Алина Кускова - Сила мечты Страница 3

– Захарова для тебя икона стиля? – пробурчала она, напоминая Лельке ее же слова.

– На сарафан кофе пролила, – не соврала Лелька.

Она только умолчала, что сделала это специально. Предварительно безжалостно помяв все юбки, которые у них с Ириной были одинаковые. Конечно же, маме было некогда гладить, папа глажкой никогда не занимался, а Лелька честно призналась, что может прожечь дыру. Мама махнула рукой и позволила ей надеть то, что она надела – черные обтягивающие брючки с белой кружевной туникой. На этом черно-белом фоне ее рыжие волосы смотрелись настоящим огнем.

– В тебя вселился дух противоречия? – поинтересовалась подруга. – Или хочешь, чтобы Марина поговорила и с твоими родителями?

– Делать ей больше нечего, – усмехнулась Лелька. – Пусть с Захаровой разбирается! На мне сегодня корпоративные цвета. А дух противоречия вселился в меня уже давно. Только пока он подчиняется разуму и топает привычными дорожками.

– Тогда это не он, – обрадовалась Ира.

Пока они шли, Лелька постоянно оглядывалась, чувствовала на каком-то животном уровне, что за ними следят. Бывают такие необъяснимые моменты, когда открывается второе дыхание или третий глаз. У нее же открылся портал в новые ощущения.

– Кого-то ищешь? – заметила Ира.

– Я вчера встретила одного парня, – призналась Лелька. – Очень необыкновенного парня.

– Да ты что?! И что дальше? – приготовилась слушать подруга.

– И ничего.

– Издеваешься? – обиделась Ира, решив, что остальные подробности от нее скрыли.

– Нисколько, – пожала плечами Лелька. – Действительно – ничего.

– Но ты сегодня какая-то другая!

– Это заметно? – удивилась Лелька.

– На первый взгляд нет, – успокоила ее подруга. – Но на второй – от тебя можно ожидать бунта. Решила свергнуть королеву?

– Еще чего! – фыркнула Лелька. – У меня есть занятия поинтересней. Не забыла? После уроков будем переоформлять стенд с выпускниками нашей школы. Он огромный, по нему лучше всего ползать в брюках.

– Да, стенд – это интересно. Когда-нибудь и у нас будет встреча выпускников. Хотелось бы, чтобы Захарова укатила в другую страну… Жаль, что до конца занятий еще шесть уроков!

Первым был урок английского.

Лелька плохо знала язык даже в рамках школьной программы. Родители были правы, если она надумает поступать на филфак, знания нужно будет расширить и углубить до невозможности. До Лелькиной невозможности, потому что она вбила себе в голову, что учение иностранных языков дается ей с трудом. Оно и давалось ей с трудом.

Лелька сидела и слушала Джека. Его вызвали к доске и попросили рассказать о своей родине, а ребятам предложили потом рассказать о том, что они поняли. Лелька понимала только одно – носитель языка – это совсем не преподаватель по английскому. Понимала она мало, зато довольный Паттерсон заливался соловьем. И это несмотря на то, что Неля Захарова перед этим отказала ему в месте рядом с собой!

Пришла утром и пересела за другую парту, оставив Джека в гордом одиночестве. Он удивился, но ничего не сказал. Все поняли, что так Захарова отомстила ему за нерыцарское отношение. Он должен был вчера беспрекословно тащиться за ней и нести ее сумку! Бедняга Джек этого не понял или сделал вид, что не понял. К тому же его возле школы ждали опекуны – родители по обмену. Нет, получается, что это Неля бедная.

– Васильева! Чему ты улыбаешься? – поинтересовалась Марина Николаевна.

– Тому, что рассказывает Джек.

– А что он рассказывает? – склонила голову по-птичьи набок классная.

– Как хорошо ему жилось! Или я неправильно поняла?

– Правильно. Умеешь ты вывернуться ужом, – покачала головой учительница.

Действительно, опровергнуть Лельку было невозможно. Джек рассказывал про то, как ему хорошо жилось там, и он надеялся, что и здесь его тоже ожидает радушный прием.

– Нормальный парень, – подмигнула Лелька Ире. – Сядь с ним!

– С ума сошла?! – испугалась та.

– Захарову боишься?

– Никого я не боюсь.

– Так и сядь с парнем, который тебе нравится.

– Он мне не…

– Не ври, Ир.

На перемене Захарова сделала вид, что целиком и полностью поглощена разговором с Игорем Григорьевым. Да, да, с тем самым Лелькиным Игорем, который внезапно из категории безнадег перешел в лидеры. Впрочем, никакой он не Лелькин. Так, мимо проходил, как и она.

– Давай, подруга, – Лелька толкнула в бок Иру, – чеши к иностранцу! Учти, он долго один сидеть не будет. Обязательно найдется тот, кто не побоится Захарову. Например, я!

– Ты?!

