Месть живет три года (СИ) - "Tiasside" Страница 28

Услышав шум, Стейн тут же обернулся в сторону гостиной, где к его огромнейшему удивлению, стояла Микаэла в мужской рубашке и с пальто в руках.

— Калебс… — с сомнением произнес он. — Ты мне в кофе что-то подмешал и мне все мерещится, или у тебя в гостиной действительно сейчас стоит Микаэла Роджерс в одной из твоих рубашек?

Ноа, услышав слова своего друга, слегка улыбнулся самому себе, и взяв тарелку с шоколадными панкейками, повернулся и положил их на стол. Микаэла застыла в ожидании чего-то ужасного, не зная в какую бы дыру провалится от стыда, когда Калебс начал движение в ее сторону. Машинально она крепко зажмурила глаза, стискиваю в руках свое пальто и сумку. Неожиданно для нее и для Стейна, который наблюдал за всем этим с квадратными глазами, Ноа притянул девушка за талию и нежно поцеловал в лоб.

— Доброе утро, грешница…

— А… Эм, да, доброе, наверное… — все еще не до конца понимая, промямлила Микаэла.

— Так-с, стоп… Калебс, я не понял. Как так вышло, что она вышла из твоей спальни в твоей рубашке? Я думал, вы только притворялись парнем и девушкой, ну перед твоими родителями, которые уже улетели давно, между прочем.

— Ты куда-то торопишься? — проигнорировав Стейна, спросил он у девушки.

Микаэла лишь отрицательно покачала головой, хотя планировалось ответить утвердительно и смыться отсюда.

— Хорошо, потому что я приготовил тебе завтрак. Идем.

Устроив ее за столом и поставив перед ней тарелку с панкейками и кружку с кофе, Калебс сел на диван, притянув за собой и Стейна. Микаэла не зная, что сказать, просто принялась за завтрак, ибо желудок с самого утра урчал, требуя чего-нибудь безалкогольного и съедобного. В голове не укладывалось, как так вышло, что мужчина, которого она приписала к списку людей, ненавидящих ее, и мужчина, который сейчас сидит здесь — один и тот же. Она собиралась списать все произошедшее прошлой ночью на алкоголь и просто попросить забыть обо всем, исходя из того-что Калебс в жизни добровольно не притронулся бы к ней. Скорее всего они оба были не в своем уме, но поведение Ноа открыто говорило о том, что все как раз-таки наоборот. Мужчина приготовил ей завтрак, а это о многом говорит.

— Подожди ты, сейчас этот Андерсон волнует меня в последнюю очередь… — перебил Роберт своего друга и взглянул на Микаэлу. — Джини. Не хочешь рассказать ничего?

— Роб, помнишь я сказала, что ты единственный человек за 25 лет, кто называл меня Джини и выжил. — спросила девушка, отправив в рот последний панкейк.

— Ну…

— Так вот, дорогой, мое высказывание состояло исключительно из глаголов прошедшего времени. Из этого следует, что дальнейшего функционирования твоего организма я не обещаю, если еще раз услышу это прозвище. Уяснил?

— Узнаю старую добрую Микаэлу Роджерс, а вот старого доброго, я имею ввиду из последних трех лет, Ноа Ирвина Калебса я не узнаю. Насколько я помню, ее ты терпеть не мог и желал отомстить сам знаешь из-за кого, а ты… — он снова указал пальцем на Микаэлу, — ты то с каких пор напиваешься в стельку и ночуешь у мужчин, а?

— Слушай сюда, Стейн, ты пальцы придержи при себе… Значит все имеет срок годности… Срок моей мести видимо истек спустя три года. А вот насчет «напиваться в стельку», тут я согласен с тобой. Микаэла, часто вы так с подругой гуляете по клубам?

Микаэла едва не подавилась своим кофе, когда оба мужчин взглянули на нее недобрыми и осуждающими глазами.

— ЧТО? Будто вы сами никогда не напивались с целью расслабиться…

— Мы — мужчины, и мы умеем за себя постоять в случае непредвиденных ситуаций. И к нам никто не пытается залезть под юбку, например, байкеры с бородой, как у козла.

— Что за сексизм, мистер Калебс? Женщины — не меньше вашего, способны постоять за себя.

— О, ну насчет тебя я уже не сомневаюсь, ты вчера наглядно показала это, когда двинула тому придурку между ног.

Микаэла зарылась лицом в руки, желая стереть прошлый вечер из памяти.

