Юна-Мари Паркер - Великосветский скандал Страница 28

Остается лишь радоваться тем сокровенным часам, когда ему удавалось отделаться от Дианы.

В тот же самый уик-энд Марк и Карлотта Рейвен вместе с Карлосом и няней поселились в другом номере отеля «Ритц».

Они провели в Париже уже два дня, и у Марка был зуд съездить в маленький замок в долине Луары, который он снял на лето. Ему нужно было работать. Темой его нового романа было французское движение Сопротивления во время Второй мировой войны, и понадобятся недели изысканий и поисков. Марку уже до чертиков надоели отели, беготня Карлотты по магазинам, встречи с «нужными людьми». Он бросился на застланную атласным покрывалом кровать, сдернул галстук и упрямо заявил:

– Я не хочу идти на вечер сегодня!

– Но мы должны! Я проделала такую работу, чтобы получить приглашение! И твой английский издатель будет там. Это ведь очень важно! – Сидя за туалетным столиком, Карлотта занималась макияжем, и комната была наполнена стойкими ароматами. – Просто жизненно необходимо, чтобы мы пошли! Разве ты не хочешь, чтобы твоя книга вышла в Англии?

– Единственно жизненно важно для тебя лишь одно – чтобы все видели тебя! – Марк сбросил на пол туфли. – Только не неси всякий вздор, будто это нужно для моего имиджа!

– Боже мой, ты сводишь меня с ума! Разумеется, это нужно для твоего имиджа! – сказала Карлотта, энергично жестикулируя руками и звеня золотыми браслетами.

– Может, ты все-таки заткнешься? Ты вроде заезженной и осточертевшей граммофонной пластинки! – Вскочив с кровати, Марк встал перед ее столиком широко расставив ноги. Его мускулистое тело напружинилось от гнева. – Я, слава Богу, писатель, а не делец шоу-бизнеса! Ты когда-нибудь вобьешь это себе в голову? Я зарабатываю на жизнь ежедневно, часами сидя за пишущей машинкой, отстукивая тысячи и тысячи слов. Мне плевать на все эти дурацкие вечера. Я не намерен любезничать со всякими кретинами, которые задают мне идиотские вопросы, вроде того, откуда я черпаю свои темы и идеи.

– Стало быть, ты не пойдешь? – вызывающим тоном спросила Карлотта.

Марк покраснел и зло отвернулся.

Карлотта с театральным жестом поднялась, вскинула вверх голову.

– А кого ты должен благодарить за то, что твое многочасовое стучание на машинке принесло тебе богатство и успех? – В моменты гнева ее испанский акцент становился очень заметным.

На какое-то время повисло тяжелое молчание, затем заговорил Марк:

– Ты очень любишь бросать мне в лицо это обвинение! Но помни, что и я оказал тебе огромную услугу. – От гнева глаза Марка сделались черными. – Я плачу каждый день великую цену за мой успех, так что не надо мне об этом напоминать.

Их взгляды скрестились, ни один из них не отвел глаз. Оба понимали, что зашли в тупик в своей вражде. Оба знали слишком много друг о друге, чтобы быть друзьями, однако оба не решались стать врагами.

Карлотта быстро подошла к гардеробу, где висело ее новое черное платье из жоржета. Она купила его сегодня у Живанши и рассчитывала вечером выглядеть блестяще. Марк мрачно наблюдал за ней, прикидывая, во что ему это платье обошлось.

– Я буду ждать тебя в petit salon,[4] – сказала Карлотта, взяв шелковую сумочку и перекинув через руку черную норковую накидку.

– Я долго не пробуду на этом приеме! – крикнул ей вслед Марк. – Я хочу хоть один раз прийти пораньше!

Ну почему Карлотта совсем не в его вкусе? Марк размышлял об этом, принимая душ и переодеваясь. Ласковые, покладистые, с нежным ртом – вот какие женщины нравились Марку. Он вдруг снова подумал о Франческе. Она была именно такой, у нее были добрые, сочувствующие глаза. И еще груди с розовыми сосками и такая гостеприимная влажность между ног, что при одном воспоминании об этом у него наступала эрекция. Марк закрыл глаза, испытав тяжелое чувство невозвратимой утраты. Франческа принадлежала прошлому, и этого прошлого не вернуть. После того как он так по-свински с ней обошелся. Он должен был выбрать: сделаться преуспевающим писателем или остаться с Франческой. Под мощным напором Карлотты он этот выбор сделал. Нечего оглядываться назад. Марк закончил одеваться и направился в соседнюю комнату, чтобы присоединиться к жене. Сегодня именно она составляла неотъемлемую часть его жизни.

И все потому, что он захотел стать самым богатым и знаменитым писателем в мире.

В английском посольстве становилось все оживленнее по мере того, как гости, входя в украшенные узорами чугунные ворота, направлялись через двор к небольшому зданию, построенному в XVIII веке.

Сэр Джордж Анстрадер, посол, стоял в дверях, ведущих в знаменитый salon vert,[5] с любезной улыбкой приветствуя гостей. Эту церемонию он в совершенстве отработал за многие годы и проделывал безупречно, каким бы скучным ни казался контингент.

– Весьма рад, что вы пришли, – тепло приветствовал он Марка и Карлотту, когда лакей назвал их имена. – Надеюсь, вы побудете какое-то время во Франции?

– Мы сняли жилье в долине Лауры, – заговорила Карлотта, – небольшой живописный замок. Марк начинает работать над новой книгой, и нужно проделать большую подготовительную работу и…

– Эту книгу пишешь ты или я? – повернулся к ней Марк, наградив жену ледяным взглядом.

В этот момент вперед выступила леди Анструтер, низкорослая полная женщина в платье из набивного шифона.

– Добрый вечер, мистер Рейвен, миссис Рейвен, проходите, я познакомлю вас с другими нашими гостями! – воскликнула она и повела их к группе людей в центре зала. Состоялась процедура представления, и леди Анструтер на большой скорости умчалась назад.

Марк повернулся к стоявшей слева от него весьма симпатичной молодой женщине в голубом шелковом платье и эффектном ожерелье из сапфиров и жемчуга.

– Боюсь, не расслышал ваше имя, – сказал он, чтобы завязать разговор.

– Диана Эндрюс. – Она едва заметно улыбнулась и, показав на высокого брюнета рядом с собой, добавила: – А это мой муж Гай.

Марк поклонился. Начав писать, он выработал в себе привычку мгновенно оценивать новых людей. Давать им что-то вроде мини-характеристик. Он тут же определил, что Гай человек амбициозный, тщеславный и безжалостный. Человек, который, вероятно, не проработал ни одного дня за всю свою жизнь. Затем Марк посмотрел на Диану. Она из хорошей семьи, но очень неопытна и, вероятно, наивна, в то же время держится гордо, очевидно, это идет от врожденного чувства собственного достоинства. Он также отметил про себя, что она совершила большую ошибку, выйдя замуж за этого человека, который с таким надменным видом стоял рядом с ней. Они составляли явно негармоничную пару.

– Вы живете в Париже? – спросил Марк, чтобы поддержать разговор.