Татьяна Казакова - Портрет Страница 3

– Эй! Ты о чем задумалась? – Райка оторвалась от зеркала, в котором сосредоточенно что-то искала у себя на лице. Не обнаружив ничего такого, что мешало бы спокойной жизни, удовлетворенно вздохнула и предложила – Давай в субботу в кино сходим.

– А что идет?

– Да какая разница? Поедем в центр, в Пушкинский, потом можно по Калининскому прошвырнуться.

– Хорошо, – кивнула Лиза, хотя перспектива просто так шляться по центру ее совсем не привлекала. Она знала, что Райка выпендрится, будет стрелять глазками по сторонам, а ей будет неудобно вызывающего поведения подруги и своей полноты, но все равно пойдет, потому что невозможно все время сидеть дома, и погода такая хорошая. Весна!

В Пушкинском шел боевик с Брюсом Уильямсом и еще отечественный «Любовь-морковь» с Кристиной Орбакайте и Гошей Куценко. Конечно, они хотели смотреть «про любовь», но на этот фильм остались билеты только на последний сеанс.

– Да ну, – протянула разочарованно Райка. – Ладно, пойдем на Брюса, а то пока до Речного доберешься… Давай деньги, – обернулась к Лизе. Та безропотно полезла за кошельком. Так уж повелось, что ходили всегда на ее деньги. В душе шевельнулось нехорошее чувство, не то, чтобы было денег жалко, а как-то не по себе, как будто подружка с ней из-за денег дружит.

Купив билеты, прошли пешком по Калининскому, а потом вышли на Арбат. Глазели по сторонам, разглядывали сувениры, подошли к художникам. Лиза засмотрелась на один портрет.

– Смотри, как здорово, – толкнула Райку, не отрываясь от картины.

– Да чего хорошего? Какая-то уставшая тетка с синяками под глазами.

– Ну вот, видишь, сразу видно, что она устала, а может, у нее горе.

– Да ну, пойдем дальше.

– Девушка! – Внезапно появился художник. Он был немолод, небрит, одет неряшливо, но глаза прищуривал и глядел весело.

– Вы меня? – Райка жеманно подняла плечико.

– Нет, не вас, а вашу подругу. Можно с вас попросить попозировать мне?

– Как? – Обалдело таращилась Лиза, и чуть было не спросила – «Голой?» Хорошо, что не спросила, потому что он тут же пояснил.

– Ваш портрет. Только не здесь, здесь не получится, очень много народа, будут мешать.

– А где?

– У меня мастерская на «Динамо».

– Да вы что?! – Влезла Райка, оскорбленная тем, что не ей предложили позировать, а этой корове. Интересно, что он в ней нашел? – Чтобы девушка одна пошла к незнакомому мужчине? – Продолжала она. – Вы соображаете вообще, как это выглядит? Да ее просто мать не пустит!

Мужчина даже головы не повернул в ее сторону, он тяжело вздохнул и выжидающе смотрел на Лизу.

– Ну что? Решайтесь! А если мама будет возражать или сомневаться, пусть приходит вместе с вами. Зовут меня Виталий Леонидович Телегин. Вот моя визитная карточка. А вас как величать?

– Лиза.

– Решайтесь, Лиза, очень вас прошу. У вас такая необыкновенная внешность… И потом я вам заплачу.

– Хорошо, я подумаю, – мучительно выдавила Лиза, взяла визитку и попрощалась.

– Не вздумай к нему ходить! Ты что не поняла? Это он так с девушками знакомится, заманивает их, а потом насилует, а может, просто уговаривает голыми позировать. Ты согласна голой стоять?

Лиза замотала головой.

– Вот, – удовлетворенно подвела итог Райка, – значит, визитку надо выбросить.

– Я не выброшу, – неожиданно возразила Лиза, а Раиса даже остановилась от неожиданности – ведь подруга всегда и во всем с ней соглашалась. От этого Райка растерялась и замолчала. Они зашли в Макдоналдс, опять же за Лизин счет, а потом поехали в кинотеатр. О художнике больше не говорили, но каждая об этом думала, одна с раздражением, другая с надеждой.

– О! Докатилась! Натурщицей хочет работать! – Бабушка услышала, как Лиза рассказывала маме о художнике.

Ангелина Николаевна уже собиралась запретить и думать об этом, но услышав реплики своей матери, внезапно рассердилась и неожиданно согласилась.

– Только я с тобой, одну не пущу.

– И эта туда же! – Неистовствовала Анастасия Максимовна. – С ума вы посходили, что ли?! Знаю я, чем эти встречи с художниками заканчиваются, насмотрелась у себя на приемах и наслушалась разных историй. – Внезапно она замолчала и неожиданно заявила – Знаешь что, лучше я пойду с Лизой вместо тебя.

Ангелина Николаевна подумала и согласилась, но Лиза возразила.

