Хозяин Улицы (СИ) - Жиглата Кристина Страница 28

Глава одиннадцатая.

На мне джинсы и белая футболка, я без лифчика, волосы, словно у домовенка, торчат в разные стороны, ведь вчера я легла спать с мокрой головой. На лице ноль косметики, а губы красные и припухшие после жарких поцелуев.

Выйдя так за дверь, я застыла, увидев широкую спину Рэма. Услышав хлопок закрываемой двери, он повернулся ко мне. Мне в глаза сразу бросились огромный синяк на его подбородке и пара ссадин на лбу. Видимо, последствия стычки с Олегом. Глядя на него,  увидела в глазах только беспокойство и тревогу. Даже понятия не имею, почему он пришел ко мне. Я задумалась о том, что, возможно, он хотел извиниться за случившееся, но сразу засомневалась в этом, когда он начал осматривать меня, и его взгляд при этом менялся.

- Рэм?! Что случилось? – начала я, чувствуя неловкость после такого тщательного осмотра.

- Он был у тебя? – грозно спросил он.

- Кто? – не сразу поняла я.

- Звонкий!

Сейчас он весь на взводе, сердитый и злой. Плечи напряжены, и обе руки находятся в карманах джинсов. В глазах пляшут бесы, и для меня совсем не в новинку видеть такое в этом мужчине.

- Рэм… мы уже говорили об этом, - спокойно попыталась я его осадить. – Это не твое дело!

- Ты провела сегодня с ним ночь, - с ненавистью в голосе заключил он. – Ложилась под него, словно последняя блядь… - прорычал он, замолкая, потому что не успел договорить. Я завела руку в сторону

и со всей силы выписала ему пощечину.

Звонкий хлопок разнесся по всему подъезду. Я посмотрела на Рэма с обидой, а в моих глазах застыли слезы. Не ожидала услышать нечто подобное от него.

- Убирайся и больше никогда не попадайся мне на глаза! - прокричала я.

Открыв дверь, я скрылась в квартире. Но прежде чем уйти,  успела увидеть вину и понимание в глазах Рэма, который, видимо, пожалел о сказанных словах.

Остальные полчаса моего времени проходили в комнате, где я оплакивала потерю своего единого друга в этом городе. После встречи с ним у меня пропало настроение и желание куда-то выходить. Но я все же взяла себя в руки и, приняв бодрящий душ, начала собираться на встречу с Давидом. Уже успела соскучиться по нему. Мысль о том, что сегодня я проведу с ним целый день, греет меня. Прогнав угнетающее настроение, я с трепетом начала одеваться.

Мой выбор пал на самый сексуальный комплект нижнего белья в моем гардеробе, который состоит из кружевного лифчика и бикини кроваво-красного цвета. У меня почему-то было предчувствие, что сегодня будет продолжение жаркого утра, поэтому я решила одеться соответственно. Но, вспомнив о транспорте Давида, мне пришлось исключить идею надеть платье или юбку, поэтому я остановилась на светлых джинсах, джемпере, кожаной куртке и сапожках на высоком каблуке. Волосы решила оставить распущенными, немного подкрасила глаза, больше выделяя губы красной помадой. Взглянув на свое отражение в зеркале, я осталась довольна. Впервые за долгое время чувствую себя цельной и поднесенной, благодаря Давиду. Он заставляет меня оживать внутри, и это такое прекрасное ощущение.

Попрощавшись с бабушкой, я сообщила ей, что буду отсутствовать до вечера, попросив ее звонить мне при любых обстоятельствах и пообещав, что сразу примчусь. Она, увидев мое радостное настроение, лишь пожелала хорошо провести день. Правда, она подумала, что проводить его я буду с Рэмом, ведь после его прихода я сразу начала собираться.

Бабушка еще немного поворчала за то, что я так и не позавтракала. Пообещав обязательно позавтракать в кафе, я быстро покинула квартиру, пока бабушка еще что-то не придумала.

Сбегаю резво в низ, несусь как ненормальная, открываю дверь в подъезд и сразу попадаю в объятия Давида. Он словно знал что  это я,  ловко ловит меня  своими руками, высоко оторвав от земли. Визжу от страха, но сразу успокаиваюсь, когда вижу знакомое лицо. Обхватываю руками шею Давида и прижимаюсь к нему всем телом. Словно год не виделись.

