Valery Angulys - Последний дубль Страница 29

Хара орет громче.

Рита захлебывается в рыданиях.

Джек отпускает жуткие комментарии.

Существует негласное правило: если ты оказался в жопе, надо бежать, а если ты уже не можешь бежать, то выеб*вайся до последнего.

Честно? Я боюсь.

Боюсь до такой степени, что ноги отнимаются.

И горло перехватывает когтистая лапа.

Но выхода нет. Я не сумею простить себе бездействие. Пусть Артур Хара — не тот человек, которого мечтаю спасти. Он все равно человек.

— Прости, — откашливаюсь. — Я бы, как хорошая девочка, подняла руку и попросила разрешения заговорить. Только наручники мешают.

Джек замирает.

— Не хочу показаться грубой. И все же… может, мне кто-нибудь объяснит, какого хрена тут происходит?

Он отстраняется от Артура, любуется своей работой.

Темная рубашка парня разрезана, распахнута. Тело обнажено. Шея, грудь и живот залиты кровью. Хара продолжает кричать. Но уже как-то сипло, тише.

— Я сам не знаю, — Джек складывает нож, прячет обратно в карман. — Я мужиков не люблю. Я и девочек не люблю. В прямом смысле. Секс мне мало интересен. Видимо, Женя решил расширить кругозор. Это он упаковал Артурчика. Прямо в Артурчиковой машине.

— А я при чем?

— Ну, так вышло, — пожимает плечами. — Мы пришли к выводу, что ты нам подходишь. Все должно подходить идеально. Согласна?

— Я не понимаю.

Джек удаляется из комнаты, исчезает во тьме и вскоре возвращается с небольшим черным чемоданом. Ставит его на стол передо мной. Открывает.

Твою ж мать.

Ножи.

Или кинжалы?

Не меньше пятидесяти предметов. Разная форма, разный размер. Стальной блеск слепит, вынуждает зажмуриться.

— Выбери, — говорит Джек.

— Что? — спрашиваю глухо.

— Выбери то, чем я смою эту грязь с лица земли.

Я хочу отвернуться, но он мешает.

Окровавленные пальцы сдавливают мой подбородок.

— Нет! — бросаю хлестко.

— Хочешь умереть быстро? Извини. Я обожаю предварительные ласки.

Он отпускает меня, гладит по щеке.

Почти нежно.

От этого движения мороз по коже, озноб струится по венам, вынуждая заледенеть изнутри.

— Хочешь, чтобы я нарезал твою симпатичную мордочку как персик?

Джек берет один из экспонатов своей чудовищной коллекции.

— Я могу это сделать. Поверь.

Ледяное лезвие прижимается к виску.

— Жаль, ты не брюнетка.

— У нас есть и брюнетка, — шепчу, едва шевеля губами. — Да, Маргарита?

Джек кривится.

Нечто необычное мелькает в его безумных глазах. Будто тень, бледный отблеск истины, за который мне не удается ухватиться.

— Она не мой стиль.

Нож скользит ниже, исследует мою шею.

— Мы же были вместе, — всхлипывает Рита. — Что с тобой? Зачем?

— Зачем, а? — подхватываю вопрос. — Я знаю свою подругу, ей нет смысла лгать. Только не теперь. Вы встречались, а потом ты слетел с катушек и превратился в убийцу?

Он ухмыляется.

— Святая.

— Я не против умереть, — шумно сглатываю. — Но сначала давай разберемся.

— Посмотри на меня. Разве я похож на парня по имени Женя? Стал бы я трахать такое жалкое создание?

Рита всхлипывает.

— Ты говорил, что любишь меня, что мы поженимся, — заявляет она.

Ну наконец. Спасибо.

Подруга ловит мою волну. Возможно, не все потеряно, сумеем потянуть время, достучаться, отвлечь. Не важно. Сойдет любой вариант.

— Тогда почему я этого не помню? — хмыкает Джек.

— Мужчины на многое готовы, чтобы избежать загса, — усмехаюсь.

— Какая ты.

— Какая?

— Тоже не в моем стиле, но сама по себе — отвал башки. Умная. Дерзкая. Горячая. Мне кажется, ты орудуешь ножом у меня под ребрами.

— Если бы, — присвистываю.

— Если бы, — широко ухмыляется он. — Ладно, выбирай. Чем нарежем Артурчика?

— Не надо его резать.

— А кого, если не его? Тебя?

Джек хохочет.

Лезвие движется по моей шее вниз. К груди. Скользит, проникая под кофту. Прижимается плотнее, обдает могильным холодом.

— Чувствуешь? Нравится?

Обжигающая сталь следует к поясу джинсов, останавливается между пряжкой ремня и моим обнаженным животом.

— Вот этот нож подойдет, — бормочу скороговоркой, прибавляю: — Для Артура.

— Кому нужен Артур? Пусть с ним разбирается унылый мудак Евгений. Я нашел занятие поинтереснее.

— Действительно собираешься убить? Так просто? Это оскорбление.

— А чего ты ждешь? Я маньяк. Это моя природа. Резать, кромсать. Я утоляю голод. Я зверь.

В его голосе сквозит неприкрытая ирония. Даже издевка.

Он насмехается.

Я не сумею навязать ему свои правила игры, но порой достаточно зацепить. Держать на крючке. Подольше.

— Скажи мне что-нибудь новое. Такое, о чем я раньше не слышал, чего не пробовал.

Окровавленные пальцы сжимают мое горло. Не слишком сильно. Терпимо.

Боже.

Не молчи, только не молчи.

Я не хочу умирать. Не здесь, не так. Не сегодня. Никогда. Отчаяние захлестывает волной. Тянет сдаться, униженно заскулить. Паника прорывает плотину внутри меня, срывает все засовы, рвется наружу.

Однако это не выход.

Я загоняю страх обратно, хватаюсь за лихорадочный блеск в глазах палача и улыбаюсь. Я представляю Градского. Я возвращаюсь в тот день, когда рыдала на ступеньках универа, а он меня поддержал и обещал наказать любого обидчика.

Мой босс поймает тебя, больной урод. Поймает и убьет.

Но вслух говорю абсолютно иное.

— Я еще никогда не испытывала оргазм.

Ухмылка Джека гаснет.

Слегка.

И я понятия не имею — к лучшему это или нет.

Но решаю продолжать. А лед трещит под ногами. Скрежет отбивается в каждом ударе моего сердца.

— Я не знаю. Как? Я не чувствую ничего. У меня был только один парень. Можно свалить вину на него. Удобный ход. Вот только с остальными девушками у него никаких проблем не возникало. Однажды я застала его с другой. Она очень громко кричала. Наверное, даже громче Артура.

Тошнота подкатывает к горлу.

Стараюсь проглотить.

Спазм за спазмом.

— Я вообще редко что-то чувствую. Внутри меня пустота. Хотя нет. Не вполне. Скорее воронка. Затягивает, поглощает. Я…

— Заткнись.

— Заткни меня.

Джек вздрагивает, будто я его ударила.

— Жаль, — сухо заявляет он. — Жаль, ты лжешь.

Нож приходит в движение.

Вверх-вниз.

От груди к пряжке на ремне.

Сначала медленно, потом быстрее.

— Нет, не лгу.

Лезвие царапает меня, но я не чувствую боли.

Адреналин зашкаливает.