– Мам! Но это будет совсем уж глупо! Что я как маленькая с бабушкой приду?

– Лизочка, но ведь разницы нет, со мной или с бабушкой. С бабушкой даже лучше. Все, Лизок, давай так и договоримся. Можешь ему позвонить и договориться… лучше на субботу. Мам, у тебя суббота свободна? Ну и отлично, иди, звони.

Лиза пошла к себе в комнату, набрала номер и, услышав ответ, быстро затараторила.

– Виталий Леонидович, здравствуйте. Это Лиза. Я согласна вам позировать. Только я приду с бабушкой.

В трубке молчали, Лиза занервничала.

– А-а, это та Лиза с Арбата? Значит, вы решились? Это замечательно. Назначайте день.

– Я бы хотела в субботу. Вы сможете?

– Не очень удобно. Но, в субботу, так в субботу, давайте с утра, часиков в одиннадцать. Устроит?

– Да, конечно.

– Тогда записывайте адрес.

Он продиктовал адрес, объяснил, как лучше доехать, и они распрощались до субботы.

Телегин задумался, прикидывая, как лучше написать портрет. Он огляделся и неожиданно вспомнил, как впервые попал в эту квартиру. Родная сестра его матери тетя Галя как-то приехала к ним в деревню под Ярославлем в отпуск, увидела его картины и объявила, что забирает Витальку с собой в Москву.

– Ему учиться надо, может второй Репин получится, а я все равно одна, замуж больше не выйду, а квартира большая.

Родители были только рады, они жили очень скромно. Отец после сокращения запил, а мать ездила с какими-то тетками в Москву, набирала дешевых шмоток, потом продавала их в Ярославле, чаще ездила по деревням. И все на себе, машины у них не было. По праздникам приезжал младший брат отца, который жил в.

Ярославле, он приезжал на рыбалку и иногда помогал матери возить вещи. Когда тетя Галя предложила забрать Виталика, мать даже обрадовалась, все равно он без присмотра один болтался, да еще с какой-то шпаной связался.

Через два года родителей не стало – сгорели вместе с домом. Отец пьяный не погасил сигарету, ночью начался пожар, оба наглотались дыма и задохнулись. Тетка и Виталий приезжали хоронить. Пока тетя Галя улаживала какие-то дела, Виталий ходил на Волгу, писал пейзажи. Со старыми приятелями общаться не хотелось.

В Москве приживался с трудом. Особенно тяжело было в школе. Одноклассники высмеивали его одежду и «окание», дразнили, называя деревенщиной. Ему казалось, что говорит он точно также как и москвичи, оказалось не так. Он замкнулся, ни с кем из одноклассников не общался, а вечером вслух читал какую-нибудь газету, записывая на магнитофон, потом прослушивал и повторял слова. И конечно, очень много рисовал. В школе скоро заметили его рисунки и сразу стали поручать рисовать стенгазеты и оформление зала к праздникам. На класс старше учился еще один «художник» Станислав Скворцов. Раньше всегда ему поручали все художественные оформления, но с появлением Виталия эту работу постепенно передали последнему. Скворцов всем говорил, что очень этому рад – время много отнимает, а в душе завидовал.

Потом они встретились в художественном училище, Скворцов также раньше на год поступил туда и неизменно был в «лучших». С Телегиным общался, но как- то снисходительно, что очень раздражало Виталия.

У тети Гали действительно была светлая и просторная квартира – три комнаты. Одну она отдала Виталику, разрешила все там оборудовать под мастерскую, но только после того, как он сдал экзамены в художественное училище. Все годы учебы она строго его контролировала, чтобы не пропускал занятия, чтобы с девушками приличными водился, а не с «оторвами всякими».

Тетя Галя умерла сразу после выпускного вечера. Виталий остался совсем один. Зарабатывал оформлением или как сейчас называют, дизайном открывающихся магазинов, потом ресторанов и кафе. Помогали однокурсники, которые очень часто собирались у него, а некоторые даже жили. Свои свидания с девушками устраивали тоже у него. Для души писал редко, но все-таки писал.

Когда у него на руках оказалась приличная сумма денег после одной работы, Виталий решил сделать себе мастерскую, как всегда мечтал. Снимать помещение было очень дорого, и он решил сделать в квартире перепланировку, объединил две комнаты в одну, получилась приличная мастерская, но деньги все ушли, даже одалживать пришлось. Теперь он мог работать для души, постепенно забросил основную работу и, естественно, потерял клиентов.

Женщин боялся, боялся насмешек, в присутствии женщин ощущал себя «деревенщиной» и поэтому предпочитал кратковременные связи. Лет пять назад на вернисаже познакомился с редакторшей одного из гламурных журналов и влюбился «по уши». Приглашая на свидания, искал в библиотеке какие-нибудь интересные факты из жизни художников, хотел поразить своей эрудицией, вспоминал смешные случаи из жизни.