Даниэла Стил - Драгоценности Страница 29

Но Сара знала, что свидание с Вильямом в Нью-Йорке было далекой мечтой, мечтой, которая, может быть, никогда не сбудется. Пришло время прощаться, и она знала это. Даже если она увидит его снова, когда они вернутся из Италии, к тому времени у них будут совершенно иные отношения. Они теперь должны избегать дальнейшего сближения друг с другом и вернуться к прежней жизни. Они красиво протанцевали последнее танго, но даже это не заставило Сару улыбнуться. Потом они танцевали еще один «последний танец», щека к щеке, и каждый был погружен в свои мысли, а когда они вернулись к столику, он целовал ее много, много раз.

— Я люблю вас, милая девушка. Я действительно не могу перенести расставания с вами. Что мне делать без вас всю оставшуюся жизнь?

— Быть счастливым… жениться… иметь детей… — ответила она полушутя. — Вы напишете мне? — задумчиво спросила она.

— Через час. Обещаю. Может быть, вашим родителям не понравится Италия и вы вернетесь в Лондон скорее? — с надеждой сказал он.

— Я в этом сомневаюсь.

И он тоже сомневался в этом.

— Понимаете, судя по тому, что мне говорили, Муссолини не лучше Гитлера.

— Не думаю, что он нас ждет, — улыбнулась она. — В самом деле, я даже не уверена, что мы увидим его, пока там будем. — Она опять дразнила его, не зная, что еще сказать Вильяму. Все, что они должны сказать друг другу, было слишком болезненно.

В молчании они подъехали к ее отелю, сегодня вечером Вильям сам вел автомобиль. Он не хотел, чтобы присутствие шофера мешало им. Они долго сидели в автомобиле, спокойно разговаривая о том, что они делали, что им хотелось бы сделать, что они должны сделать и что они сделают, когда Сара вернется в Лондон.

— Обещаю, я буду с вами неотлучно до вашего отплытия.

Она улыбнулась и посмотрела на него, он был так аристократичен и так красив. Герцог Вайтфилд. Возможно, однажды она расскажет своим внукам, как любила его много лет назад. Сейчас она больше, чем когда-либо, была уверена, что не должна стоить ему права престолонаследия.

— Я напишу вам из Италии, — пообещала она, не уверенная в том, что это следовало говорить. Она должна быть сдержанной. Она не могла позволить себе рассказать ему о своих чувствах. Сара твердо решила не допустить, чтобы он предпринял что-то безумное.

— Если мне удастся, я позвоню вам. — Вильям обнял ее. — Дорогая… как я люблю вас. — Она закрыла глаза, и слезы медленно покатились по ее щекам, а он осушал их поцелуями.

— Я тоже люблю вас… — проговорила она, на мгновение прервав поцелуй. Она увидела слезы в его глазах и нежно коснулась его щеки кончиками пальцев. — Мы должны быть разумны, вы понимаете. У нас нет выбора. У вас есть обязанности, Вильям. Вы не можете отказаться от них.

— Могу, — сказал он тихо. — А если бы у нас был выбор? — Это было обещание будущего.

— У нас нет выбора. — Сара приложила палец к его губам, а он поцеловал его. — Не делайте этого, Вильям. Я вам не позволю.

— Почему?

— Потому что я люблю вас, — твердо произнесла она.

— Тогда почему вы отказываете нам обоим в том, чего мы хотим, и говорите о будущем?

— У нас не может быть будущего, Вильям, — с грустью ответила Сара.

Когда он помог ей выйти из автомобиля, они, держась за руки, медленно побрели в отель. Она снова была в белом атласном платье и выглядела прелестно. Его глаза пристально изучали ее, впитывая каждую деталь, чтобы никогда не забыть.

— До скорой встречи. — Он поцеловал ее на виду у портье. — Не забудь, как сильно я люблю тебя, — прошептал он и поцеловал ее еще раз. Было мучительно входить без него в лифт. Двери тяжело закрылись, и, пока она поднималась, сердце рвалось у нее из груди.

Он долго стоял в холле, глядя на двери лифта, потом повернулся и решительно пошел к автомобилю. Она была упряма, но Вильям Вайтфилд был еще упрямее.

Глава 8

Дорога в Рим на поезде показалась Саре бесконечной — она была молчалива, бледна, ее родители тихо беседовали, редко обращаясь к ней. Они оба знали, как ей было плохо и как неинтересны ей их разговоры. Вильям позвонил ей перед самым отъездом. Разговор был короткий, но на глазах ее были слезы, когда она, взяв сумку, вышла из комнаты. Сара понимала, что это было началом их окончательного расставания, и то, что они так любили друг друга, не имело значения. Она знала, насколько безнадежно их положение и как глупо было позволить себе влюбиться в Вильяма. Теперь ей придется расплачиваться за это страданиями и в конце концов заставить себя забыть его. Она не была уверена, что захочет снова увидеть его, когда они вернутся в Лондон. Слишком болезненными могут оказаться их встречи. И пока они ехали на поезде, она смотрела в окно, заставляя себя думать о Питере и Джейн, о малышах Джеймсе и Марджори и даже о Фредди. Но как ни старалась Сара отвлечься, она все время ловила себя на том, что мысленно возвращается к Вильяму… или его матери… или вспоминает о его друзьях… или о том дне, который они провели в Вайтфилде… или о тех моментах, когда они целовались… или о вечерах, когда танцевали.

— С тобой все в порядке, дорогая? — настойчиво спрашивала ее мать, когда они оставляли ее, уходя в вагон-ресторан на ленч. Сара категорически отказывалась от еды: когда стюард принес ей фрукты и чашку чая, она сказала, что больше ей ничего не надо. Виктория беспокоилась о ней.

— Все прекрасно, мама, в самом деле.

Но Виктория знала, что это не так. За ленчем она заявила Эдварду, что Сара достаточно настрадалась с Фредди и, возможно, им не следовало быть снисходительными к ее маленькому роману с герцогом.

— Мне кажется, важно, что теперь она точно знает, какие чувства испытывает к нему, — спокойно заметил Эдвард.

— Почему? — Виктория была озадачена. — Какое это имеет значение?

— Человек никогда не знает, что его ждет в жизни, Виктория, не правда ли?

Она удивилась, не сказал ли ему что-то Вильям, но ни о чем не спросила мужа. После ленча, вернувшись в свое купе, они застали Сару читающей книгу. Это был новый роман «Брайтон-Рок», Грэма Грина, подаренный ей Вильямом. Но она никак не могла сосредоточиться, не могла запомнить ни одного имени и в конце концов отложила книгу.

Они миновали Дувр, Кале и Париж, где их прицепили к другому поезду, и далеко за полночь Сара лежала в темноте, без сна, слушая перестук колес, в то время как их поезд пересекал северную Италию. И с каждым звуком, каждой милей, каждым поворотом колес все, о чем она думала, был Вильям и мгновения, проведенные с ним. Она чувствовала себя намного хуже, чем расставшись с Фредди, потому что Вильяма она действительно любила и знала, что он тоже отвечал ей любовью. Сара понимала, что за совместное будущее ему пришлось бы заплатить слишком дорого, и не могла допустить этого.