Вадим Фёдоров - Записки риэлтора Страница 3

– Мы ничего не стали забирать, – сказал мне Франтишек при передаче ключей, – тут старьё сплошное. Старые велосипеды, атласы, бельё ещё с социалистических времён.

Я позвонил в клиринговую компанию. Потом заказал контейнер. Генеральная уборка должна была состояться завтра с утра.

Я прошёл по квартире, лавируя между мебелью, какими-то коробками, стульями, столами. Зашёл в маленькую комнату. Во всю стенку в ней стоял большой шкаф. Разделённый на две части.

Я открыл левую половину. И обнаружил там коробки. Своеобразную картотеку. На коробках были написаны города и страны. Пльзень, Берлин, Варна, Москва, Брно… Открыл первую попавшуюся коробку. Открытки, маршруты поездок. Леопольд был очень дотошным туристом. Он не просто ездил куда-то путешествовать. Он составлял об этом месте отчёт. Прикладывал карты, открытки, брошюрки.

На нескольких полках были наклейки – велосипедные маршруты. И на коробках были названия чешских городов и деревень.

Я закрыл дверцу левой половины шкафа. Открыл правую.

Те же полки. Почти такие же коробки. Но не с названиями мест. А с цифрами. 2012, 2011, 2010… «Года», – догадался я.

Шкаф был забит коробками, на которых фломастерами были написаны года. На верхних полках недавнее время. Чем ниже, тем дальше.

Я присел на корточки. На самой нижней полке стояли коробки с цифрами 50-х годов.

Я вытащил коробку, пронумерованную 1941 годом. Именно с неё начиналась эта странная коллекция.

Открыл.

В коробке лежала пачка писем. На марках горделиво красовался портрет Гитлера. Конверты были вытянутые, меньше нынешних. Бумага тонкая. Кое-где выцветшая и порванная.

Я взял верхний конверт. Внутри письмо. Короткое. Первое.

«Милый Лео. Большое спасибо Вам за наши прогулки. Мне было очень интересно с Вами. Я уже скучаю по Праге. Это изумительный город. Марта».

Следующие письма были длиннее. Обстоятельнее.

Гитлер с марок пропал в 1945-м. Появились спортсмены, города, цветы. Мелькнул Гагарин, Антон Павлович Чехов. Коробки с номерами от 1945 по 1950 были почти пустыми. Пара писем на дне.

Коробок за 1951 и 1952 годов не было. Марта ушла от Леопольда в конце 50-го. И не писала ему.

Но потом женское сердце оттаяло, и она начала отвечать.

Я просидел за этими коробками до самой ночи. Перебирая старые пожелтевшие листочки.

70 картонных коробок с письмами от любимой женщины. 70 лет жизни.

Номер 2013 был пуст. Я вышел из квартиры, пешком спустился вниз. Открыл почтовый ящик.

В груде рекламных газет нашёл пять писем от Марты. И одну открытку.

«Милый Лео – писала Марта, – поздравляю тебя с днём рождения. Желаю тебе здоровья и интересных поездок. Я давно не получала от тебя писем. Всё ли с тобой в порядке? Береги себя. Твоя Марта».

Открытка пролежала в ящике почти месяц. И больше писем от Марты не было.

На следующий день два весельчака принялись очищать квартиру от залежей старых вещей. Контейнера не хватило. Пришлось заказать ещё один.

Через два дня квартира была абсолютно пустой. А ещё через несколько дней в ней начался ремонт.

Санузел объединили. Положили в нём мозаичную плитку. В комнатах на пол постелили ламинат. Стены и потолок покрасили в белый цвет. С голубым оттенком. Получилось очень красиво.

Запах старого человека исчез. Его заглушил запах новой мебели. О Леопольде больше ничего не напоминало.

Лишь на почтовом ящике ещё полтора года висела табличка с его фамилией. На всякий случай. Но больше писем не было.

Трёхкомнатная квартира, 4 этаж

Это была семья врачей. Точнее, врачом был Радек. Урологом. А Маркета была медсестрой. В больнице Буловка. Где они, собственно, и познакомились.

Познакомились. Повстречались. Поженились.

Стали жить вместе. Вначале снимали жилье. А потом Радек купил кооперативную квартиру. Трёхкомнатную. Средства позволяли.

Через два года родился сын. Назвали Вацлавом.

Вначале у них всё было хорошо. Маркета после декретного отпуска устроилась на полставки в регистратуру. Стала больше времени проводить дома и с подругами. Вацлава отдали в местный детский садик. А Радек внезапно стал заведующим отделением. В 30 с хвостиком это было очень и очень неплохо.

Плохо было другое. Радек вместе с должностью получил доступ к наркотическим веществам. И потихонечку стал их воровать. Не на продажу. Конечно же, нет. Он не был таким дураком. Утаивал излишки наркотиков Радек для себя, для собственного потребления.

