Маша Царева - Девушка с голодными глазами Страница 27

– Тебе не кажется, что это заговор? – сказал вдруг Василий Васильевич. – Признанными красавицами работают швабры, а истинные красотки приторговывают собой?

– Не знаю, – пожал плечами Иван Иванович, – у меня такое странное чувство… Как в фильме «Матрица», как будто бы я открыл глаза и увидел настоящий мир.

– Похоже на то, – усмехнулся Василий Васильевич. – А хороша все-таки эта Федоркина, да?

И Иван Иванович эхом повторил:

– Хороша-а…

Я давно заметила, что холостая жизнь действует на мужчин как безотказный допинг. Женатые мужики расслабляются, распускаются, обрастают тугим брюшком и странноватыми манерами вроде чтения газет в сортире и ношения непарных носков.

Холостяки – опасные хищники. Женатики – безобидные пастухи. Даже если женатый мужчина не прочь гульнуть налево, даже если в глазах его похотливый голодный блеск, все равно в нем чувствуется налет одомашненности. Холеный пес в антиблошином ошейнике, когти которого подстрижены, а уши – купированы, и свободолюбивый голодный полусобака-полуволк.

Эдику Громовичу развод пошел на пользу. Он похудел, немного отрастил волосы и впервые в жизни начал позволять в себе небольшую экстерьерную небрежность: шейный платок вместо галстука, мятый льняной костюм вместо классического строгого, черные кроссовки вместо начищенных ботинок. И появилось в нем еще что-то новое, что-то поважнее внешности, нечто неуловимое, блеск в глазах, новое выражение лица.

«А что, если… Что, если у него уже кто-то есть?» – вдруг подумалось мне. И от мысли как-то нехорошо стало, как-то неуютно. Хотя большей глупости, чем ревновать бывшего мужа, я придумать не могу.

– Громович, у тебя новая женщина? – однажды не выдержала я.

– А что? – спокойно спросил он, и я поняла, что не ошиблась.

– Да так… Интересуюсь. – Черт, надеюсь, он не заметил моего секундного замешательства. Еще не хватало, чтобы он подумал, будто у меня остались к нему чувства. Полный бред. У меня своя жизнь, меня ждет новая внешность, новые любовники… Самое смешное, что я не хотела бы возвращаться к Громовичу, даже если бы он умолял меня об этом, стоя на коленях… Но почему мне так неприятно думать о его новых пассиях, неужели это проклятое чувство собственничества?!

– Вообще-то мы договаривались, что эта тема не обсуждается, – без улыбки сказал он.

Я придала своему лицу максимально равнодушное выражение:

– Ну и ладно. Я вообще просто так спросила, поддержала разговор.

Но прошло две недели, и я узнала о новой женщине Громовича из совершенно неожиданного источника.

От Нинон.

– А ты знаешь, что твой Громович снова сошелся с той девкой, моделью? – огорошила меня она.

– С какой еще моделью? – нахмурилась я, хотя, естественно, сразу поняла, с какой именно.

– С которой он встречался до тебя. Кажется, ее зовут Жанна. За эти годы она успела сняться для обложки американского Vogue и чуть ли не Принстон окончить.

Я скривилась. Ну да, конечно же, модель-Эйнштейн. Представляю, как пляшет от счастья вся его семья. Любимое гениальное Дитя наконец-то избавилось от расчетливой алкоголички Веры, склонной к саморазрушению и патологическому раздолбайству. Жизнь вошла в свою колею, у Гениального Громовича будет нормальная семья, любимая женщина, которая достойна его космического IQ.

– А что, в Америке ей никого подцепить не удалось? – я сочилась ядом.

– Я слышала, она все эти годы была в него влюблена. И как коршун кружила над вашими головами, ожидая, когда ты оступишься.

– А ты-то откуда все это знаешь? – удивилась я.

– Да у меня подруга с ней в одном агентстве работает. Честно говоря, она мне давно об этой Жанне рассказывала. О ее любовной трагедии, о том, что какая-то подлая сука отбила ее жениха, о том, какой этот жених весь из себя офигительный. Если честно, я сразу не поняла, что лакомый кусочек – это Гениальный Громович, а беспринципная сука – ты.

– Я за них рада, – буркнула я.

– Постой-постой, – прищурилась проницательная Нинон, – а почему это у тебя такое лицо?

– Какое?

– Как будто бы ты съела дохлую мышь. Уж не хочешь ли ты сказать…

– Не хочу! – пожалуй, чересчур поспешно и слишком категорично заявила я. – У меня такое лицо, потому что у меня зуб болит.

– Хочешь, дам телефончик своего стоматолога? – с издевательской улыбкой предложила Нинон.

– Не надо… И не смотри так на меня. У Гениального Громовича своя жизнь, у меня – своя. Я рада, что у него наконец кто-то появился. Надеюсь, и моя любовь не заставит себя долго ждать.

Знала бы я тогда, что мое последнее заявление окажется пророческим, может быть, предпочла бы благоразумно промолчать.

Глава 7

– В Азии целлюлит не предусмотрен генетически! – возбужденно сверкая глазами, воскликнул мужчина, в которого я влюбилась пусть ненадолго, зато с первого взгляда и до полной потери рассудка.

Мужчину звали Мишей, и он был хорош той особой демонической красой, на которую падки впечатлительные дамы с гуманитарным складом ума вроде меня. У него были черные-пречерные (зрачков не разглядеть) глаза, прическа Джонни Дэппа, выразительный загар серфингиста, сильное и гибкое тело йогина.

Впервые я увидела это чудо на открытой веранде одной из тех очаровательных московских кофеен, которые своей атмосферой намекают на увлеченность арт-директора культурой иных континентов. На огромном экране вместо набившего оскомины Fashion TV соблазнительно извивалась жопастенькая негритянка в бусах из орхидей. Мебель была сплетена из ротанга, желающие могли расположиться не в креслах, а в перуанских гамаках, на каждом столике красовалась похожая на огромное ухо ракушка с плавающей свечой.

Миша (впрочем, тогда я еще не знала его имени) полулежал в плетеном гамаке, почитывал потрепанный томик Кастанеды, между его смуглых пальцев тлела сигара, которую он забывал подносить ко рту. Попивая крепкий кенийский кофе, я любовалась красавцем минут как минимум двадцать, прежде чем он наконец почувствовал энергетику назойливого взгляда и поднял на меня глаза. Мой внутренний Амур, прогульщик и мазила, на этот раз сработал оперативно, и в мое бедное, ничем не провинившееся сердце тотчас же вонзилась раскаленная отравленная стрела.

Удивительный мужчина тем временем вернулся к чтению – но только затем, чтобы в самый неожиданный момент отрывать взгляд от страниц и направлять его в мою сторону.

Люблю эти адреналиновые минуты. Все только начинается, вы нравитесь друг другу, но еще ничего друг о друге не знаете. Он любуется твоей белой юбкой с воланами, твоей улыбкой и блеском твоих глаз и даже не подозревает, что ты из любительниц крепко выпить и огорошить всех матерным анекдотцем. А ты, плененная его брутальной аурой, не можешь знать, что он бабник, склочник и ярый фанат «Локомотива», к тому же раскатисто храпит в предрассветные часы.