Елена Гайворонская - Роман с небоскребом Страница 29

Нам пишут из Оттавы…

Осенью Сергей и Вадик защитились.

К тому времени Сережка с изумлением обнаружил, что в веселой разношерстной компании автомобилистов ему подчас легче и комфортнее, чем в депрессивных стенах Академии наук, где поселился дух уныния и отчаяния, а разговоры велись не об исследованиях и статьях, а о ценах и способах выживания. Ему больно было видеть, как старенькие профессора с известными миру именами после работы неумело ковыряются на своих трех институтских сотках, чтобы собрать немудрящий урожай морковки и картошки, и потом везут в залатанных мешках на развалюшном академическом автобусе в московские квартиры. Как на праздновании очередной защиты вместо былой аренды зала в ресторане кучковались на квартире завлаба, закупалось дешевое вино, разводился водой медицинский спирт, а в качестве закуски выкладывались дешевая карамель и яблоки из дачного сада. Как потом завлаб писал слезные письма иностранным партнерам с предложением выступить спонсорами в проекте, который практически готов, но будет заморожен за недостатком финансирования.

Постепенно даже самые неисправимые оптимисты осознали: возврата к прошлому не будет. Титаник российской науки неумолимо шел ко дну. Молодежь торопилась успеть в последние шлюпки и отчаливала кто в бизнес, кто за границу. Старички оставались медленно тонуть вместе с некогда прекрасным и гордым кораблем.

Вадик ворчал, что в России полная задница, что больше здесь ловить нечего, что надо мотать, пока наши не заняли на Западе все хорошие места.

А потом Сережке пришло приглашение из университета города Оттавы. Это известие застало врасплох. Конечно, мы говорили о возможности отъезда за границу, но то были теоретические размышления. Канада и Штаты для меня были чем-то вроде космического поселения где-нибудь в созвездии Андромеды. «Махнем на Марс, дорогая?» – «С удовольствием, любимый. Запросто».

И вдруг абстракция стала реальностью, приняла вполне зримые очертания в виде письма в узком и длинном конверте с кучей разношерстных марок.

Условия, предлагаемые мужу, были далеки от идеальных. Контракт на два года, крохотная квартирка в университетском городке, страховка и весьма умеренное жалованье. На одного куда ни шло, но на семью – явно недостаточно. При примерном подсчете затрат на питание, страховку для нас с Ванькой и необходимые мелочи выходило, что нам светило более чем скромное канадское существование. Вряд ли я смогу быстро получить рабочую визу, да и куда меня возьмут со школьным английским и неоконченным высшим? Разве что мыть туалеты? Я откровенно растерялась. С отсутствием языка я еще могла смириться: выучить английский не так сложно. Но бросить институт ради сомнительной перспективы сидеть без денег в чужой стране с маленьким ребенком на руках?

Сережка печально усмехнулся.

– Было наивно рассчитывать, что нашим ученым предложат небо в алмазах. На большие деньги своих желающих хватает. А им выгодно покупать дешевые мозги. Конечно, при перезаключении контракта я смогу выбить лучшие условия… Но два года придется работать за гроши…

– Зато ты наконец сможешь заниматься своим любимым делом с обозримой перспективой…

Я подошла к окну, впилась ногтями в ладони до режущей боли, чтобы заглушить иную боль – саднящую в груди. Это происходит не со мной…

«Сердце терзает безмолвная грусть… Все улетают, меня покидают, все уезжают, а я остаюсь…» Ведь это я сама себе напророчила. Бедная глупая девочка Саня…

С чахлого дерева облетали желтые листья, оголенные тонкие ветки выглядели жалкими и беспомощными… Я старалась, чтобы голос звучал спокойно и твердо…

– Поезжай один. А мы останемся. Приедем через два года. За это время я окончу институт, выучу английский… Да и Ванька подрастет.

Сережка подошел сзади, стиснул ладонями мои плечи, прижался горячими губами к виску. Я почувствовала, как у меня предательски запрыгали губы, слезы прихлынули к глазам, но нашла силы улыбнуться.

– Все будет хорошо…

– Без вас я никуда не поеду, – отрезал Сережка.

– Но ведь это для тебя очень важно! – Закрыв глаза, я терлась виском о его колючую щеку.

– Вы – самое важное, что у меня есть. Наука – всего лишь работа. А семья – это все. К тому же не стоит хвататься за первое попавшееся предложение. Сейчас все бегут на Запад, а те пользуются ажиотажем и стремятся скупить наши мозги оптом за бесценок. Думаю, не стоит торопиться…

Так вместо Сергея в Канаду отправился Вадик.

Ближе к отъезду зашел передать Сереже какие-то бумажки. Но мужа не было, а я ударными темпами дописывала реферат по психологии подростков. Ванька возился с большой пластмассовой пирамидой, методично снимая и напяливая обратно разноцветные кольца. Вадик достал из сумки резинового розового слоника, издававшего при нажатии пронзительный свист, чем привел Ваньку в безумный восторг.

После подписания контракта Вадик заметно изменился: состриг жидкие патлы, делавшие его похожим скорее на свободного художника, чем на перспективного ученого. Новая строгая стрижка скрывала оттопыренные уши, скрадывала длинный нос, делала Вадика весьма симпатичным, а светлая водолазка и новенький пиджак цвета маренго придавали его облику шарм и деловитость. Вот только тревога, поселившаяся в глубине серых глаз друга, не вязалась ни со старым, ни с новым обликом.

– Классно выглядишь, – искренне сказала я. – Прямо денди.

– Ну уж, – неожиданно засмущался Вадик. – Просто пытаюсь соответствовать.

– Страшно? – спросила я.

– Боязно, – почему-то полушепотом признался Вадик. – Но отступать поздно. – И вымученно улыбнулся.

– Все будет хорошо. – Я коснулась его холодной руки, пытаясь подбодрить. – Ты молодой, умный, талантливый. Ты пробьешься…

Вадик обреченно кивнул.

Ванька посвистел розовым слоником, устремил на гостя доверчивый ясный взгляд и улыбнулся.

– Какой милый малыш, – умилился Вадик. – Можно? – Поднял Ваньку на руки.

Тот потрогал Вадика за нос и губы, потрепал волосы и, не найдя больше интересного, запросился назад, к слонику и пирамидке.

– Чудесный парень, – сказал Вадик, сажая Ивана обратно, – я люблю детей…

– Впервые слышу, – заметила я.

– Повода не было, – ответил Вадик.

– У тебя все впереди, – улыбнулась я. – Говорят, канадки красивые…

– Надеюсь, что так, – шутливо отозвался Вадик.

Я сварила крепкий кофе.

– Знаешь, – дуя на чашку, задумчиво произнес Вадим, – все-таки Серега больше заслужил эту работу, чем я… Он способнее меня. Никогда бы раньше не признался в этом… Но вроде как напоследок…

– Он мог поехать, – объяснила я. – Я его не держала. Это было его решение – остаться…