Кровь Моего Монстра - Рина Кент Страница 27

— Возможно, ты захочешь контролировать свое выражение лица. Наши хозяева уже подозревают тебя, и мы не хотим, чтобы они выгнали нас посреди бури, не так ли?

Она открывает рот, чтобы что-то сказать, но быстро одумывается и закрывает его.

Когда она медленно идет к двери, я преграждаю ей путь. Она слабо отталкивается, но я вижу, как слегка дергаются ее плечи. прежде чем она сделает движение.

— Что теперь? — спрашивает она осторожным тоном.

— Теперь мне нужно, чтобы ты вела себя естественно. Никаких рывков или неловкого поведения. Вспомни свою любимую семейную пару и веди себя как они.

Она делает паузу на мгновение, затем кивает один раз.

— Я серьезно, Саша. Если нас вышвырнут отсюда, я, возможно, смогу пережить бурю в одиночку, но ты не выживешь.

— Понятно. Абсолютно.

Это далеко не хороший знак, что ей даже нужно сказать это вслух, но, если я чему-то и доверяю в ней, так это ее твердой решимости выжить.

Кто-то другой проиграл бы битву за то время, что мне понадобилось, чтобы добраться сюда.

Но она не проиграла.

Несмотря на лихорадку, она держалась за жизнь всем, что в ней было.

Мы выходим из палаты бок о бок, и хотя она пытается казаться сильной, Саша идет медленно.

Я хватаю ее за локоть для поддержки, и она начинает вырываться, но я качаю головой.

Ее борьба ослабевает, но она разрывает зрительный контакт. Почти как будто она избегает меня.

Так, так, так.

Как только мы оказываемся в гостиной, Саша останавливается, чтобы осмотреть обстановку.

Пространство небольшое, но с характером. Старинный зеленый диван и соответствующие стулья образуют круг. В центре стеклянного журнального столика стоит растение с маленькими белыми цветочками. Там же стоит тёмно-зелёный старинный чайник и две чашки.

Пара явно любит зелёный цвет, потому что их ковры и обои также имеют зелёный оттенок. Даже на камине, пылающем от дров, которые я вчера нарубил для Николаса, сидят русские куклы, одетые в зелёное.

Увидев нас, доктор Николас бросает смотреть повтор старого сериала.

Он старше Нади, у него морщинистое лицо, но удивительно прямая осанка для его возраста. У него нет лишнего веса, как у моего отца, который хрипит и синеет, пройдя несколько шагов.

— Тебе лучше, дитя? — спрашивает он Сашу.

Выражение ее лица смягчается, когда она кивает.

— Да. Еще раз большое спасибо. Когда-нибудь я обязательно отплачу вам.

Он пренебрежительно вскидывает руку.

— Есть поговорка, в которую я верю. Она о том, как сделать добро и забыть о нём.

— Мы все ещё благодарны, доктор. — Говорю я.

— Я Николас. Пойдемте, пойдемте, посидим у огня.

— Я пойду посмотрю, не нужна ли Наде помощь. — Саша начинает уходить, но в дверях кухни появляется женщина, о которой идет речь.

— Ерунда. Мне не нужна помощь. И что ты делаешь не в своей постели? — она смотрит на Сашу с суровым материнским выражением.

— Я могу двигаться. — Саша отстраняется от меня и делает небольшой поворот. — Хорошо ходить, а не лежать весь день в постели, правда?

— Нет, если ты напрягаешься.

Саша полностью игнорирует ее и идет в сторону кухни, на ее губах нарисована небольшая улыбка.

Эта девушка, очевидно, не знает страха, или, может быть, он был вытравлен из неё.

«Дело не в том, что я не хочу быть женщиной, а в том, что я не могу.» Она сказала именно эти слова, и, хотя я уже отнес ситуацию к разряду не моих дел, я все еще думаю об этом.

Вначале я предположил, что она пошла на все трудности, маскируясь, потому что хотела быть мужчиной, поэтому я уважал ее желания и даже обращался к ней как к мужчине. Оказалось, что ей приходится быть мужчиной, потому что быть женщиной опасно. У нее естественная женская аура, так не значит ли это, что она очень долго притворялась мужчиной?

Кроме того, как бы она ни пыталась это скрыть, у нее очень шикарная, образованная манера употреблять слова. Я знаю, потому что это похоже на манеру речи Юлии, которая каким-то образом повлияла на мой собственный русский язык. Так не говорят, если только не получили определенное воспитание, включающее частных репетиторов и высокое положение в российском обществе.

В ее движениях также есть изящество, несмотря на мужественный образ, который она пытается создать. Это смешивается с наивной мягкостью человека, которого приютили и ничему не научили. Временами, когда Максим говорит об обыденных вещах, она слушает с живым любопытством, как будто впервые об этом слышит.

Не нужно быть гением, чтобы понять, что до армии и смены пола она была принцессой.

Как такая, как она, оказалась в самом низком звании в армии — загадка.

— Не волнуйтесь. Надя позаботится о ней.

Голос Николаса обращает мое внимание на то, что я продолжаю смотреть на вход в кухню еще долго после того, как две женщины исчезли внутри.

Я внутренне качаю головой и сажусь напротив него. Он наливает мне чашку чая, и я благодарю его за это, затем делаю глоток, хотя и не являюсь его поклонником.

— Она сильная молодая леди. — Голос Николаса возвышается над телевизором, громкость которого и так невелика. В отличие от своей жены, он говорит спокойным тоном, успокаивающим и приветливым.

— Сильная? — спрашиваю я.

— Да. Сейчас она вне опасности, но когда я впервые увидел ее, то подумал, что она не переживет эту ночь.

Я тоже так думал. Она все еще немного бледная, но это не идет ни в какое сравнение с тем пастозным цветом лица и синими губами, которые были у нее, когда мы приехали.

— Нужна большая сила воли, чтобы так держаться за жизнь. — Николас проводит пальцами по ободку своей чашки. — Это может быть вызвано либо сильной любовью, либо сильной ненавистью.

— Почему ты думаешь, что это одно из двух?

— Интуиция. — Он улыбается. — Я предполагаю, что именно любовная часть поддерживала ее.

Нет. Это определенно ненависть.

С первого дня, как я ее встретил, Саша боролась и пыталась быть сильной, и это только потому, что ей нужна была эта сила, чтобы бороться с теми, кто представляет опасность для ее женской версии.

Мне потребовалось некоторое время, но я начинаю складывать кусочки головоломки, которой является Саша.

— Тебе повезло, что ты стал объектом такой любви, сынок, — говорит Николас. — Поверь мне,