Мередит Рич - Грешки Страница 29

– Черт возьми! Только все начало налаживаться! – с досадой воскликнула Лидия.

– Не волнуйся. Сегодня в «Двух обезьянах» я встретил Бернара Жюльена, страшно огорченного тем, что его девушка уезжает на полгода в Китай. Возможно, нам удастся поселиться у нее.

– Алекс, ты просто чудо! Тебе по плечу любые проблемы. Позвони ему немедленно!

Дом на улице Вернье в тринадцатом округе тоже находился на левом берегу, хотя и далеко от знаменитых кафе Монпарнаса, Сен-Мишель и Сен-Жермен. В квартиру на первом этаже входили со двора. Красная краска на стенах местами облупилась, восточный ковер, покрывавший пол, обветшал так, что рисунок стал неразличим. Все, что стояло в гостиной, покрывала пыль, а сквозь грязные окна был едва виден внутренний дворик. На одной стене висел плакат, изображающий американского солдата с младенцем на штыке, а над кроватью – портрет Мао Цзэдуна с непроницаемо спокойным лицом. Почему-то жесткий потрепанный матрац лежал не на кровати, а в углу гостиной. На кухне стояла ванна, а кусок фанеры, положенный на нее, заменял полку. На ней разместились пачки китайского чая и неполированного риса. В раковине было полно грязной посуды. На плинтусах лежал порошок от тараканов. Лампочка без абажура свисала на шнуре с потолка. Дверь из кухни вела в комнатушку, где размещались письменный стол, книжный шкаф и раскладушка.

– Господи помилуй! – пробормотала Лидия. – Неудивительно, что хозяйка уехала в Китай.

– Странно, – сказал Алекс, – но мне здесь нравится.

– Нелсия – неряха, – пояснил Бернар. – Мне было тошно приходить сюда.

– А этот район, – вставила Лидия, – какой-то буржуазный… и весьма отдаленный.

– Зато квартира дешевая, и нам не придется подниматься на четвертый этаж. А главное, сюда можно переехать хоть сейчас.

Бернар пожал плечами:

– Делайте как хотите.

Алекс взглянул на Лидию:

– Что скажешь? Может, поищем что-нибудь другое?

– Ладно, где наша не пропадала. – Лидия засучила рукава. – Постараюсь навести здесь чистоту, пока не вернулись домой семь гномов.

Квартира на улице Вернье так и не стала для них домом в отличие от прежней. Алекс большую часть времени проводил в своих любимых местах – «Куполе», «Двух обезьянах», кафе «Флора», баре «Клоун», «Ротонда». Там он писал, вернее, пытался писать, ибо кто-нибудь из знакомых постоянно присаживался к нему за столик. Он же утешался тем, что накапливает материал для будущих работ, и ему хватит его пьес на пять лет. Но время шло, а работа над начатой пьесой так и застряла на первом акте.

– Выпьем за всех выпотрошенных и зажаренных сегодня индеек, – сказал Сид Бернстайн, репортер из «Геральд трибюн», поднимая кружку пива и чокаясь с Алексом, с которым встретился в кафе «Флора». – С Днем благодарения!

– А что за праздник День благодарения? – спросил Бернар Жюльен.

– Смысл его в том, – объяснил Сид, – что каждый благодарит судьбу за прожитый год. А за что ты сегодня благодаришь судьбу, Алекс?

– Прежде всего за то, что я не в Америке.

– Резонно. – Сид понимающе кивнул. – А я за то, что не очутился в Сайгоне. Кроме того, анализ показал, что гонореи у меня нет Ну а ты, Бернар? Ведь и французы за что-то благодарны судьбе.

– Я почти собрал нужную сумму на съемку фильма.

– Правда? Великолепно! – воскликнул Алекс. – Кто же твой меценат?

– Граф Стефан де ла Рош.

– Я познакомился с ним, – вставил Сид, – когда делал репортаж о самых знаменитых замках винодельческого района в долине Луары. Он баснословно богат.

– Граф учился в Оксфорде с моим старшим братом Мишелем, – пояснил Бернар. – И очень привязался ко мне, когда я был еще миловидным юнцом.

– Так он гомосексуалист? – удивился Сид. – Никогда бы не догадался.

– Уж эти мне американцы, – улыбнулся Бернар. – Не признаете полутонов, все у вас или белое, или черное. Мы, европейцы, в молодости не боимся экспериментировать. Наше мужское достоинство ничуть от этого не страдает. Потом такое списывается на возрастные особенности.

– Если человек взрослеет, располагая пятьюстами миллионами франков, он может многое себе позволить, – заметил Сид. – Значит, граф согласился поделиться с тобой деньгами и поддержать твой фильм? Отлично! С Днем благодарения!

– А вот мне не за что благодарить судьбу! – воскликнула, подойдя к ним, раздраженная Лидия. Бросив на пол свою холщовую сумку, она опустилась на стул. – Есть один индюк, которого я бы с радостью прирезала… Ноэл Поттер. Знаете, что отмочил этот мерзавец? Рекомендовал Элсбет Лангфорд на роль в новом фильме Шлезингера! Представляете? Эту девку! Да я в сто раз лучше! И он это прекрасно понимает, вернее, понимал, пока не начал трахаться с ней. – Лидия кипела негодованием.

– Ну и что? – попытался урезонить ее Бернар. – Подвернется что-нибудь другое.

– Плевать на то, что подвернется, я хочу эту роль и, черт возьми, сыта по горло Ноэлом Поттером, его бесконечными импровизациями и поисками. «Прислушивайся к своей душе». – Она широко развела рукой, имитируя британский акцент Ноэла. – Господи, я должна играть и получить настоящую роль! – Лидия стукнула кулаком по столу так, что зазвенели стаканы, и вскочила. – Закажите мне «Кир», а я пока зайду в туалет. – Она направилась к лестнице.

– Она великолепна! – воскликнул Бернар. – Какая женщина!

– Выпьем за нее, – предложил Сид.

Алекс поднял кружку:

– Лидия права. Она действительно превосходная актриса.

Через несколько минут девушка вернулась.

– Ладно, теперь буду вести себя хорошо… С Днем благодарения!

– Прошу внимания, – сказал Алекс. – Я вспомнил еще кое о чем, за что следует поблагодарить судьбу. – Он извлек из конверта банковский чек. – Триста баксов. Подарок от матери ко дню рождения. Давайте просадим их и устроим незабываемый ужин.

– Здорово! – выдохнула Лидия.

– Да, я начинаю понимать, что значит День благодарения, но, к сожалению, сегодня ужинаю со своим благодетелем, – проговорил Бернар.

– А мне придется перекусить в поезде: я уезжаю в Лион, – сказал Сид.

– Значит, мы остаемся вдвоем». – Алекс взглянул на Лидию. – Пойдем домой и переоденемся.

Они сидели в уютном немноголюдном бистро «Гран Вефур», излюбленном месте многих знаменитых парижан. Обложка меню была сделана по проекту Жана Кокто, а памятные дощечки на столиках напоминали о том, что это бистро когда-то посещали Виктор Гюго, Колетт и другие писатели, художники и политики.

Алекс и Лидия отведали суфле из лягушачьих лапок, устриц и баранину на ребрышках. На столе стояло бордо и бургундское.

– Боже! – воскликнула Лидия, доедая салат из артишоков. – Теперь я понимаю, что такое настоящее кулинарное искусство. Этот ужин пробудил во мне гурмана.