Американские дикари - Дж. Дж. МакЭвой Страница 27

— Что?

Оттолкнувшись от стены, он встал передо мной.

— Мел. Я знаю, что с ней случилось. Коралина подслушала, как вы спорили. Нет, она не хотела шпионить за тобой, и да, она действительно рассказала мне все. Больше никто не знает, а ты все такой же идиот.

— Коралине не нужно лезть не в свое гребаное дело. Она должна быть предана Мелоди и мне, а не тебе, несмотря на то, что ты ее муж.

— Когда родители ссорятся, дети находят людей, с которыми можно поговорить. Так что, направь свой гнев на Коралину, у нас будут проблемы, но это твоя прерогатива. Ты можешь добавить это к своему списку неудач.

Мой список неудач?

— Деклан, уходи. Я не в настроении.

Он не выглядел обеспокоенным.

— Я не уйду, пока ты не признаешь это.

— Признаю что? Что, черт возьми, тебе и твоей чертовой любопытной жене нужно? Ради любви к Иисусу, скажи и уходи. — Мой мозг словно вскипел. Я просто… к черту все это.

— Признайся, что хочешь, чтобы она страдала, — прошептал он.

— Ты чертовски прав, я хочу, чтобы она страдала. Теперь ты счастлив, дорогой кузен? Я сказал это. Я признаю это. Я хочу, чтобы она почувствовала боль, чтобы она думала, прежде чем снова сделает что-то подобное. — Что делало меня ужасным мужем, но это было правдой.

Он не выглядел удивленным или даже обеспокоенным. Он просто кивнул.

— Единственная проблема в том, что она уже страдает. Она настрадалась более чем достаточно. И ты не тот, кто должен мучать ее. Ее боль никогда не сможет сравниться с твоей болью, Лиам, потому что ее невозможно сравнить. Ты нуждаешься в ней; она нуждается в тебе, и все мы нуждаемся в вас обоих вместе. Встань на ее место на мгновение — она провела всю свою жизнь с умирающим отцом, который научил ее полагаться только на себя. Ты не можешь изменить это всего за два года. И если ты любишь ее так сильно, как я думаю, то должен это знать. Ты всегда умел терпеливо работать над тем, чего ты хочешь. Я не совсем понимаю, почему тебе так трудно быть таким с ней.

Я снял пистолет с предохранителя и посмотрел ему в глаза. Он вздохнул, прежде чем повернуться, чтобы уйти. Мой отец, стоявший за дверью, взглянул на нас, затем покачал головой, прежде чем удалиться. Я услышал, как закрылась дверь, и у меня возникло ощущение, что Деклан никогда больше не поднимет эту тему. Это был не первый раз, когда он пытался давать мне советы, и это был не первый раз, когда я наставлял на него пистолет.

Что было странно, поскольку это был пистолет Мел.

Я положил пистолет на комод и уставился на свое отражение. Я выглядел дерьмово и чувствовал себя в десять раз хуже.

Не думай об этом. Не думай о ней.

Я сказал, что с меня хватит, и так оно и было. Прямо сейчас мне нужно было сосредоточиться на том, чтобы вернуть наших… моих… людей в строй.

Выходя из своей комнаты, я надеялся, что больше никто не захочет поделиться со мной своей мудростью. Я полагал, что Мел собирается произнести какую-то речь, а это означало, что мне придется что-то добавить. Спускаясь на лифте в подвал, я ничего не слышал. Было совершенно тихо, воздух был неподвижен, и никто не двигался.

Войдя, я увидел Коралину, сидящую в углу с Итаном, который стоял у нее на коленях. Остальные, включая моего отца, Оливию, Нила и Деклана, все стояли вокруг моего боксерского ринга. Мел была внутри, ходила по площади, медленно сжимая кулаки. Ее темные волосы были собраны в тугой конский хвост, а на лице не было ничего, кроме кипящей ярости. Когда ее карие глаза остановились на мне, она, казалось, застыла на месте, как будто я нажал на паузу. Мгновение спустя к ней вернулись прежняя походка и самообладание.

— Как вы все можете видеть, я не мертва. Все те из вас, кто сомневался в этом, я найду вас и выпотрошу ваши жалкие задницы. Вы все должны были быть как скала, сделанная из железа, а вместо этого вы все выглядите слабее новорожденного теленка. Федель, залезай, — скомандовала она. Люди расступились и позволили Феделю выйти на ринг. — Ударь меня.

Он встал в позу, и через секунду его кулак быстро полетел к ее лицу. Я сделал шаг вперед, даже не думая, прежде чем отступить. Он был быстр, но она была еще быстрее. Она блокировала его кулак и ударила его кулаком в шею и грудь, прежде чем низко пригнуться и сбить его с ног. Она надавила ногой на его шею и прижала его к земле.

— Убирайся с моего ринга, — усмехнулась она, поднимая ногу.

Кашляя, Федель перевернулся и поднял свою жалкую задницу с земли.

— Следующий! — крикнула она. Один из моих людей, Кейн Фионн, зачесал назад свои темные волосы и поднял кулаки, подпрыгивая на носках. Он был по меньшей мере на сотню фунтов тяжелее нее, если не больше, но это, казалось, ее ничуть не смущало.

В ту секунду, когда его рука потянулась к ней, она увернулась. Он продолжал бить, а она просто продолжала двигаться. Она выматывала его идиота, и, как последний дурак, он позволял ей. Он выводит меня из себя и выставляет ирландцев в плохом свете. Его кулак замедлился, когда он сделал вдох, и в ту же секунду она отвела руку назад, и кулак врезался ему в нос. Мы все услышали тошнотворный хлопок, когда его голова откинулась назад. Его кровь капала и из носа, и с ее кулака, когда он падал.

Придурок.

— Ты идиот, убирайся нахуй с моего ринга, — вздохнула она. — Следующий.

Монте поднялся, но его задница тут же опустилась обратно. Никто из них не мог даже пальцем дотронуться до нее. Она была в десять раз сильнее, чем я ее помнил.

Но опять же, она потратила пять месяцев на тренировки. Одному Богу известно, чем эти ублюдки занимались все эти пять месяцев… Скорее всего, спускали деньги моей… нашей… семьи на