Керстин Гир - Я сказала правду Страница 29

На самом деле я испытала сильнейшее в своей жизни потрясение, когда увидела двух парней с букетами цветов у своей двери. Клаус полностью проигнорировал Георга и его букет. Он спокойно поковырял в носу и спросил: «Ты готова, Герри?»

Как будто я могла быть готова! Особенно учитывая мое нервное состояние.

«Но, Клаус, я же сказала, что не хочу с тобой идти», – произнесла я, а Клаус ответил: «Но я думал, что ты это несерьезно. Так ты идешь?»

Ну и что мне было делать? Ведь, в конце концов, я должна была уже подумать и о Георге. Было бы просто несправедливо, если бы Георгу или мне пришлось расплачиваться за невежество Клауса, правда?

Моя мама попыталась еще подкупить Георга и дать ему полтинник, чтобы он уехал обратно домой. Но родители Георга уже ждали внизу в машине, чтобы отвезти нас на выпускной. И на моем лице не было никакой издевательской ухмылки, когда я садилась в эту машину, как все время рассказывают. Я была очень подавлена.

И я не показывала Клаусу средний палец!

Ведь все закончилось хорошо. Ханна Козловски, которая так внезапно меня заменила, стала настоящим подарком вашей семье и самому Клаусу, и это, несомненно, было в ваших же интересах. Я слышала, что Ханна великолепно смотрелась в своем бежевом брючном костюме и прекрасно влилась в вашу компанию, играющую в бридж. И с деловой хваткой у нее все в порядке: она не взяла полтинник, который моя мамапредложила ей, чтобы спасти честь Клауса, а сторговалась на сотне.

Еще раз всего вам наилучшего, ваша Герри Талер.

Р.З. К этому письму я прилагаю экземпляр своей книги «Ночная медсестра Клаудия под подозрением». Юлиана Марк – один из моих псевдонимов. Я очень горжусь тем, что я успешный автор любовных романов, а не владелица жалкого машинописного бюро.

8

В номере я сразу же сбросила туфли и плюхнулась на кровать. Моя концепция пошатнулась.

До сих пор я исходила из убеждения, что среди моих знакомых нет никого, кому сейчас хуже, чем мне. Однако я вынуждена была признать, что Оле очень несчастен. Конечно, неприятно узнать, что твоя жена тебе изменяет, что тебя предал любимый человек.

С другой стороны, все же лучше, когда у тебя что-то было, и ты это что-то потерял, чем когда у тебя этого никогда не было. Правда? И потом, сегодня он, возможно, и чувствовал себя более паршиво, чем я, но у него проблемы на личном фронте начались всего пару дней назад, в то время как, я всю сознательную жизнь пребывала в состоянии депрессии с невротическим компонентом, что гораздо хуже.

Даже если Оле разведется, к нему выстроится целая очередь из женщин, готовых броситься на шею симпатичному блондину-дантисту. А ко мне кто встанет в очередь? И потом, это мое право – завершить жизнь, пока она не стала еще хуже.

Я снова натянула туфли и причесалась. Макияж был все еще в полном порядке, только помаду пришлось слегка освежить. Сейчас без двадцати девять, если все пойдет хорошо, самое позднее в одиннадцать я уже крепко засну. Навечно.

«Она напоминала свежую розу, которую никто не сорвал и чьим ароматом никто не хотел насладиться. А теперь она завянет за одну ночь, и все ее кроваво-красные лепестки развеет ветер».

По какому-то странному стечению обстоятельств именно в этот момент нижний зуб слева вдруг заявил о себе ноющей болью. Я пощупала его языком. Нет-нет, этого просто не может быть: Оле только в прошлом году поставил на этот зуб новую пломбу. Боль прекратилась. Ну вот!

Я радостно уселась перед столиком с разложенными таблетками и выпила водку из маленького стакана и воду из большого.

– Твое здоровье, – подмигнула я своему отражению в зеркале. Отражение в ответ окинуло меня довольно скептическим взглядом.

– Да ладно, – попыталась я его уговорить. – Не сердись. Мы же все тщательно обдумали. По-другому никак. Будет только хуже, неделя за неделей, год за годом.

Отражение в зеркале продолжало недоверчиво глядеть на меня.

– Ни работы, ни мужа, ни дома, ни детей, – взялась я за свое. – А если все прочитали адресованные им письма, то мы к тому же растеряли всех наших друзей. Обратного пути нет. Одинокая невротичка, страдающая депрессией, старая и вся в морщинах – ты хочешь такой стать?

Мое отражение в зеркале покачало головой. Ну вот. Тогда все можно закончить сейчас.

Я залпом опрокинула в себя водку – так, как натренировалась это делать. Брр, какая гадость. А теперь таблетки. Начну с розовых, затем перейду к голубым, а потом заглочу беловато-серые в крапинку. А между делом буду иногда делать пару глотков воды и пить водку из стакана для шнапса.

Таблетка номер один: положить на язык, запить, проглотить. Есть. Номер два: положить на язык...

Стук в дверь. Это в моем плане предусмотрено не было, и я просто осталась сидеть на стуле с высунутым языком в надежде, что стучат в соседнюю дверь. Как бы не так. Стук раздался снова, барабанная дробь в дверь звучала все громче.

– Герри? Герри? Ты здесь? – закричал в коридоре знакомый голос. Оле! Я застыла с высунутым языком, от страха не в силах двинуться с места.

– Герри! Это я, Оле! – крикнул он из-за двери. – Я знаю, что ты там. Давай открывай! Иначе меня арестуют за нарушение общественного порядка. Герри! Мне нужно тебе что-то сказать. Герри!

Я потихоньку начинала злиться. Засунув язык обратно в рот, я проглотила таблетку, но забыла запить.

– Уходи, Оле, – попыталась прикрикнуть я, но во рту пересохло, и Оле не услышал меня. Он как одержимый колотил в дверь.

– Герри! Открой, Герри!

Я встала. Нужно отделаться от него. Иначе он всю ночь будет барабанить в дверь и орать.

– Сдесь нет никак-к-кой Гэ-эрри. Сдесь жи-вйот Юшенка. Уха-а-дите, или я пазаву пали-цийя, – крикнула я.

– Слава богу, ты там, Герри, – произнес Оле из-за двери. – Открой! Мне нужно поговорить с тобой.

– Не пойдет. Проваливай!

– Но почему? Я знаю, что Джо не пришел. Я все время глаз с фойе не спускал. Ты одна!

Открывай, впусти меня, люди уже и так странно на меня смотрят. – Очевидно, кто-то шел по коридору. – Добрый вечер, – поприветствовал этого кого-то Оле. – Не думайте, я не всегда такой. Просто сегодня жена мне изменила, и я напился. Не очень оригинально, я понимаю, но ничего лучшего мне в голову не пришло. Может, вы что подскажете? Ну, не смотрите же с таким идиотским выражением лица! На третьем верхнем зубе у вас кариес, я даже отсюда вижу.

Это совершено невыносимо. Если Оле продолжит приставать к постояльцам, то появление персонала гостиницы станет лишь вопросом времени, а мне это было совершенно ни к чему. Я открыла дверь.