- Как же ты сладко пахнешь, - прошептал он не менее сладким голосом. Вдохнув во все легкие мой запах, он прислонился к шее, а потом подарил нежный поцелуй, и я уже растаяла, глядя на него с блаженством и обожанием. Это именно тот случай, когда говорят: «Влюбленная малолетняя дурочка» - я себя именно так и чувствую.

Давид медленно опустил меня на землю, и я соскользнула по нему вниз, но он все еще крепко держал меня в своих руках, и мы зависли друг на друге на некоторое время. Лишь потом я вспомнила, что мы еще стоим у моего подъезда, где живет куча бабушкиных подруг, которые в любой момент могут нас увидеть.

- Итак, - заговорила я, пытаясь сдвинуть дело с мертвой точки. Пусть лучше везет меня к себе, а потом умиляется мною. – Какие планы?

- Будут какие-то предпочтения? – поинтересовался он в ответ.

- Ну, если ты меня сначала накормишь, я вся твоя.

- Правда? – в его глазах проскользнул опасный блеск.

Я кивнула, одарив его самой волшебной улыбкой, на которую была способна. Мне уже совсем не страшно оставаться с ним наедине, а после сегодняшнего невероятного утра я перестала бояться близости с ним. Если это должно произойти, то пусть только с ним. Пусть только он будет первым! Ведь я уже наперед знала, что никто другой не вызовет во мне подобных чувств.

Мы отправились в восточную сторону города, где Давид повел меня в небольшой ресторан, который оказался милым и уютным. Мы провели в нем около часа, и я попробовала множество всяких вкусностей. Пообедав,  опять сели на мотоцикл, и Давид привез меня к потертому зданию, на котором было написано яркими буквами «Тату салон».

Понимая, для чего мы приехали сюда, я испуганно посмотрела на Давида.

- Давид, я…

- Время делать что-то сумасшедшее, - лукаво улыбнулся он.

- Не знаю… может быть, не стоит, ведь я не хочу, чтобы все видели…

- Никто не увидит, - констатировал Давид, не давая мне даже шанса засомневаться. – На теле есть места, о которых будем знать только мы, - прошептал он, как змей искуситель.

- Но я даже не знаю, что наколоть!

- Ты хотела надпись? Я помогу тебе выбрать отличную надпись!

Я задумалась на некоторое время, но потом все же согласилась.

- Только маленькую, и что-то со смыслом…

- Доверься мне, - сказал он, и в его глазах зажегся победный огонек.

Думаю, это самый сумасшедший поступок в моей жизни.

В салоне нас встретила женщина, полностью покрытая татуировками и пирсингом. Она бросила нервный взгляд на Давида, а он подарил ей уничтожающий.

- Причинишь ей боль – живьем сдеру с тебя шкуру, - пригрозил он ей, и я сделала вид, что не слышу, ведь стою достаточно далеко от них, рассматривая эскизы возможных татуировок. – И инструменты должны быть чистыми, - добавил Давид.

Затем он взял листок с ручкой, сел в сторону и начал рисовать образец татуировки, которая должна быть на мне. Он не разрешил мне посмотреть на результат, когда закончил рисовать, поэтому я даже понятия не имею, что будет в итоге.

Я легла на стол, полностью расстегивая штаны, и, опустив немного резинку трусов, зажмурилась, готовясь к самому худшему. Мне сделали один очень болезненный укол в области паха, но я не издала ни звука, переживая за жизнь мастера, но дальше я ничего не чувствовала.

Во время процедуры я спокойно лежала, рассматривая все вокруг. Давид находился все время возле меня, заботясь о том, чтобы я не заскучала и не взглянула на татуировку преждевременно. Он рассказывал мне каждую мелочь, объяснял значения интересных мне наколок, висевших на стене. Держа меня за руку, он успокаивающе гладил пальцы, и это действительно помогало отвлечься.

Процедура длилась около двух часов, и прежде чем девушка закончила, Давид одобрительно оценил результат. Мне не дали посмотреть на татуировку, приклеив кусочек бинта, пропитанный каким-то средством, который должен действовать как антисептик.

Выйдя из салона, мы отправились в кафе, в котором провели около часа. Давид заказал мне большой кусок торта и чашку кофе. Все время он вел себя со мной осторожно и внимательно, открывая мне дверь и держа меня за руку. Мне это нравится, я никогда не чувствовала себя более счастливой. Улыбка не сходила с моего лица, и я не спускала с Давида влюбленного взгляда. А он тем временем впитывал мое счастье, не пропуская даже мелочи. Сегодня он другой — более открытый, даже иногда улыбался, словно его подменили.