался, зато не передрался ни с кем, не потерял братьев. А братья за спиной слово нарушали и похрен им было на эти бумажки, - он смахнул их со стола, и наш дурацкий договор веером разлетелся по полу.

Арес проследил этот полет и поднялся.

- Тебе чего надо от меня? Правды? – он шагнул к Севастиану. – А зачем? Сейчас это что изменит? Договор изначально был бредом.

- Да ну? – тут уже я не выдержал, захотелось Аресу в рожу этими бумагами ткнуть. Мне пока не отшибло память, и та ночь до сих пор перед глазами, словно все случилось вчера.

На рассвете приехал друг Стрелецкого. И это обмен был – нам адрес ее отца, а ему Риту.

Все еще не понимаю, зачем отдал маленькую. Плевать бы на эти деньги, которые наворовал ее отец, еще тогда надо было вступиться, она ведь хотела остаться со мной. И я хотел видеть ее рядом.

До ночи мы разбирались с Романом, он просил дочь не трогать. А потом, не сговариваясь, к ее дому рванули и встретились уже там, у ворот, все трое.

Это было неправильно – обратно к нам ее тащить. Делиться тоже нереально, я не такого хотел для нее. Она кому-то одному должна была принадлежать.

Мне.

У меня, как у волков – одна, насовсем. Я был больше достоин, чем они. Братья так не думали, там, у ворот, мы подрались. Это больницей бы для всех троих кончилось. И Арес тогда сказал: надо тормозить. Каждая вещь должна иметь своего хозяина. Но Стрелецкая не вещь.

Легендарное «не доставайся же ты никому» - оно в жизни воплотится, кто-то из нас ее просто застрелит, мы этого не хотим и нам нужен договор.

Это его предложение было, и там куча пунктов, мы все трое его подписали. Сейчас же эти бумажки валяются под ногами, Арес топчется по ним и наше соглашение называет бредом.

- Нельзя вот так, что раз, подписал – и все отрезало, - говорит он в лицо Севастиану. – Не бывает так.

- Для чего тогда ты эту хрень составлял? – младший уже бесится, и взгляд у него такой же злой, как несколько лет назад, у ворот. – Что ты сделал, признайся? Искал ее? Видел?

- Улететь я с ней хотел, - обрубил Арес наши догадки. – И в аэропорту, в туалете…

Потрахались они, отымел он ее, взял – он этого сказать не успел – ему прилетело кулаком в лицо.

Севастиан все разговоры закончил, его гнев ведет, а мне теперь мои грехи просто детским лепетом кажутся в сравнении с тем, как накосячил Арес, он же месяца не продержался без нее, самый старший из нас, самый спокойный – и такой херни наворотил.

- Эй, - подорвался из кресла. Их надо разнять – переубивают друг друга, но я сам на стороне Севы и хочется втащить этому слабаку, почему мы терпели, а он не мог?

Для чего.

На белом ковре кровь, костюмы у братьев в лохмотья, по кабинету сизый дым сигарет плывет, и слезятся глаза. Разбили напольную вазу, крупные осколки рассыпаны у двери. После этого грохота в кабинет постучали. Створка приоткрылась и внутрь осторожно сунулась голова Тани.

- Боже, - ахнула жена Севастиана. – Кошмар. Все…нормально у вас? Что случилось? Может, скорую?

Ей никто не