Притворись моей, девочка! - Кира Сорока Страница 29

— Отец приезжает через два дня, — этой ужаснувшей меня фразой Тимур резко прерывает мои размышления. — Он звонил мне сегодня.

Конечно. Он звонил ему, а не мне.

Тимур продолжает, удерживая мой взгляд:

— Он поселится на нашем этаже, в соседнем люксе. Сказал, что до моего боя не станет копаться в ситуации с гайцами. А потом нас ждёт разнос...

— Так и сказал?! — испуганно охает Лерка.

Тимур её успокаивает:

— Ты здесь ни при чём. Не парься.

— Да и ты тоже! — добавляю, строго посмотрев на брата. — Виноват только я, пусть со мной и разбирается.

Наверное, сейчас я даже жажду этих разборок. Хочу заглушить душевные муки отцовским «воспитанием».

Мне пофигу, что он со мной сделает. Навряд ли что-то новое!

Чёрт... Мне так плохо без Даши...

Тимур хватает меня за плечо, хочет что-то сказать, но в этот момент я замечаю знакомое лицо и дёргаю головой. Рязанова заходит в ресторан, наши взгляды встречаются.

Мы смотрим друг другу в глаза. Не моргая. И я ничего не могу прочесть в её взгляде.

Брат с сестрой тоже замечают Дашу.

Резко вскакиваю.

— Тём... — начинает Лера, но я обрываю её.

— Я наелся.

И тут же ухожу.

Глава 21

Даша

Похоже, это действительно всё!..

Сутки без Тёмы превратились в агонию...

Сначала меня терзала злость, но она быстро прошла. На смену ей пришло отрицание. Ну не мог он вот так резко со мной закончить! Ведь он был так же влюблён, как и я! Я же видела... Чувствовала это!

Потом пришло понимание. А за ним — боль.

А сейчас я стою посреди ресторана и смотрю, как он поспешно уходит. Явно не желая находиться со мной рядом в одном, пусть и таком большом, помещении.

И это тоже больно. И я совсем не готова к такому.

Судорожно стиснув руки у груди, прохожу дальше, к столам с едой. Чувствую, как две пары глаз прожигают мой затылок, но не оборачиваюсь.

Тимур и так всегда меня ненавидел. А эта Лера... Ну кто она мне? Пусть думает, что хочет!

Безучастно скольжу взглядом по разным блюдам. Машинально беру что-то вроде котлеты на пару и рис в качестве гарнира. Вряд ли что-то ещё в меня влезет. Я вообще не планировала спускаться к ужину. Но стены номера буквально осточертели!

Выбираю столик возле двери в подсобные помещения. Ещё совсем недавно мы были там с Артёмом. Помню, как я бежала от него по тем мрачным коридорам. А потом он меня поймал и предложил дурацкую сделку. И я сказала ему, чтобы он нашёл другую девушку!

В тот день я была гораздо беззаботнее, чем сейчас. И могла держать оборону. А сейчас совсем расклеилась.

Ковыряю вилкой в тарелке, так и не попробовав её содержимое. Провожу взглядом по залу и вижу, что Тимур с сестрой наконец-то уходят. Мне становится немного легче... Ведь внешне Тимур почти точная копия Артёма. Видеть его сейчас тоже больно.

Решаю сходить за напитком, потому что в горле пересохло. Поднимаюсь со стула и направляюсь к бару. Когда прохожу мимо двери в подсобку, моё запястье неожиданно сжимает чья-то рука. А уже в следующую секунду дверь оказывается открытой, а хозяин этой руки рывком затаскивает меня в тот самый мрачный коридор. Спина встречается с ледяной стеной, и чьё-то сильное тело припечатывает меня к ней...

Артём!

Он сжимает моё лицо в ладонях. Его глаза впиваются в мои.

Я тяжело дышу, потому что испугалась. И совершенно не понимаю, что должна сказать или сделать.

Оттолкнуть? Сбежать?

Но... Но я не хочу!

— Даша...

Голос хриплый. Жар его дыхания опаляет мои губы.

— Я всё тебе расскажу, — говорит он неожиданно. А потом добавляет, поморщившись: — Но не сразу. Постепенно.

Недоверчиво смотрю в его лицо. Оно кажется искренним. И мне бы надо согласиться на всё, что он может сейчас предложить. Но... Что мы будем делать дальше? Когда осенние каникулы закончатся? Что я буду делать со своим сердцем? Как я его вылечу?

Хорошо, что мы расстались ещё вчера!

И я судорожно цепляюсь за эту мысль.

Не хочу больше боли! Мне и сейчас её предостаточно!

Пытаюсь скинуть руки парня со своего лица, но у меня не выходит.

— Да-ша! Я тебя не отпущу! — категорично заявляет Артём.

— Ты только обещаешь быть честным! А на деле это не так, — говорю наконец.

Он ещё сильнее прижимает меня к стене. Вжимается лбом в мой и шепчет:

— Моя мама бросила нас с Тимуром ещё в роддоме. Я даже не знаю, как она выглядит. Вроде бы она была совсем молоденькой, когда забеременела. Да ещё и двойней. Не справилась с навалившейся ответственностью — и сбежала. В нашей семье не принято говорить о ней. Отец ненавидит трусость и любую форму трусости.

Артём выпаливает всё это на одном дыхании. И я чувствую, что он сейчас честен со мной. В горле встаёт ком, который никак не получается проглотить.

Зачем мне было нужно всё это знать?

Зачем я решила бередить его раны?

Но в то же время я понимаю, что в его прошлом кроются ответы на важные вопросы. Поведение братьев в школе мне вдруг становится совершенно понятным.

Они росли без мамы... Явно недолюбленные. И от этого — жестокие.

Я их, конечно, не оправдываю, хотя очень хочется это сделать. Хотя бы Тёму.

— Ты меня услышала? — снова раздаётся его хриплый шёпот.

Молча киваю и выдавливаю:

— Да... Спасибо.

— Не говори так. Я тебе ровным счётом ничего не дал.

Но он дал. Теперь я понимаю его лучше.

Он немного отстраняется и больше не прижимается ко мне лбом. Заглядывает в глаза, и некоторое время мы ведём безмолвный диалог.

— Я знаю, что ты сейчас скажешь, — бросает Артём, вновь поморщившись. — Что у нас осталось лишь четыре дня. И один из них уже подходит к концу. А значит, всего три дня. И что не стоит из-за трёх дней ввязываться вот в это всё!..

Я качаю головой, но никак не