Джули Дэм - Сломя голову Страница 28

— Так или иначе, показ начался слишком поздно для того, чтобы попасть в утренние газеты, — продолжала Лола.

— Или может быть, писаки не могут думать сразу после затяжки, — добавила я, даже не оторвавшись от первой страницы.

Там были изображены они — во всей своей красе. Ник и Арианна Сайдботтом были сняты в момент движения, ее парик и шляпа были в полете. «О-о-ох, — думала я, — фу…» Однако я с трудом могла разобрать лицо Ника. Разве не провела я только что несколько часов, глядя на него этой ночью, и еще больше часов, думая о нем этим утром? А я даже не могла узнать его. Класс. Возможно, когда все будет позади и его порыв будет забыт модным сообществом, мы сможем…

О, черт!

Мой взгляд сместился от фотографии к двухдюймовому заголовку рядом: «Эксклюзив! Гладиатор из «Живанши» рассказывает все!»

Я взглянула на Лолу.

— Скажи мне ради Бога, почему ты не предупредила об этом?

— О чем?

Я повернула к ней заголовок.

— Ой. Я даже не читала это, — сказала она, оправдываясь. — Искала только упоминание о Луисе-Хайнце. Извини, я думала только об этом.

Я была слишком занята чтением, чтобы ответить ей.

«Ник Сноу не производит впечатления подстрекателя, и, вероятно, он не проливал краску на мех, но не позволяйте его обаянию ввести вас в заблуждение. После вчерашнего блестящего показа Живанши этот человек затеял драку с молодой женщиной, предположительно помощником редактора журнала «Тин Вог», оставшейся неопознанной. (Если вы располагаете какими-либо сведениями, пожалуйста, свяжитесь с журналом «Кошачий концерт на подиуме».) Во время ссоры он оступился и столкнулся с Арианной Сайдботтом, нанеся непоправимый урон костюму влиятельного стилиста, которая с тех пор находится в уединении. Сноу, 29 лет, со своей стороны, стоит на своем и ничуть не раскаивается. В эксклюзивном интервью, данном им «Кошачьему концерту на подиуме», американец в Париже раскрывает свои истинные чувства по поводу мира моды и людей, населяющих его.

«Что такого великого в женщине с мертвым животным на голове, чей единственный вклад в общество — якобы «открытие» новых имен? — сказал он. — Как насчет открытия способа лечения от рака? Будет ли ученый, который сможет это сделать, так же популярен и сопровождаем по пятам репортерами?»

Я не смогла продолжать. Безусловно, Ник был прав. Но мода такова, какова она есть. Разве мы спорили не об этом?

— Лола, — сказала я, глядя на нее встревоженно, — думаешь, я сплю с врагом… э-э… так сказать… что я могла бы спать с врагом… черт, мне нужно найти другую метафору. Но ты поняла, о чем я. Осуждаешь?

Лола уставилась на меня.

— Два слова для тебя, — ответила она. — Чехол парашюта. Понимаешь, что я имею в виду? Никто не вспомнит о нем через минуту после окончания показа!

Она была права. По крайней мере, я на это надеялась. Мне действительно пора было перестать думать об этом, о нем, о нас…

Точно, как предсказывала Лола, лишь только вдали исчезли поклонники Джима Моррисона, такси повернуло налево к достаточно сомнительному на вид дому. Неожиданно я начала беспокоиться совсем о другом: о нашей безопасности.

— Ты здесь бывала прежде, Лола? — спросила я, надеясь на успокаивающий ответ.

— Да, однажды, с Бартоломе.

— И ты знаешь, что делаешь, не так ли?

Молчание.

— Я собираюсь получить свои платья, правильно?

— Даже если они будут из моего собственного гардероба. — Она слабо мне улыбнулась. — Алекс, думай об этом как о приключении!

Приключение? «Уикли» не станет оплачивать боевые потери по моей карточке прессы. У меня была идея о приключениях в то время, когда Джиллиан присоединилась ко мне в Риме, несколько месяцев спустя после того, как я поселилась в Лондоне. Я слышала, что «Прада» снабжает какой-то магазин по распродаже излишков залежавшихся товаров где-то в центре сельской местности Италии, поэтому, имея на руках лишь приблизительное направление — по сути, название ближайшего города, — мы пару часов спустя очнулись в скором поезде на Флоренцию, где пересели на рахитичный местный состав, который с пыхтением потащил нас в глубь тосканских холмов к неизвестному пункту назначения. По пути проезжали мимо то заводика тут, то деревеньки там… а затем вообще ничего. Несколько остановок в центре неизвестно чего, и немного погодя мы выгрузились в Монтеварчи — местечко выглядело так, будто там проживает не больше десятка человек. Я предполагала играть роль гида («Мы в Европе — на твоей территории, — сказала Джиллиан. — Обещаю, что провезу нас по всему Хэмптону следующим летом»), а все что у меня было — лишь видавший виды путеводитель по Италии. Я заметила энергичного старика, стоявшего рядом с белым такси на пустой автостоянке, и сообразила, что просто могу показать ему нужную страницу и спросить на гибридном итальянском, как туда попасть. Джиллиан и я, нервничая, направились к нему. Но прежде чем мне удалось взглянуть этому человеку в глаза или открыть рот, чтобы поприветствовать его, он, бросив лишь один взгляд на нас с нашими плащами от Барберри и сумками от Луи Вюиттона, просто спросил: «Прада?»

То было приключением скорее моей поспешности. Но теперь я могла лишь стараться не терять оптимизма. И напомнила себе, что нынешнее приключение может тоже закончиться великолепной одеждой!

Толчок на крутом повороте вернул меня к реальности. Такси резко тормознуло перед фасадом крохотного магазина на узкой улочке. Тяжелые шторы на окнах были опущены, и единственным указанием на то, что внутри находится своего рода заведение для бизнеса, казалась маленькая вывеска на двери, обычная пластиковая карточка со стрелками и подвижной рукой для обозначения времени открытия и закрытия.

— Мы на месте, — объявила Лола. Выскользнула из машины следом за мной и остановилась на обочине тротуара. В то же мгновение, едва она захлопнула за собой дверцу, такси исчезло, как платье для школьного вечера.

— Черт, — пробормотала я. — Как ты думаешь, не стоило ли нам попросить его подождать нас?

— Идем, — ответила она, обнимая меня за плечи и подталкивая к двери. — Доверься мне. Луис-Хайнц просто немного странный, но это работает. Кроме того, представь себя в этих платьях… на свидании… — Она подмигнула. Знала, как меня завлечь.

Снаружи невозможно было догадаться, но внутри кафе было полно посетителей. Никто не обратил на нас внимания. В помещение было втиснуто шесть круглых столов, на которых стояли большие блюда с каракатицами и другими морепродуктами, цыплятами на вертеле, рисом и жареной юккой, и полупустые бокалы, окруженные лужицами загустевшей жидкости. Человек тридцать сидели вплотную, и, казалось, все принадлежали к одной компании, непринужденно болтали, курили, чокались друг с другом. Ароматы, доносившиеся из кухни, вызвали появление слюны у меня во рту. А ведь это после шоколадного десерта (ну ладно, половины).