Наталья Горбачева - Любовь как любовь. Лобовы. Родовое гнездо Страница 29

– Хотел поговорить о твоей дочке и моем сыне…

У Татьяны отлегло от сердца. Поговорили они, мама Таня рассказала, что Лика собирается стать ландшафтным дизайнером и остаться в Бережках, работать на земле. Но и Леня хочет заняться хозяйством, потому интересы столкнулись, и они с Платоном плохо представляют, что делать. Вот тут Прорва кстати и сказал:

– Что тут придумывать? Продайте землю, а деньги поделите поровну. Чем плохо?

– Платон на это не пойдет, – ответила Татьяна.

Тем не менее, вернувшись домой, она сказала мужу:

– Платон, мы не должны допустить, чтобы наши дети перессорились… нужно продать землю и поделить деньги пополам – Лике и Лене.

– Сама додумалась или кто подсказал? – мрачно спросил Лобов.

– Скажи, что тебе дороже – земля или дети?

Лобов помолчал, потом негромко и внушительно ответил:

– Таня, об этом больше со мной не заговаривай. Никогда.

Подобных тупиков в супружеской жизни Лобовых было – по пальцам пересчитать. Татьяна знала, что спорить с мужем бесполезно. Она расстроилась, стала искать по ящикам корвалол, который где-то лежал «на всякий случай». Лобов оторвался от своей газеты и принялся мерить кухню быстрыми шагами. Казалось, что от нервного напряжения между ними вот-вот должна проскочить молния…

– Эта земля должна остаться моим внукам! – вдруг ударил он кулаком по столу. – Не для того я всю жизнь копался по локоть в грязи, чтобы теперь ее продавать!

– Где корвалол? – спросила она.

– Я спокоен, – отрезал Лобов.

– А я нет… – ответила Татьяна и без сил опустилась на стул.

– Хорошо… – сразу обмяк и Лобов. – С-соберем семейный совет. Поговорим… Только соберем всех.

– Хорошо, отец. Как раз в это воскресенье все и приедут на помолвку…

Семейный совет так и не состоялся, потому что никто из детей на него не явился. Утром в воскресенье позвонила Люба и отказалась приехать из-за того, что у Гриши якобы неотложные дела. Сказать родителям, что мужа арестовали, она не могла.

Лариса в субботу вечером обещала, что приедет. Но обстоятельства сложились не в пользу семейного свидания. В середине недели у нее испортилось настроение, а к воскресенью оно стало просто отвратительным. Однокурсница Ларисы Зина, столкнувшись в коридоре, намекнула, что о ее отношениях с Менделеевым многим известно.

– Лариска, поверь, я за тебя безумно рада, но остальные… Ты ведь знаешь людей…

– Да пусть болтают. Жалко, что в Уголовном кодексе нет статьи за сплетни.

– Выходные с Олегом – это сплетня? – в упор спросила подруга.

Застигнутая врасплох Лариса не нашлась что ответить.

– Только не забывай, что в таком случае вы не сможете вести в суде одни и те же дела. Как говорится, адвокат и судья, состоящие в интимных отношениях… – Зина решила произнести проповедь на эту тему.

Лариса, смутившись и недослушав, быстро ушла в кабинет, откуда по мобильному позвонила Олегу и упавшим голосом сказала, что у них больше не будет совместных обедов, перекуров и прочая. По крайней мере на работе.

В это самое время Менделеев имел неприятный разговор с адвокатом Градовым. Тот шантажировал Олега «близкими отношениями с судьей Лобовой», которую необходимо было убрать из дела убийцы Величко.

– Ты, Вить, за кого меня принимаешь? – спокойно спросил Олег.

– Ага!.. Стало быть, действительно влюбился, как пацан, – подтвердил свою догадку Градов. – А вот и вещ-док, – он достал из портфеля и показал Менделееву фотографию, на которой был запечатлен страстный поцелуй судьи и адвоката.

Дрянь же ты, Витя… – заиграли желваки у Менделеева. – Ты не сможешь ее убрать из дела таким образом. И знаешь почему? Потому что я напишу заявление и сам уйду из этого дела. Предоставляю тебе защищать этого подонка…

– Бона как… – ухмыльнулся Градов. – Но тогда тебе будет другая шарада… Через неделю вернешь мне долг, весь…

– Витя, уговор был до конца года…

– А теперь другой уговор. Я тебе деньги всегда занимал, когда тебе позарез были нужны, а ты мне не можешь сделать одолжения…

– Я через неделю не смогу отдать… – сказал Менделеев и добавил: – Как бы я тебе сейчас по морде съездил, Витя.

Они сидели в буфете и говорили тихо и спокойно, кто бы мог подумать – о чем!..

– А ты сходи-ка в казино. Вдруг повезет, – подмигнул Градов.

– С этим завязал, – доложил Менделеев.

– Кто однажды начал играть, того могила исправит…

В субботу Олег и Лариса друг другу даже не позвонили, размышляя о невеселых новостях. В воскресенье с утра Менделеев решил поехать к Ларисе домой и объясниться. Но не только он отважился на это. Герман Конев ждал в такси у подъезда. Лариса уезжала на рынок купить вкусненького для родителей, а когда вернулась, поставила машину на стоянку и направилась к дому, на ее пути внезапно возник отец Глеба. Она напугалась, но виду не подала:

– Я тебе так ясно все объяснила: не приходи, не звони, исчезни! Да ты пьян… Проваливай!..

– Ну, уж и пьян, всего рюмочка хорошего коньяка, – пожал плечами Конев. С этого момента за происходящим, сидя в своей машине, наблюдал Менделеев, подъехавший к Ларисиному дому. – Грубо разговариваешь, хотя я и заслужил. Знаешь, что говорят: «Без бумажки ты букашка».

Пока эта бумажка у тебя, я – букашка. Ты отдашь мне ту расписку?

– Боишься, что я буду тебя шантажировать?

– Тебе нравится держать меня в страхе? – ухмыльнулся Конев.

– Для Глеба тебя нет в живых, – отрезала Лариса. – Я так ему сказала…

– Зачем?

– Ты сам от него отказался, когда ему была необходима твоя помощь. Он выжил, а ты умер.

– А если Глеб узнает… что я жив?

– Вот для этого и нужна мне эта «бумажка». Чтобы он понял, почему я ему солгала.

– Ну, Лариса, это как-то не по-взрослому…

– Повторяю специально для замминистра: я никогда не верну тебе эту бумагу, ни за что не дам увидеться с Глебом. Ты умер, ясно? – Лариса была в гневе. – А это надолго. Попробуешь мне или сыну навредить, сотру в порошок.

Она обошла Германа и направилась к подъезду, но он грубо схватил ее за рукав. Менделеев выпрыгнул из машины и через пять секунд оказался около них.

– Простите, я могу вам помочь? – вмешался в разговор, но Ларисе просигналил «мы незнакомы».

– Иди, мужик. С женой говорю.

– Ручонки шаловливые от женщины убери, – приказал Менделеев.

– Парень, отойди, – сказал, как плюнул, Конев. – Ты знаешь, с кем связался?

– Да ну, откуда… Руки сам уберешь или мне их укоротить?

Герман отпустил Ларису и сделал шаг к Менделееву. Тот ударил. Герман пошатнулся и упал. Его такси тут же отъехало.

– Ты, парень, попал, – лежа сказал Конев.