Екатерина Вильмонт - Шалый малый Страница 28

– Поль, я зашиваюсь! – стонала она. – Вот не думала, что такое возможно! Даже не успеваю тебе помогать...

– Ладно, как-нибудь! Если так и дальше пойдет, надо будет нанять тебе какого-нибудь помощника, так сказать, на черную работу.

– Да разве я доверю кому-нибудь? Помнишь, на первой свадьбе я делала торт с анютиными глазками?

– И что?

– А там еще кондитер местный был, который чуть что говорил: «Забодай тебя баран!» – так он мне все советы давал... Если б я его слушалась, торт нельзя было бы в рот взять. А он кондитер с опытом, с кучей дипломов...

– Ну, тогда не ной!

– Я знаешь, чего разнылась?

– Голодная?

– Ага! А у нас ничего нет...

– Тогда пошли обедать! Я тоже проголодалась, тем более на улице мороз, а я в мороз зверски хочу есть!

И мы пошли обедать в ресторанчик, расположенный в соседнем переулке. После Нового года у нас практически не было возможности спокойно пообщаться, все на бегу и на скаку. Поэтому, когда мы сделали заказ, я сразу потребовала:

– Насть, ну рассказывай!

– О чем?

– Как Новый год встречала.

– Поль!

– По-моему, я заслужила право узнать все в подробностях.

– Ох, Полька... Я такая идиотка...

– Это факт известный. Но что там было-то?

– О, сначала это был сплошной гламур! Такие гости, такие дамы, такие меха-брильянты, я себя просто чумичкой чувствовала... Правда, все вроде как люди воспитанные, тонкие, твоими елками восхищались, словом, красота... И вдруг заявился этот Руслан со своей бабой. Видела бы ты ее... Такая хабалка вся в золоте... волосы травленые, брови нарисованные... Юлиан был в шоке. Чувствовал себя жутко неловко. Гости, по-моему, недоумевали. А Руслан вдруг на меня глаз положил, начал приставать, да так назойливо, мерзко... Ну, я старалась его как-нибудь поделикатнее отшить, а он все напирает... Я уж не знала, куда деваться... А тут Таня Трунова...

– Это кто?

– Артистка, в сериалах снимается, милая такая, она замужем за каким-то бизнесменом, вдруг предложила пойти в баню, мол, это кайф такой... на берегу реки, там прорубь есть, ну я и подумала, лучше с бабами в прорубь, чем от этого поганого мужика отбиваться, а там эта хабалка разбушевалась... Вот и все, собственно, а дальше ты сама все знаешь. Мне так жалко было Юлиана...

– С ума сошла?

– Ну, он же не виноват, что к нему такой тип незваным заявился.

– Виноват! Если к тебе такие гости заявляются, значит, ты это заслужил! И вообще он все-таки какой-то темный тип...

– Да ну, он нормальный. Такой обходительный...

Я хотела рассказать Насте, что Макар, похоже, узнал Руслана, но решила ее не пугать. Зачем?

– Поль, а скажи...

– Если ты насчет Макара, то у меня с ним ничего нет, и не было.

– Но он же такой клевый!

– Знаешь, как Анфиса его назвала? Шалый малый!

– Здорово! Очень ему подходит.

– Согласна.

– Но он же в тебя по уши.

– Ну и что?

– И ты совсем даже о нем не думаешь?

– Нет, – покривила я душой. Я не мечтала о нем, но опасалась, что он может выкинуть что-то...

– Какая ты, Полька... Как оловянный солдатик.

– Стойкая, что ли? – засмеялась я.

– Ну да. А ты о нем хоть что-то знаешь?

– Да нет... Но он мне внушает подозрения. И кстати, деду тоже.

– Какие подозрения?

– Понимаешь, он... Вот когда мы ехали за тобой, нас тормознул гаишник. Начал что-то плести, а Макар показал ему какой-то документ. Тот по струнке вытянулся и сразу нас отпустил.

– Ну, подумаешь, вот мама любит рассказывать, как они с отцом поехали на машине в Киев, еще в советские времена. А папа обожает скорость, ну его и останавливают... А он говорит гаишнику: «Извини, браток, спешу в гости к генералу Василишину». Тот сразу честь отдает и отпускает. Мама в полном недоумении. Спрашивает, кто такой генерал Василишин? Оказалось, папа где-то краем уха слышал, что в Киевской ментуре есть такой генерал. Вот и все. А у маминого брата было блатное удостоверение МВД, он всегда его показывал гаишникам, и всегда его отпускали. Так что это ни о чем не говорит.

– Может, и так... А как он вырубил Юлиана?

– Ну, милая, сейчас каждый третий знает всякие приемчики. Я еще могу понять, что такая фигня приходит в голову твоему деду, советские люди на этом были повернуты, а вот тебе...

– Не знаю я ничего, Настька. Но была очень рада, что он со мной увязался.

– Еще бы... Слушай, а почему ты Юлиану все в таких красках обрисовала, сплошной, видите ли, прикол?

– Инстинкт самосохранения, Настька. Так лучше.

– Почему?

– Настя, выключи дуру! И включи чувство юмора! Помогает...

В этот момент у Насти зазвонил телефон. Она взглянула на него.

– Эдька! Алло, Эдик! Да... Что? – глаза у Насти полезли на лоб. – Эдь, она что, рехнулась? И у нее этот иск приняли? Вот кретинка! Ну, и ты тоже хорош! Не мог внушить этой корове... Вот-вот, постарайся! А иначе больше никогда мне не звони! Тьфу!

– Что случилось?

– У тебя воображения не хватит!

– Почему? Я все поняла.

– Что ты поняла?

– Эта белая задница Туманова подала на меня в суд?

– Как ты догадалась? – опешила Настя.

– Тоже мне теорема Ферма... Эдька ее юрист. Ты на него вызверилась. Говорила о каком-то иске... Делов-то!

– И ты так спокойна?

– Как пульс покойника!

– Но почему?

– Этой кретинке нужен пиар! И нам тоже сгодится. Причем платить за него будет она и немало, а мы задаром попользуемся. К тому же у меня есть координаты того журналиста, который снимал эту прелестную сцену, так что мы спокойно можем подать встречный иск!

– Но что она может тебе предъявить?

– Могу лишь догадываться. Скорее всего, срыв презентации, хотя, насколько я знаю, презентация состоялась. И кругом было еще полно свидетелей... Так что, Настя, бояться нечего.

– Но ты же знаешь наше правосудие!

– Настя, при чем тут правосудие? Это дело далеко не уголовное. На самый худой конец она потребует возмещения ущерба. Боюсь, ей любой судья в этом иске откажет. А Эдька твой, видно, совсем хреновый юрист, если нашел работу только у этой идиотки. И еще не смог объяснить ей... Хотя таким бабам сложно что-то объяснить. Они упертые, а эта особенно. Словом, не волнуйся. А в случае чего дед позвонит Генри Резнику, он с ним хорошо знаком...

– И станет Резник такой чепухой заниматься?

– Нет, конечно. Но порекомендует толкового адвоката. Хотя я и сама обойдусь.

– Ох, ты и крутая, Полька! А я как слышу про суд, у меня сердце болеть начинает.

– Принимай валидол!

– Да ну тебя...

Четырнадцатого января Вадим улетал в Копенгаген. Аккуратно сложил свои вещички в чемодан от Луи Виттона и уехал. Я хотела его проводить в аэропорт, но он категорически воспротивился.