Как-то раз предложил он и Маркете побаловаться весёлыми таблетками. Но та отказалась.

– Я вино люблю, – сказала она, – зачем мне твоя химия?

Радек не настаивал. Вино так вино. Ему же нравились таблетки. Потом порошки. А потом с ним случился передоз. И Радек умер.

С похоронами Маркете помогал их сосед. 55-летний таксист по имени Либор.

Маркета ему давно нравилась. С того самого момента, как молодая семья переехала в многоквартирный дом по соседству.

Сам Либор жил в частном небольшом домике. Чистеньком и аккуратном. В отличие от домика, выглядел Либор не очень. Гнилые и вечно больные зубы, щетина на морщинистом лице. На такого-то и ровесница не взглянет. Не говоря уже о молодой и симпатичной Маркете.

Но Либор поставил себе цель. И потихоньку шёл к ней.

То подвезёт Маркету от магазина до дома. То на бокал вина пригласит соседку. То с коляской поможет.

Либор быстро смекнул, что Маркета любит выпить. И при каждом удобном случае старался пропустить с ней бокал-другой. Хотя ему самому вино не нравилось. От вина у него пучило живот и образовывались газы. Но что не сделаешь ради любви? И Либор продолжал спаивать Маркету, ведя с ней застольные беседы о нелёгкой женской доле в современной Чехии.

И вдруг такая удача. Муж умер. Он суетился на похоронах и поминках с грустным выражением лица, хотя на самом деле ему хотелось петь и плясать от радости.

На следующий день после похорон Маркета попросила Либора отвезти её сына к свекрови. Чтобы спокойно разобрать вещи покойного мужа и побыть в одиночестве. Либор согласился. Посадил маленького Вацлава в такси и отвёз. По себестоимости. Взял только за бензин.

Вернулся он вечером. Позвонил Маркете по телефону, та не отвечала.

Тогда Либор надел свежую рубашку, поглаженные штаны и отправился с бутылкой вина к соседке. Выразить соболезнование.

На звонок в дверь никто не ответил. Но квартира оказалась незапертой. Либор вошёл в тёмный коридор, разулся. Осторожно шагнул в ярко освещённую гостиную.

На столе стояли два пакета с дешёвым вином. И тарелка с нарезанной колбасой. За столом, на диванчике, спала пьяная Маркета. Голая. И храпела.

Либор на цыпочках подошёл к возлюбленной. Разделся. Попытался лечь рядом, но диван был узкий. Тогда Либор принял решение оттащить любимую в спальню. На это ему потребовалось минут двадцать. Маркета оказалась ужасно тяжёлой. И абсолютно неподвижной. Под столом обнаружился ещё один пустой пакет из-под вина.

Уложив вдову на постель, Либор сходил в ванную. Принял душ. Тщательно обтёрся махровым полотенцем. Вернулся в спальню.

Раздвинул ноги у спящей женщины. Лёг на неё. Пахло от Маркеты, как от винной бочки. Но Либора это не остановило. Через полторы минуты он взвизгнул от удовольствия и отвалился от любимой.

Когда на следующий день Маркета проснулась, то обнаружила рядом с собой соседа. Который услужливо подал хозяйке квартиры завтрак на подносе. Есть Маркета не смогла, но томатного сока и бокал вина выпила.

После чего Либор рассказал ей, что давно её любит и мечтает о совместной жизни.

– Я позавчера мужа похоронила, – прохрипела Маркета, – это неприлично.

– Никто не узнает, – заверил Либор, – я просто по-соседски помогать буду, и всё. Приходить буду только ночью.

– А у нас что-то было? – подозрительно спросила вдова, ощупывая бёдра, покрытые какой-то засохшей коркой.

– Было, – смущённо кивнул Либор, – ты меня с порога в спальню потащила. Я еле раздеться успел.

– Извини, – покраснела вдова, – я много выпила.

– Ничего, – сказал Либор, – я поеду на работу. Буду вечером. Ты мне ключи оставь, на всякий случай. Вдруг что понадобится принести.

И он уехал. А Маркета поплелась в ванную. Приводить себя в порядок. Привела. Потом сходила в магазин. Купила вина. Разобрала вещи бывшего мужа.

Либор вечером нашёл её вновь пьяной.

Так продолжалось всю неделю.

А через неделю вернулся маленький Вацлав. Маркета взяла себя в руки. Пить стала меньше. Нашла в себе силы навести в доме порядок. Обнаружила, что куда-то делись почти все вещи её покойного мужа. Спросила об этом Либора.

– Ты на помойку всё выкинула, – не моргнув глазом, соврал тот, – я тебя отговаривал, но ты была невменяема. Говорила, что он тебе всю жизнь испоганил и что ты не знаешь, как теперь жить дальше.