Ее друг (СИ) - Алена Февраль Страница 28

И тогда мы с Арсением решили девчонку соблазнить и очень обрадовались, когда она заглотила приманку. Я тогда попросила брата не трогать клушу, а создать видимость, но он похоже переборщил и попал в Мишкин чёрный список.

Поначалу я вздохнула с облегчением. Теперь точно девчонка улетит в утиль. При всей дурости брата, измену он точно не мог простить, но… Но все пошло совершенно не туда, куда планировалось…

Девчонка опозорила себя на весь город. Каких только историй не гуляло в местных соцсетях и пабликах о жизни Семеновой Марии. Она была и проституткой, и алкоголичкой, и дебоширкой, и наркоманкой… Фотографии и видео с её участием с удовольствием мусолились и передавались из гаджета в гаджет.

Именно с этого времени Миша слетел с катушек…

Драки, скандалы, приводы в полицию… Все это пазлы одного сплошного кошмара, который ворвался в нашу семью подобно торнадо.

Мишка практически сразу переехал на квартиру, которую ему недавно купил дед. Пару месяцев он только и делал, что бухал и дрался. Учебу брат оставил, на работу ходил, но с отцом старался не встречаться. Дома бывал редко, только тогда, когда отец или братья забирали Мишку из полиции и в бессознательном состоянии провозили домой. На утро он спешно уходил и не с кем из семьи не перекидывался даже словом.

Одно было точно — девчонки с ним не было, а это значит своей цели мы добились, но какой ценой. Мне такая цена вскрывала вены и заставляла ночами и днями искать выход из сложившейся ситуации.

Очередной крик матери вытащил меня из воспоминаний и я торопливо бросилась вперёд…

Глава 39

Яна

Надо успокоиться! — фоновым шумом звучало в голове, пока бежала в центр гостиной.

— Скорую вызвали? — рявкнула я и опустилась на колени перед распластанным на полу и не подающим признаков жизни, телом Миши

Приложила голову к грудной клетке брата и облегчённо выдохнула. Жив! Это главное. Я было подумала о самом страшном…

— Ну-ка все соберитесь! Скорую вызвали?

Арсений поднялся с колен и нервно ответил.

— Вызвал. Хрен пойми сколько времени назад.

Мать завыла и я шикнула.

— Прекрати! Объясните, что произошло.

Я снова склонилась к Мишке и ещё раз прослушала сердцебиение. Стучит. На всякий случай прощупала пульс на запястье и поразилась насколько сильно разбиты казанки на пальцах брата.

— Мы с отцом его из ментовки вчера забрали, — начал Арсений, опускаясь на колени рядом с плачущей матерью, — когда приехали домой, Мишка будто с цепи сорвался. Начал на меня орать, обвинять, в общем провоцировал на драку…

— И они подрались, — перебила сына мать, — ты избил его-о…

— Я? Да я его пальцем не тронул. Зато он мне зуб сломал и ухо разбил. Ты посмотри на его рожу — там только старые желтые синяки.

— Ближе к делу! — поторопила я брата и крикнула Снежане, — повтори вызов в скорую — скажи, что станции придет конец, если они сейчас же не приедут.

Когда Снежана выбежала из гостиной, я выжидающе посмотрела на Арсения. Было видно, что он тоже находится на грани срыва, но держится. Мишка для всех был «младшим», и мы — «старшие» — всегда были «начеку». Поначалу из-за влияния матери и её приказов. А потом мы настолько сжились с ролью воспитателей-надзирателей, что стали своеобразными родителями Мишке: я — в большей степени, а Вовка с Арсением в меньшей.

— Отец оттащил от меня Мишку и я пошёл на кухню за аптечкой. Когда вернулся, никого уже не было.

— С утра Миша куда-то уехал и только полчаса назад вернулся. Трезвый, — вступила в беседу мать, — позвал меня на разговор. Я обрадовалась… Снежанку за его любимыми кексами отправила… а он… он даже сказать ничего не успел — прижал руку к груди и упа-а-а-а-ал…

Мать снова зарыдала, а я взяла стакан с водой, стоящий на столике, и подала ей.

— Выпей и успокойся наконец.

И вдруг в прихожей раздался топот и голоса, а уже через секунду в гостиную вошла бригада врачей.

Я отошла сама и отогнала маму с братом от Миши. Мы ушли к дивану и стали молча наблюдать за манипуляциями докторов…

Когда через час я вошла в свою спальню, мои нервы уже были на пределе. Казалось еще одна капля и я разрыдаюсь сильнее матери.

Он не поехал! Миша-говнюк отказался ехать в больницу и никто и ничего не смог с этим сделать. Брат даже отказ не смог толком подписать, несколько раз расписывался не в том месте, но упрямо настаивал, что с ним уже всё хорошо.

Хорошо — это полчаса в отключке.

Хорошо — это плохая кардиограмма.

Хорошо — это подозрение на инфаркт в двадцать лет.

Ааааа. Я готова была его разорвать. У матери у самой чуть сердце не остановилось, а ему хоть бы что. Не поедет и всё.

Кое как дойдя до ванной комнаты, я облилась холодной водой и стянула платье. На белой ткани тут же расплылись разводы от потекшей туши, но мне впервые было похер на беспорядок.

Что делать? Что мне сделать?

Вынув из комода полотенце, я задерживаю взгляд на белом конверте, лежащем на дне ящика. Этот конверт попал в мои руки месяц назад. Чисто случайно попал. Снежана разбирала почту и по привычке отдала мне все судебные извещения, а среди них оказался этот конверт из полиции. Он предназначался Мише, но я его вскрыла. Я тогда жутко боялась, что на брата завели уголовное дело и он захочет утаить это факт от семьи. Но там оказались совсем иные сведения.

В конверте были результаты экспертизы Марии Семеновой, датированые концом января. Клуша была осмотрена в полиции врачом-экспертом, которая установила наличие у Семеновой девственной плевы и отсутствие заболеваний передающихся половым путем. Также у нее были взяты анализы на наличие в крови наркотиков и все они оказались отрицательными. Я не знаю почему эти результаты были высланы Мише, но я решила, на всякий случай, спрятать этот конверт. Мало ли…

Сейчас я была настолько злая и возбужденная, что решила разорвать эти чёртовы бумаги, но в последний момент остановилась. Пусть ещё полежат, разорвать я всегда их успею.

Раздавшийся стук в дверь, отвлек меня от конверта. Задвинув ящик комода, я подошла к двери