Александра Арсентьева - Любовь не терпит сослагательного наклонения. Роман Страница 3

Одри так многосторонне трогала мужа, ласки ее день ото дня превращались в виртуозную палитру нежности, она научилась щекотать его задницу до мурашек, ласково прикасалась к члену губами и руками.

Однажды, когда он кончил без проникновения, она спросила:

– Как тебе такой… секс?

– Можно, ты не станешь обижаться?

– Скажи и я подумаю.

– Это не секс, это прелюдия. Да, она – предел совершенства, но я всего лишь мужчина и мне хочется… простоты. Итога, который следует для мужчины в его понимании настоящего, качественного секса.

– То есть тебе ничего такого не нужно, кроме техники. Красота, нежность и ласка не нужна. Понятно.

– Обиделась.

– Нет.

– Если ты сейчас в сердцах скажешь, что найдешь другого мужчину, который это непременно оценит, я тебе этого не прощу!

– А подумать-то хотя бы можно… о мести?

– Нельзя! Думать можно только обо мне и о том, что ты меня любишь.

– Ты же мне не говоришь об этом.

– Я стесняюсь. Ты стеснительных любишь.

– Когда ты меня впервые увидел, таращился без стеснения.

– Прости! Это был шок – узнать, что существуют такие красивые и сексуальные девушки. Я все забыл ради тебя: науку, профессию, работу, коллег, цели, достижения, родителей…

– Врешь про коллег: у тебя есть друзья.

– Самое время вспомнить о них: с тех пор, как они познакомились с тобой, – плавно перекочевали из разряда моих лучших друзей в список твоих поклонников.

– Я тебя люблю. Ты специально это сказал, чтобы услышать эти слова, – улыбнулась Одри.

– Мне хочется ласки… и на словах особенно. Но одной-то ласки мне мало! Я всю тебя хочу: тело, сердце и душу.

Глава 4

На очередное день рождения Одри профессор, не имея достаточного опыта, пригласил жену в ресторан. Заранее заказал столик, оставил Рухсар с родителями жены, в-общем, сделал все, чтобы они остались вдвоем. И даже гостей не позвал. Но, как это обычно бывает, вдвоем им побыть не удалось. Гости нарисовались сами.

Подошел какой-то посторонний и вполне симпатичный парень и просто так, откровенно спросил, не хочет ли она с ним потанцевать.

– Я пришла сюда не одна, – резонно заметила Одри.

Парень оглядел ее спутника очень внимательно, заметил, что он одет бедновато и, что важнее, чудаковато смотрится, так как все вещи на профессоре Ное почему-то всегда сидели как попало, как бы он ни старался это исправить. В жизни не всегда все дается. Профессору, например, не дано было выглядеть как следует, опрятно и аккуратно, а, главное, дорого, как полагалось по статусу. Все-таки он был мужем любимой внучки Роберто Барберри. На нем был довольно дорогой костюм (день рождения любимой жены) классического покроя и темно-серого цвета, очень дорогая, подаренная женой рубашка, бледно-голубая, без рисунка (ему такие шли больше всего) и темно-серый в мелкий штрих галстук. Одри терпеть не могла галстуки, тем более что мужу куда красивее было без них, но это был дорогой ресторан и дресс код, в общем-то, приветствовался, хотя и не был обязательной программой. На Одри было белоснежное платье с довольно крупными серыми цветами, а по подолу и лифу шла желтая широкая лента. Туфли на ней были серые, с желтыми носами и на 6-см каблуках. Она не любила быть выше профессора и всячески старалась этого избегать.

К тому времени, как подошел парень – назовем его Сет – Одри и Ной заказали красное вино Γουμένισα (Goumenisa) и пили за ее день рождения.

– В качестве компаньона я подхожу Вам больше, гораздо больше, – вкрадчиво попытался поухаживать Сет.

– Счастье, знаете ли, когда люди, которые Вам не подходят – к Вам не подходят, – улыбнулась Одри.

Сет рассмеялся.

– Меня зовут Сет. И я ослеплен Вашей красотой.

– Очки купите – у Вас явная близорукость. Вы не заметили моего спутника. В отличие от Вас, я заметила его в свое время сразу.

Профессор Ной пока еще мужественно молчал, но уже предпринял попытку вмешаться, взяв жену за руку.

– А это кто? – резонно спросил Сет.

– Я ее муж. Это моя жена, – хмуро ответил профессор за Одри.

– Что?! Муж?! Да брось ты!

– Я… муж и уже довольно давно, – профессор даже разозлился, ему было неприятно, что парень ему не верит.

– Да ну тебя! Не может этого быть! Ты какой-то… препод. Ну, ученый, что ли. А она… богиня! Она бы за тебя не пошла!

Профессор возмущенно встал со стула.

– Как ты узнал, кто я?

