Сломанный принц - Р. Г. Энджел Страница 27

Он знал, что я был зол из-за вчерашнего вечера, и ему это понравилось.

Я размял шею и вышел на ринг, готовясь.

— Даже немного поболтать? — спросил он, его ухмылка стала насмешливой.

— Я думал, ты достаточно поболтал во время своего девичника.

Дом покачал головой. — Мы очень давно не спарринговались. Я скучал по этому, — он снял рубашку, покрутив плечами.

Я сердито посмотрел на татуировку на его груди, которая соответствовала моей… Кинжал, четки и клятва, связывающая нас. Наше клеймо, наша верность нашей крови, нашему наследию, нашей приверженности. Наш девиз был «Честь, Защита, Побеждай» — чти наши клятвы, защищай нашу кровь, побеждай наших врагов.

— Думаю, тебе пора сходить в The Rectory, чтобы снять напряжение.

The Rectory был элитным и очень дорогим секс-клубом, но также единственным в штате, где профессионалы могли справиться с сексуальными предпочтениями Дома.

— The Rectory? — он кивнул. — Может быть, но это ради моего благополучия или ты хочешь, чтобы я оставил тебя наедине с ней? — он усмехнулся. — Ты можешь просто попросить. Я могу исполнить твое желание.

— Чёрт, — я прошипел, когда мой локоть одним движением вылетел, попав ему прямо в глазницу.

— Блядь, — прорычал он, отступая на шаг и поднося руку к глазу. — Ты играешь грязно, Монтанари.

— А ты нет? — спросил я, принимая боевую стойку, сжав руки в кулаки, защищая лицо от ответного удара. — Захватив ее, будучи идеальным и милым джентльменом, — я нанес удар. Он уклонился влево, наконец тоже приняв боевую стойку. Я говорил серьезно, и он это знал. — Она знает, кто ты?

Он вздохнул. — Кто сказал, что я не тот парень?

Он нанес удар, и я остановил его предплечьем. Я стиснул зубы, когда боль от удара отразилась по моей руке, прямо в голову. Я был в большей форме, чем ожидал.

— Я не хочу ее такой, и она не видит меня таким.

То, как он подчеркнул слово «я», заставило мое сердце подпрыгнуть в груди, как у глупого подростка. Он имел в виду, что она видела меня таким? Черт возьми, у меня были проблемы.

— Что с ней происходит? — спросил я, когда мы кружили друг вокруг друга, оба не желая наносить еще один удар.

— Что ты имеешь в виду? Ее жизнь пошла к чертям; тебе нужно быть более конкретным.

Вот он снова меня раздражает. Он точно знал, что я имел в виду.

Я сделал ложный выпад левым хуком и ударил его правым. — Перестань быть мудаком.

Он усмехнулся, потирая челюсть. — Тебя так легко вывести из себя.

Я знал, и все из-за нее. Раньше я всегда хорошо держал все близко к сердцу, но она была как открытая рана, выпускающая все чувства наружу.

— Доменико… — предупредил я его.

Он закатил глаза. — Это было связано с ФБР. Они внесли ее в список «лиц, представляющих интерес» за убийство ее родителей, думая, что она знает больше, чем говорит.

Я остановился. — Это глупо; эта женщина и мухи не обидит.

— Очевидно! И ФБР это тоже знает, но бюрократия не торопится, и пока судья официально не исключит ее из списка, она не может вывести своего младшего брата. За ней нужно присматривать при каждом посещении, потому что она может сбежать, и это сказывается на ней, потому что это никогда не заканчивается.

Я кивнул. — Почему ты мне этого не сказал? Я мог бы помочь.

— Почему ты не спросил ее, как у нее дела, а не дулся, как пятилетний ребенок? Это потому, что когда она тебя касается, ты чувствуешь что-то в сердце и в штанах?

— Чёрт! — я нанес удар, от которого он уклонился и ударил меня прямо в почку. — Блядь! — прорычал я, держась за бок, и чуть не сложился пополам, пытаясь восстановить дыхание.

— Мы закончили, — зловеще объявил Дом, выходя с ринга и хватая бутылку воды. — В следующий раз, когда захочешь поспарринговаться, помни, что я тренировался каждый день, пока ты последние несколько лет отмачивал свои органы в алкоголе, ладно?

Я бросил на него уничтожающий взгляд, заставив его рассмеяться.

Он вытер лицо полотенцем и посмотрел на меня, пока я тер свой бок, который все еще горел, как сучка. Его лицо изменилось с дразнящего на серьезное. — И еще, в следующий раз, вместо того, чтобы вести себя как глупый пещерный альфа-человек, поговори со мной, мужик.

Я нахмурился, не понимая, куда он клонит.

— Даже если ты так обо мне не думаешь — ты мой лучший друг. Мой брат во всех отношениях, кроме крови. Мне предлагали все, чтобы я оставил твою сторону и присоединился к ним, но я предпочел остаться с твоей жалкой, злой и суицидальной задницей, чем искать что-то другое.

Он глубоко вздохнул, и я вышел с ринга, направляясь к нему, эмоции скапливались у меня в горле, мешая глотать. Это было не то, что мы делали в семье, показывали свои чувства. Чувства были слабостью; мы изо всех сил боролись, чтобы не иметь их, и если, не дай бог, мы подхватили чувства, мы боролись как звери, чтобы скрыть их от мира.

— Кэсси — единственная в своем роде. Я видел, как она вернула тебе жизнь, и я убью себя, прежде чем попытаюсь отнять ее у тебя, но если ты не уйдешь, это сделает другой, потому что она что-то, эта женщина. Она молода, да, ничего не смыслит в нашем мире, в наших путях? Определенно. Но она храбрая, сильная и верная. Она справится с этим; она справится с тобой. Она гребаный единорог, брат.

Теперь я стоял перед Домом и сделал то, чего никогда не думал, что когда-либо сделаю. Я притянул его в объятия.

— Спасибо, что остался со мной. Ты спас мне жизнь, — признался я довольно неохотно.

— Люблю тебя, — заявил он, обнимая меня в ответ.

Меня ошеломило признание Дома, что он любит меня, и я тоже люблю его — той же братской любовью, которую он дарил мне, и, несмотря ни на что, я не мог сказать ему.

Поэтому я сказал ему следующее лучшее… — Lo ti proteggerò sempre, — я всегда буду защищать тебя. Это был единственный способ ответить мне взаимностью, и по тому, как крепче он обнял меня, я понял, что он понял.

Глава 12

КЭССИ

Я собиралась уходить, чтобы навестить брата, когда на кухне появился Лука.

— Ты в порядке? — спросила я, взваливая сумочку на плечо.

Он приподнял бровь. — И тебе