Трубадура - Дарья Волкова Страница 27

У женщин имеется специальный пыточный набор для мужчины. И Тура сегодня задействовала весь арсенал. Кто бы знал, что он у нее имеется?

Стёпа потянулся за ее пальто, снял с вешалки и подал ей. И как заколдованный смотрел на точёные плечи. Безупречная холёная молочная белизна. Или цвета сливок? Как там в любовных романах пишут? Ни синевы нездоровой, ни кровеносных сосудов близко к поверхности. Светлая, ровная, гладкая – гладил бы и целовал.

Когда пальто было надето, он все-таки не удержался. Уткнулся носом в ее затылок. Сладкий аромат духов с лёгкой ноткой апельсина закружил ему голову. И он не сразу понял, что пальцами сдавливает ее плечи.

– Что, тяжко?

У него в голове туман желания, у нее в голосе – сплошное ехидство. Это и отрезвило.

– Не то слово как. – Стёпка поёжился. Втянул живот. Помогло мало. Брюки сидели как надо, нигде не морщили. И при их раскрое явно не предусматривалась возможность вмещать то, что сейчас вмещать приходилось. И как в таком настроении оперу слушать? Особенно в узких брюках?

Звонкий смешок. Ловкие пальчики застёгивают пуговицы тёмно-серого пальто.

– Каких-то несколько часов – и ваши страдания будут вознаграждены, Степан Аркадьевич.

Он едва подавил желание укусить ее за ушко, выглянувшее вдруг из платиновых локонов. Ничего. Он подождёт и укусит. Скоро.

Кадр девятый. Франко Дзеффирелли

Представляем, что на экране творение Дзеффирелли – тонко, прозрачно, и надо смотреть и слушать, не отрываясь. И всё равно останется ощущение, что ты чего-то не понял. Прекрасное ощущение, если вдуматься.

Они выдержали одно отделение. И пережив шквал ничем не заслуженных, по обоюдному мнению, аплодисментов, переглянулись и дружно встали с места в антракте. И так же дружно двинулись в сторону гардероба.

– Надеюсь, Жорж нас простит. – Степан принял из неодобрительных рук гардеробщицы пальто. Автора оперы он узнал из программки. И имя его почему-то веселило: Жорж Бизе. Вместо жемчуга перед глазами стояло пирожное.

– Главное – завтра деду отчитаться, – вздохнула Тура, поворачиваясь спиной. – И побольше восторга, Степан Аркадьевич.

Степан помог ей надеть пальто.

– Восторг будет, – пообещал он ей жарким шёпотом на ухо.

В ресторане Стёпка ел с таким аппетитом, что любо-дорого было смотреть. Отсутствием оного он не страдал ни при каких обстоятельствах – такой подлый организм. Тура, напротив, лениво поковыряла жульен, выпила две чашки кофе и один мартини. И теперь допивала второй. Разговор не клеился, несмотря на усилия с обеих сторон. Взгляды становились всё тяжелее, а паузы длиннее.

– Всё. – Степан отодвинул тарелку. – Я вызываю такси.

– Давай. – Кажется, в голосе Туры послышалось явное облегчение.

Степан жестом подозвал официанта и попросил счёт.

И кому нужна была эта обязательная программа?

В машине они держались за руки. Степан смотрел в окно на заснеженные улицы и сжимал ее холодные пальчики. Потерпи. Скоро согрею.

Гостиница небольшая, частная, два этажа. Уютная и без лишних формальностей. Ключ с поцарапанной пластиковой биркой. Зелёный палас лестницы и коридора. Номер шестнадцать. Его полевой номер. Хороший знак, точно.

Щёлкнул замок, они вошли. Он пошарил по стене – зажёг свет. Загорелась тусклая лампа под потолком.

Он бы взял ее прямо тут, у входной двери. Он бы прижал ее к этой стенке… Но Тура выскользнула из его рук. Повесила пальто на вешалку, скинула обувь.

– Мне нужно в ванную.

Девочкам всегда нужно в ванную, это факт.

Тура села на краешек ванны, открыла кран и пустила струйку воды. Тёплая вода текла между пальцами, а Тура смотрела на себя в зеркало.

Ну что же, культурная программа удалась. К походу в оперу придираться бессмысленно – как известно, в этой области мы впереди планеты всей. Или это про балет? Неважно. Ресторан приличный, не из дешёвых: интерьер, обслуживание, кухня. Плевательница чистая. Гостиница ничего себе, номер уютный – на первый взгляд.

Тура оперлась руками о края раковины. И сантехника хорошая. И постельное белье наверняка чистое. И Стёпка красавчик сегодня – дамы в опере просто прожигали его взглядами. Не взгляды, а трассирующие снаряды. Такие атлетически сложенные парни в прекрасных костюмах не часто в опере попадаются. Там всё как-то больше иной… контингент.

В общем, придраться пока не к чему.

А хочется.

Потому что вдруг – страшно. Потому что ничего хорошего от близости со Степаном она, если честно, не ждёт.

Какой у нее был секс со своей первой и неземной любовью – Тура теперь и не помнила. Зато помнила омерзение, до рвотных спазмов, когда застала любовника в постели. И потом ее долго преследовала мысль, что и саму Туру зачали вот так же – неприглядно. Дебелые трясущиеся женские бедра и сероватая мужская задница. Волосатая. А она не замечала, что у любовника волосы на заднице растут.

Как же это отвратительно, непристойно и некрасиво. А она, Тура, – фригидна. Так проще думать. Чем считать, что вот это нелепое и омерзительное кувыркание на койке – та самая любовь. Чувство, ради которого люди делают массу глупостей. Страшных, порой непоправимых ошибок. И даже подлостей. И даже…

Прошлый опыт говорил об одном: она и секс – такой, о каком пишут в книжках, – несовместимы. Или она все-таки фригидна? Чёрт его знает.

Только вот собственная реакция на Стёпку вопила об обратном. От взгляда его темных глубоких глаз она просто таяла. Испарялась, как сливочное масло на сковороде. И сердце обдавало жаром, и хотелось смеяться и плакать…

А теперь что? Вот зачем она согласилась на эту авантюру? На хрена ей эта случка в гостиничном номере, после которой и ей и ему, сто пудов, будет неудобно? Это не любовь, это какой-то животный порыв. Нельзя начинать отношения сразу с постели, это неправильно. Степан получит, что хотел, и она скоро наскучит ему – это аксиома. Ну повстречаются какое-то время, но всё равно расстанутся, потому что как Степан может быть уверен в девушке, которая прыгает в койку по первому зову? Или после ресторана? Короче, как можно уважать такую, если она сама себя не уважает? А все эти разговоры о свободной любви только для зелёного молодняка, которые вообще ни фига в жизни не понимают и хотят всё на свете получить легко и просто, не прикладывая ни малейших усилий. Тура тяжело вздохнула и брызнула себе в лицо водой – кажется, она сваляла дурака…

Стук в дверь заставил ее вздрогнуть.

– Ту, ты скоро?

– Сейчас, – сказала она. – Одну минутку, в порядок себя приведу.

– Ты и так в порядке! Открой.

– Стёпа,