Это тоже была договоренность преподавателей с родителями – ученики могут выбирать сами, где кому и с кем сидеть. В старших классах уже невозможно общаться с соседом по парте по указке учителей. Лелька сделала вид, что берет свою сумку…

– Я не верю, что ты на это способна – перейти мне дорогу. Но, Лель! Разве я смогу?

– Сможешь! Когда-нибудь пора начинать мочь! Пора начинать жить без оглядки на других. Большая уже девочка – почти шестнадцать лет.

– Думаешь?

– Я в тебе никогда не сомневалась.

Ира покраснела, схватилась за сумку и… застыла на месте.

– Джек, – повернулась к нему Лелька. – Понимаешь, моя подруга хочет подтянуть английский. Ты не против, если она сядет с тобой?

– Понимаешь, – кивнул он. – Я не против.

Лелька под злым взглядом Захаровой перетащила Ирину сумку вместе с ней назад. Она хотела сразу отвернуться, ободряюще кивнув, но заметила испуганные Ирины глаза. Огромные серые глаза, алые щеки, красные губы, выбившуюся из длинной русой косы прядь… Да Смирнова просто красавица! Особенно когда волнуется. Нужно будет ей обязательно сказать об этом, чтобы поднять ее самооценку. А то Захарова у всех девчонок в классе самооценку снизила до плинтуса.

– Очень приятно, – услышала Лелька у себя за спиной.

Она не стала смущать пару взглядом. Прозвенел звонок, начался урок истории. Историк притащился заранее, заставил развешивать карты. Он был пожилым и вредным, и методы внедрения знаний у него были еще дореволюционные: карты и даты. С ума сойти! Разве можно все эти даты сражений запомнить?! Лелька всегда их путала.

– Сегодня мы займемся Испанией, – проскрипел историк.

И в этот момент постучали. После чего дверь распахнулась, и появилась Марина Николаевна. Она извинилась и…

Когда он вошел в класс, Лелька оцепенела. Играли они с Ирой в детском саду в такую игру «Замри-отомри», у Лельки всегда оторопь хорошо получалась. На этот раз все вышло по-настоящему. Она застыла, глядя на этого парня, и сердце снова ухнуло и глухо забилось, тревожно, как птица в клетке. Хорошо, что не нужно было производить никаких действий, только смотреть ему в глаза и цепенеть от ужаса, что сейчас он посмотрит на нее. Как посмотрит? Как?! Вдруг никак – от этого становилось не только страшно, но и холодно.

– Это Максим, он будет учиться вместе с вами. Его фамилия, – Марина Николаевна подглядела в листок, – его фамилия Васко.

– Васко? – нахмурился историк. – Ворон по-ихнему. Тоже по обмену?

– Нет, Максим Васко перевелся из соседней школы по семейным обстоятельствам.

– Какой красавчик, – зашептались девчонки.

Мальчишки тоже разинули рты, кто-то двинул теорию про второгодника. Максим казался старше своих сверстников.

Нелька демонстративно встала и пересела на свободную парту, благо после новогодних праздников не все посещали школу и мест было предостаточно, чтобы кочевать.

– Марина Николаевна, – пропела она, – пусть Макс сядет со мной!

Кому она делала назло? Игорьку? Ирке? Джеку? Или всем сразу? Но выглядело это глупо и смешно. Особенно когда после этого Максим прошел мимо нее и расположился на самой последней парте. Одноклассники злорадно зашептались, а Захарова окрысилась:

– Он еще пожалеет.

А Максим ни на кого не посмотрел. Лелька после этого отмерла. Но сердце еще продолжило ухать, забивая своим стуком скрипучую речь историка.

Что было потом?

Ничего.

Он сидел один и ни с кем не общался. На переменах куда-то исчезал. Когда возвращался, утыкался в книгу. Но, как предполагала Лелька, видел там фигу, потому что отвечал невпопад, когда его спрашивали. О чем думал? Ей бы хотелось думать – о ком. Она оборачивалась, пытаясь прочитать на его лице хоть какие-то эмоции. Но оно было неприступным, каменным, взгляды – заинтересованные, злые, добрые – отлетали от него, как пушинки от одуванчика даже при слабом порыве ветра. Любые попытки заговорить с ним заканчивались неудачей. Макс отворачивался от несостоявшегося собеседника, и тот оставался в мучительном раздумье, стоит ли ему начинать разговор в следующий раз.

– Красавец и чудовище! – так окрестила его Неля, на чары которой он наплевал.

Девчонки тут же интерпретировали это по-своему: он красавец, она чудовище.

Лелька назвала его про себя Вороном. Есть такие умные сильные птицы, черные как смоль. Во многих сказках они положительные персонажи. Вот только не в ее истории. Конечно, были у нее порывы с ним заговорить! Как же так? Он должен ее помнить! Они разговаривали глазами, когда он стоял в школьном дворе под окном. А потом возле ее подъезда… Но Ворон упорно делал вид, что знать ее не знает и помнить ни о чем не собирается.