Не твоя дочь - Кристина Майер Страница 29

«Помочь спуститься?» — приходит следующее сообщение.

«Нет. Я сейчас оденусь и спущусь…»

Глава 36

Милада

Тихо покинуть спальню не получилось. Старалась прыгать как можно тише и быстрее, но упрыгать не получилось.

— Милада, ты вниз? — выглянула мама из своей комнаты. Она стояла в одной короткой сорочке, спешила, даже не успела накинуть пеньюар.

— Да, — крепче сжимая в руках радионяню, заставляла себя смотреть на нее. Еще долго при взгляде на маму в ушах будут звенеть ее злые слова.

— Тебе что-нибудь надо? Скажи, я принесу, — не могу сказать, что мама не проявляла обо мне заботу, но сейчас она была настолько наигранной, что мне было неприятно находиться рядом с ней.

— Ничего не надо, мам, я с Ваней хочу пообщаться, — всем своим видом показываю, что не намерена дальше продолжать разговор. Готовлюсь «прыгать» дальше, но мама мой порыв игнорирует.

— Милада, я вижу, что ты продолжаешь на меня обижаться, — выходит из спальни, прикрывает дверь, чтобы наш разговор не услышал папа. Он единственный, кого мама боится разочаровать, наверное, опасается, что их отношения вновь испортятся.

Не собираюсь делать вид, что все в порядке, но и объяснять, что это не банальная обида на житейские мелочи, не хочется. Зачем? Она ведь все сама понимает. У меня был перед глазами правильный пример хорошей семьи – мои дедушка и бабушка.

Семья – это про любовь, про доверие, про защиту от всех невзгод. Дети должны знать, что они любимы, что родители всегда выслушают, поймут, не будут попрекать, не будут делить продукты и жилплощадь…

— Мама, я не вижу смысла обсуждать эту тему. Ты сказала то, что сказала. Я услышала. Не буду скрывать, сейчас мне некомфортно здесь находиться.

Мне тяжело долго стоять на одной ноге, но разве сейчас это имеет значение? Для мамы главное – успокоить свою совесть попыткой примириться со мной.

— Вот всегда ты была такой максималисткой! Нельзя так, Милада! — тихо, но эмоционально шепчет она. — Ты ведь знаешь, сколько мне пришлось пережить, прежде чем в нашей семье все наладилось. Моя нервная система расшатана, я избегаю любого негатива. Боюсь, что наша семья распадется. А Глеб… Ты сама знаешь, кто такой Тихомиров. Не нужно даже объяснять, — жестикулируя руками.

— Кто такой Глеб, я знаю, но не понимаю, как он может разрушить нашу семью? — Глеб, конечно, Козлинович, но не стоит его винить во всех мыслимых и немыслимых грехах. Интерес Тихомирова прозрачен, там точно нет желания поссорить меня с семьей.

Мама теряется, что кажется мне странным. На несколько секунд пропадает ее запал.

— Как он может разрушить? Ты сама не догадываешься? Глеб может оставить нас ни с чем! Я не хотела, чтобы ты узнала о долгах и посчитала себя обязанной к нему вернуться, — звучит логично, даже мотив ее агрессии становится понятен, но я помню наш разговор в спальне. В тот момент я не чувствовала заботы о себе.

— Я не буду жить с мужчиной ради того, чтобы вернуть ему долг.

Тем более не буду жить ради денег с Глебом. То, за что я могла бы «продаться» Тихомирову, он мне не может дать – верность, любовь и полное доверие.

— Если Глеб выдвинет такие требования, готовьтесь оказаться на улице, — спокойно произношу, стараясь хоть частично перенести вес на сломанную ногу, потому что другая уже затекла.

Я знаю, что Тихомиров так никогда не поступит. И даже не из-за меня, он не выкинет Варю на улицу, но маму мои слова пугают.

— Он ведь не поступит так с тобой и дочерью, — озвучивает мои мысли. Возможно, потребуй Тихомиров назад свои деньги, моя тайна была бы раскрыта мамой. Я боялась рассказать Ване, а тут…

Оказывается, человек, который может предать, все время находился рядом. Мы с Варей были гарантом ее спокойной и безбедной жизни…

— Меня Ваня внизу ждет, — нет смысла продолжать этот разговор. Мама выкручивается, как уж на горячей сковородке, только еще больше разочаровывает. Словам верить не получается.

— Милада, пожалуйста, поверь, мои поступки продиктованы заботой о тебе, — произносит она, а у меня в голове всплывает красная табличка «не верю». — Я люблю тебя, дочка, — совсем тихо, когда я прыгаю мимо нее. Любит, скорее всего, но любовь у нее очень странная…

Допрыгав до лестницы, с трудом опускаюсь на верхнюю ступеньку и на попе сползаю вниз. Нога так затекла, что она может подвести. Не хотелось бы опять оказаться в больнице.

— Я уже думал, ты уснула, — на шум выглядывает Ванька. Видит, каким способом я спускаюсь вниз, в два прыжка оказывается рядом. — Так и не научилась просить помощи, гордая девочка? — подхватывает на руки. Как мне не хватало, оказывается, искренней заботы…

Глава 37

Милада

— Тебя все это время не кормили? — с легкостью качая меня на руках, интересуется друг. — Если гипс снять, ты сколько весить будешь? — возмущается он. Я и сама знаю, что после аварии слишком что-то похудела. Вещи на теле болтаются.

— Кормили, но не так вкусно, как ты, — пряча улыбку. Иван такой серьезный, ругается, а я прусь от этого, ностальгирую.

— Значит, буду откармливать, пока я здесь. Включить свет? — спрашивает Ванька, опуская меня на диван. Подкладывает под спину подушки.

— Нет, не надо, — сдерживая эмоции. Рот у меня до ушей. Ванька суперзаботливый. Ничего не изменилось. — Вань, у тебя есть девушка? — понижая голос. Я безумно хочу для него счастья. Настоящего, глубокого чувства. И чтобы девушка ему досталась очень хорошая. Боюсь, что опять его потянет на такую, как Соня. О ней вспоминать не собираюсь.

— Была, но что-то не сложилось, — присаживается рядом, подставляет свое плечо мне под голову.

— Расскажи о ней, — мне хочется понять, есть ли у него до сих пор к ней чувства.

— Да рассказывать особо не о чем. Познакомились во время реабилитации, она ухаживала за мамой. Любовь, страсть, все вроде было хорошо. Потом ее мамы не стало, она переложила ситуацию на нас и решила дистанцироваться, чтобы еще раз не переживать боль потери. Было не очень приятно, но я пережил и отпустил.

На какое-то время в гостиной повисает тишина, в которой каждому из нас комфортно. Нет напряжения. Мы