— Так, погодите… Вы получается, что, официально вместе или как? — произнес Стейн.

— Ну…

— Нет. — отрезала Микаэла, не дав ответить Ноа. — То есть, мы не можем… Это неправильно… Ну, из-за всего, что происходит. Я имею ввиду, что противоположная сторона может оспорить мои показания, ссылаясь на личную неприязнь с Андерсоном из-за отношений с Ноа. — выкрутилась Микаэла, хотя причина была совсем не в этом. Она не была уверена, что ответит на вопрос Стейна Калебс, а услышать отрицательный ответ она не была готова. — Я… Мне нужно на работу, но сначала заехать домой и переодеться…

— Я подвезу. — решительно произнес Калебс.

— Нет-нет, не стоит. Я закажу такси.

— Я подвезу ее, дружище. — вмешался Роберт, вставая с места. Он наклонился ближе к другу, и тихо произнес: — Остынь, Калебс. Несколько дней и все закончится, и тогда даже конституция США не помешает тебе узаконить ваши с ней отношения.

Калебс стукнул Стейна по затылку и бросил взгляд на Микаэлу, которая уже готовая ожидала Роберта у двери. Спустя полчаса Микаэла поблагодарив Роберта, попрощалась с ним и вошла в дом, в надежде проскользнуть в свою комнату незамеченной. Но удача была явно не на стороне девушки, потому что, как только она вступила в дом, Шторм набросилась на нее, сбив с ног. За ней, из гостиной вышла мать Микаэлы и застыла при виде своей дочери с взъерошенными волосами и выглядывающей из-под пальто мужской рубашке.

— Ма-а… — виновата начала она, но Бетани остановила свою дочь, поднеся палец ко рту в знак молчания.

— Твой отец в гостиной с гостем, и они оба ожидают тебя. Я сказала, что ты осталась у Оливии, хотя, как меня предупредила твоя подруга, ночевала ты далеко не у нее. Быстро иди наверх и приведи себя в порядок, потом спускайся к нам.

Микаэла подбежала к маме и быстро поцеловав ее в щечку, побежала наверх по лестнице. Быстро приняв душ, приведя лицо в порядок, и скрыв темные круги под глазами слоем тонального крема, Микаэла принялась за волосы. Высушив и выпрямив волосы, она переоделась в широкие классические брюки на завышенной талии и черную водолазку с горлом, чтобы скрыть, оставленный Ноа засос на шее. Взглянув в последний раз на свое отражение и оставшись довольной своей работой, она направилась в гостиную. Хорошее настроение Микаэлы улетучилось, как только она вошла туда и увидела, сидевших на диване, родителей и Эшли Андерсона.

— Какого черта он делает в нашем доме? — взревела девушка.

— Микаэла, не выражайся. — строго произнес Стивен Роджерс.

— Но, отец…

— Никаких — но. Эшли нужно с тобой поговорить. И ты, дочь, выслушаешь его. Бетани пойдем, детям нужно поговорить наедине.

Ни сказав ни слова больше, мистер и миссис Роджерс покинули гостиную, плотно закрыв за собой двери, оставляя Эшли и Микаэлу наедине. Микаэла не собиралась потакать отцу и в этот раз, она развернулась, готовая прошагать прочь из этой комнаты и человека, находящегося в ней. Но ее остановили, следующие слова, произнесенные в последний момент:

— Я не насиловал Сару Миллер.

И в тот самый момент чаша ярости переполнилась. Микаэла развернулась и за несколько шагов сократила расстояние между ней и Эшли, после чего размахнувшись, влепила ему громкую пощечину.

— Ты издеваешься, Андерсон? Где ты растерял свои мозги? Мне уже осточертело слушать ложь. Три года, Андерсон, проклятых три года я жила с чувством вины за то, что поверила и оправдала тебя, три года меня преследовали кошмары, где раз за разом тебя признают невиновным и Сара кончает с собой. Ты хоть знаком с понятием муки совести? Черт… Тебе вообще известно, что такое совесть? Будь мужчиной хоть раз и признай вину.

— Я признаю, мать твою… — гневно прокричал Андерсон. — Я признаю, что виновен в ее смерти. Но не потому что это случилось из-за того, что я сделал. Да, наша победа в суде привела к тем самым последствиям, но не так, как ты думаешь. Не из-за того, что СМИ настроилось против нее, клеймя охотницей за деньгами, а потому что, блин, они обнародовали ее истинное лицо. Микаэла, она и есть охотница за деньгами, лгунья, аферистка…