Татьяна Герцик - Зимняя встреча Страница 28

Вошел в дом, привычно открыл дверь, и сердце отчего-то неприятно защемило. В доме было подозрительно тихо. Не пахло вкусной едой, и вообще было слишком пусто. Заглянув во внутренности встроенного шкафа в прихожей, понял – нет ее пуховика. Сколько раз он ей говорил купить себе нормальную шубу, нет ведь, упрямая какая! В шубе, видите ли, бегать тяжело. Можно подумать, она спринтерским бегом занимается.

Решив в ближайшие выходные проехать вместе с ней по меховым магазинам и купить шубу, задумался, где же она? Задержалась на работе? Тогда почему не позвонила? Решила ответить ему его же монетой? Что за глупость!

На кухне тоже было пусто. Да, похоже, сегодня его очередь готовить. Вытащил из холодильника пельмени, отварил, половину съел. Надо же, даже вкусно. Или просто давно их не ел? Посмотрел на Анину половину, но сдержался и ушел от соблазна подальше в комнату. На экране компьютера висел какой-то розовый листок. Он подошел, сдернул его и прочитал одно слово: «прощай!» Повернулся, пошел обратно на кухню и доел ее порцию, все больше свирепея от острой боли в груди.

От разочарования хотелось выть, будто она его жестоко обманула. Одиночество давило так, что даже руки нервно подрагивали.

Почему он решил, что Анька будет им дорожить? Она за все время их совместной жизни на него ни разу ласково не посмотрела, а он-то размечтался! Хорошо, что хоть о своих чувствах не сказал, меньше унижения.

Может быть, рвануть сейчас к ней и попросить прощения? А что это даст? Она всеми способами показывала ему, что он ей полностью безразличен. И даже хуже того – противен. Он вспомнил, с каким презрением, как на мерзкого червяка, она смотрела на него в их единственную и последнюю ссору, и сердито сжал зубы. Ну, раз не нужен, значит, не нужен! Есть и другие, которые считают его вполне достойным человеком.

Аккуратно вымыв посуду и убрав ее в сушилку, пошел в комнату. Надменно усмехаясь, нашел в ящике письменного стола старую записную книжку, набрал Светланин номер. Ответили сразу. Он глухо предложил:

– Света, не хочешь прошвырнуться завтра до ресторана? Буду ждать в семь у входа.

Она радостно взвизгнула. Радость показалась Антону наигранной, но он посчитал это мелочью.

– А куда ты дел свою замороженную рыбу?

Антона покоробило это сравнение, но он признал, что часть правды в этом все-таки есть.

– Ушла.

– Что, ты довел или сама сообразила, что тебе не пара?

– Оба докумекали. Без подсказок.

Света снова коротко рассмеялась, старательно подражая звону серебристых колокольчиков, и пообещала:

– Жди! Приду!

На следующий день он топтался у ресторана, ругая себя за то, что не догадался прийти попозже. Наверняка Светлана опоздает ровно на пятнадцать минут, поскольку считает, что мужчина должен ждать, чтобы больше ценил.

Действительно, ровно в пятнадцать минут перед входом в ресторан остановилось такси, и из него выпорхнула девушка в норковой шубке.

– Привет, давно ждешь?

Он ехидно прокомментировал, посмотрев на часы:

– Ровно столько, сколько нужно, чтобы не зазнаться!

Хихикнув, она подхватила его под руку, и они прошли внутрь.

Допивая заключительное кофе, Антон предложил, оценивающе глядя на нее:

– Не хочешь пожить со мной пару-тройку месяцев?

Будто прицениваясь, Светлана взглянула на него из-под длинных ресниц и осторожно спросила:

– А что же дальше?

– А видно будет. За это время определимся, подходим друг другу или нет.

– Круто ты, однако. Сразу быка за рога.

– Конечно, а что резину тянуть?

Подумав, что появился чудненький шанс вытянуть из пруда крупную рыбку, она согласилась.

На следующий день, осматривая свои новые владения, вытащила из кухонного шкафа резную шкатулку, раскрыла и присвистнула:

– Ничего себе! Ты что, клад здесь зарыл, что ли, или деньги таким макаром копишь?

Антон заглянул в шкатулку и скривился. В ней лежала приличная пачка денег. Любопытная Светлана вытащила их и пересчитала. Двести пятьдесят тысяч с хвостиком. Антон внезапно разозлился на весь белый свет. Это что же, получается, что он жил за счет Ани? Вот противная особа! Ни копейки не истратила из отданных ей на хозяйство денег!

Светлана, чуть не прыгая от удовольствия, попросила:

– Можно я себе на эти деньги шубу куплю?! А то я в сестриной хожу, а она сердится. Можно? Я ведь могла бы про эти деньги тебе и не говорить ничего, ты ведь, как я вижу, об их существовании не знал.

До чертиков сердитый Антон разрешил:

– Покупай, если хочешь.

На следующий день она уже вертелась перед ним в роскошной норковой шубе.

– Представляешь, я сестру позвала помочь мне шубу выбрать, и стала мерять из голубой норки. Она аж смеяться начала: хвастушка, говорит, с самых дорогих начала, на самых дешевых остановишься. К тому же голубая норка непрактичная, скоро потемнеет и вид потеряет. А я – бац! – и выкладываю денежки за эту шубку! Она аж цветом с эту шубу стала! Класс!

Антон с неудовольствием выслушал ее чванливый рассказ. Внезапно в голову закралась неприятная мысль, – а не поспешил ли он с приглашением? Ведь есть и другие, поумнее. Но, посмотрев на ее обтянутую джинсиками круглую попку, отринул сомнения. В конце концов, он с ней не диссертацию писать собирается, а Аньку забыть.

Через месяц он уже так не считал. Поначалу Светка еще сдерживала собственнические инстинкты, но уже через месяц он познал все прелести так называемой семейной жизни. Где был, почему не позвонил, почему так мало денег? – вот маленький список вопросиков, которыми она его доставала.

Когда он попытался об этом поговорить, она устроила ему обструкцию и неделю спала, закрывшись в другой комнате. Правда, перед зарплатой сменила гнев на милость и допустила до своего тела. Причем втолковать что-либо ей было бесполезно. Она его просто не слушала.

Он начал понимать, чего боятся его женатые друзья. Но он же не женат, чему ему-то бояться? Через два месяца он попытался намекнуть, что ей пора сматывать удочки, но она и не подумала уйти. Когда через три сказал об этом прямо, – заявила, что ей негде жить.

– Я же сказала дома, что ухожу жить к жениху, и что мы скоро поженимся. Моя комната уже занята. Идти мне некуда. И ты что, хочешь, чтобы надо мной вся родня потешалась?

Антон не выдержал агрессивного напора и замолчал.

В мае позвонил отец. Непривычно покашливая, сказал:

– У Насти, то есть Анастасии Павловны, день рождения в пятницу. Отмечать собираемся в субботу. Теоретически тебя, конечно, надо позвать вместе с очередной подругой, – это вышло у него крайне неодобрительно, – но, может, ты проявишь такт и откажешься?

Антон почувствовал, как в груди что-то встрепенулось.