Джудит Гулд - Вспышка. Книга первая Страница 29

– Вы сказали, что отвечаете за праздник? – спросила Сенда. – Я этого не знала.

– Конечно! – небрежно ответила графиня. – Всем это известно. Я зарабатываю на жизнь тем, что помогаю устраивать приемы. – Заметив изумленное выражение на лице Сенды, графиня сочла своим долгом объяснить свои слова, и взгляд ее огромных глаз стал отсутствующим. – Понимаете, после смерти моего Бориса, упокой Господь его душу, – он был гусарским офицером, таким высоким и красивым… таким лихим и стройным. Представляете, рейтузы так плотно сидели на нем, что натягивать их приходилось двум слугам! У него были такие широкие плечи и эти эполеты… Хоть убей, я никогда не пойму, что он во мне нашел. – Она помолчала, затем более слабым голосом продолжала: – Разумеется, я знаю. Это все знают. Офицерское звание Бориса потребовало почти всех денег, которые оставили ему родители, и он почему-то думал, что я богата.

– Ох, – Сенда всем сердцем сочувствовала своей новой знакомой. – Как ужасно, должно быть, было узнать об этом.

– Нет, вы не должны так плохо думать о нем. Это очень длинная история, голубушка, достаточно сказать, что мой дорогой Борис проиграл все до последнего рубля, а потом… Ох, милочка!.. покончил жизнь самоубийством, оставив меня одну с огромными долгами. И вот я взяла, как говорится, быка за рога и пошла работать, чтобы расплатиться с ними и заработать себе на жизнь. – Она еще с минуту яростно обмахивалась импровизированным веером, затем продолжила: – Я отказалась жить из милости у своих родственников и друзей, как какая-нибудь скучная незамужняя тетка. И вот уже много лет занимаюсь устроительством различных празднеств и тому подобных увеселений за плату. Я начала работать еще при жизни отца Вацлава и смогла поддерживать себя материально. Благодарю Бога за то, что он послал мне дорогого Вацлава и его друзей. – Она ласково засмеялась. – Теперь вы видите, Сенда, милая, что, несмотря на мой титул, я самая обычная рабочая женщина. – Она перехватила суровый, неодобрительный взгляд мадам Ламот и проигнорировала его, тронув золотой медальон, висящий у нее на шее. Когда она быстро открыла его, там оказались часы.

Графиня широко раскрытыми от ужаса глазами взглянула на них, затем решительно закрыла медальон и уронила на пол свою картонку. То, как энергично она выскочила из кресла и как замечательно твердо держалась на ногах, доказывало, что приступ головокружения был не более чем притворством.

– Мне нельзя больше терять ни минуты! – воскликнула она. – Должно быть, цветы из Крыма уже доставили, и мне надо проследить за праздничным убранством. Да, я уверена, что среди них есть камелии. Я скажу, чтобы один букет отнесли в театр. – Графиня быстро обняла Сенду, прижав ее к своей пахнущей сиренью груди, и торопливо заковыляла к выходу. У самой двери она обернулась: – Ля-ля-ля! – пропела она и, помахав им рукой и послав воздушный поцелуй, закрыла за собой дверь.

Мадам Ламот облегченно вздохнула, а Сенда невольно улыбнулась. Графиня могла бы не рассказывать ей о своем положении; она сделала это для того, чтобы Сенда могла побороть свою стеснительность. Сенда про себя поблагодарила ее. Она была такой бесхитростной, очаровательной и честной женщиной, что целиком и полностью завоевала симпатию Сенды.

Мадам Ламот, напротив, была явно недовольна этим вынужденным перерывом. Как только дверь закрылась, она повернулась к Сенде и громко хлопнула в ладоши.

– Пора. Мы и так потеряли много драгоценного времени. Теперь нам надо снять с вас мерки… мадам… мадмуазель?

– Я – вдова.

– Значит, мадам. Разденьтесь. – Аристократические брови мадам Ламот повелительно изогнулись дугой, показывая, что Сенде лучше не мешкать.

Девять часов спустя Сенда критически разглядывала свое отражение в четырех высоких зеркалах, закрепленных в подвижных рамах с вычурной резьбой. Мадам Ламот стояла в стороне, чопорно сложив на груди руки с почти довольным выражением на лице, отчего ее обычно бесстрастные черты казались мягче. Рядом с ней застыли две ученицы, с широко раскрытыми от изумления ртами.

– Это… я? – недоверчиво спросила Сенда, на несколько секунд отведя глаза от отражения в зеркале и взглянув в сторону мадам Ламот.

Портниха кивнула головой.

– Да. Это точно вы.

– Боже мой. Я… я не знаю, что сказать. – Сенда вновь поглядела в стоящее перед ней зеркало и покачала головой. – Я выгляжу…

– Сногсшибательно? – мягко подсказала мадам Ламот.

Сенда молча кивнула головой, боясь словами разрушить волшебство. От всех этих примерок и булавок она чувствовала себя неловко, и эту неловкость еще больше усиливали три пары оценивающих глаз, но все равно не могла оторваться от зеркала. Она нерешительно повернулась и посмотрела на себя со спины. Юбка шуршала и шелестела при каждом ее движении, как если бы жила своей жизнью. Ей с трудом верилось, что это восхитительное видение, повторяющее каждый жест, – ее собственное отражение. Она была…

Неужели это возможно? Неужели это невероятно утонченное создание действительно она сама?

Поборов смущение, вызванное всеобщим восхищением, Сенда признала, что молодая женщина, чье отражение она видела во всех этих зеркалах – может быть, это волшебные зеркала? – и правда выглядела утонченной, аристократически надменной, и в то же время не лишенной какой-то невинной уязвимости. Бледная пепельно-розовая тафта оттеняла естественный цвет лица, который под любопытными взглядами стал еще розовее. Элегантный лиф с низким вырезом красиво облегал грудь и оставлял открытыми плечи. Приподнятые вверх груди казались двумя совершенными сферами, больше и выше, чем, она знала, они были в действительности. Пышные короткие рукава, эдакое дымчатое дополнение, едва касающееся тела чуть ниже плеч, напоминали нежные эполеты из тафты. Сенда любовалась своей тончайшей талией. Чуть выше левого бедра была приколота шелковая камелия, точно такая же, как на правом плече, создавая эффект восхитительной гармонии. По низу расклешенной юбки мадам Ламот расположила камелии из бледного шелка. Подобранные в тон высокие бархатные перчатки, доходящие до середины рук, прекрасно дополняли наряд.

Теперь уж она окончательно уверилась, что мадам Ламот в самом деле обладает дьявольской, потусторонней силой.

Сенда покачала бедрами из стороны в сторону, ощущая не только необъяснимое душевное волнение, но и прилив радостного возбуждения. Затем, повинуясь внезапному порыву, она сделала пируэт, приподнявшись на носках своих туфелек, появившихся благодаря волшебству мадам Ламот. И тафта замерцала и заволновалась вокруг ее ног.

Ее глаза сверкали, излучая удовольствие, которого она прежде не испытывала. Она действительно потрясающе выглядела и чувствовала себя красавицей.