– У тебя морда и облик… тюфяка. Женщинам нравятся мужественные мужчины. В случае нападения на твою жену ты кинешь в обидчика… тетрадкой? – Сет расхохотался.

– Пойдем, выйдем! – предложил Ной, начиная беситься.

– Господи! Мальчики! Не ссорьтесь! Уйдем отсюда, милый! – она тронула Ноя за руку.

Он отмахнулся от жены впервые в жизни. Потом молча положил под бокал для вина деньги для оплаты счета и мрачно оглядел Сета.

– Идешь, герой? Или ты только на словах способен вступиться за честь своей женщины? – ухмыльнулся Сет.

Профессор решительно направился к выходу, молчаливо предлагая присоединиться к нему. Сет, улыбаясь, последовал за профессором. Он знал, что тот не умеет драться. Они вышли на улицу. Одри испуганно смотрела на этих двоих. Ей еще ни разу не приходилось разнимать мужчин. По правде говоря, она видела мужские драки только в кино.

– Ну, приступим. Драка – это очень примитивно. Но я легко уничтожу тебя в словесном поединке. Вступай в игру! Итак, о любви. Начинай первым – ты же вызвал меня на дуэль.

– Я…

– Хорошо, я помогу, – и профессор стал читать наизусть стихи на греческом языке.

Когда я тебя обнимаюИ ты касаешься простыней,Бог мой, говорю, первый наш вечерСделай, чтобы продолжался тысячу лет…Поверх нежного тела твоегоПью капли, как мед,Пойдем, взлетим вместе,Всегда влюбленные, на века…Прикасайся ко мне, опьяни меня,Возьми меня в высоту,Целуй меня, обними меня горячими руками,И давай скажем, и давай поклянемсяКаждый наш вечер,Сколько живем, воскрешать первый наш раз.Когда остановимся сладко,Сейчас сонные в кровати.Бог мой, говорю, чтобы мы былиВсегда позабыты в любви.Ты утомилась, но я здесь рядом —Прижмись ко мне и засыпай,Что бы ни случилось, тебя буду любить,Стала моя жизнь уже твоей.Прикасайся ко мне, опьяни меня,Возьми меня в высоту,Целуй меня, обними меня горячими руками,И давай скажем, и давай поклянемсяКаждый наш вечер,Сколько живем, воскрешать первый наш раз…Следующий раунд за тобой.

– Я…

– Хорошо, выручу и на этот раз.

Хочу тебе сказать, но дрожит мой голос,Будто люблю первый раз в своей жизни,Хочу тебе спеть, но слеза не дает.Ах, любовь, любовь, любовь…Хочу тебе сказать и в уме у меня тысячимыслей,Но перед тобой теряют смысл и слова,А как обнимаю и тело твое поцелуями,покрываю,Уходишь, и остаюсь один, и тебя зову, и тебязову…Ах, любовь, любовь, любовь…Хочу тебе сказать и опять замолкаю,Хочу тобой насытиться и не насыщаюсь.В глазах твоих вижу – солнце сверкает.Ах, любовь, любовь, любовь…Хочу тебе сказать и в уме у меня тысячимыслей,Но перед тобой теряют смысл и слова,А как обнимаю и покрываю тело твое поцелуями,Уходишь, и остаюсь один, и тебя зову, и тебязову…Ах, любовь, любовь, любовь…

Ты еще не передумал бороться? Одри – мою жену так зовут – нравятся умные мужчины. Она и сама и поэт, и писатель. Как ты будешь ее развлекать в дальнейшем, не подумал об этом? Я профессор, академик, фитопатолог и… поэт в душе. Почему ей не влюбиться в такого вот… гения творческой и научной мысли? Да, мы вместе и мы счастливы.

Тебя не прошу ни о чем,Тебе возвращаю любовь —Это было самое большое поражение.И, если что-то надо попросить,То это себя обратно.Удержусь,Чтобы выжить.Конец истории…Сейчас и конец любви.К тебе имел слабость.Со слезой до конца,Но сегодня конец сердцу,Будет говорить благоразумие,Все вокруг меня кричит «уходи».Не хочу воспоминаний, праздников,прогулок и закатов.Возьми их, как открытые карты.Память, чтобы не осталась,Потому что любовь твоя была рукой,Которая душит того, кто осмеливается тебя любить.Конец истории…Сейчас и конец любви.К тебе имел слабость.Со слезой до конца,Но сегодня конец сердцу,Будет говорить благоразумие.Разбилось все, что нас объединяло,И от осколков, любовь моя, я ухожу…

– Это было бесподобно! Ты гений, любовь моя! – Одри даже в ладоши захлопала и поцеловала профессора в щеку, ибо была скромна и на людях предпочитала чувства не проявлять.

Зато постоянно страстно целовала его в лифте, если они были одни там. Ной и там стеснялся, а Одри обижалась и не понимала, почему он не проявляет инициативу и не целует ее первым.