Вячеслав Денисов - Ангел, жаждущий крови. Криминальный детектив Страница 3

Глава 2

Я не мог не обратить внимания на тот факт, что впервые увидев Маргариту, вопреки всем ожиданиям, следователь Филимонов был не только приятно удивлён, но и по-настоящему поражён её необычайной красотой и женским обаянием. Она вошла в его кабинет классической походкой, соблюдая идеальную линию движения, словно была готова пройти по подиуму, демонстрируя наряд современной моды. При этом её лёгкая воздушная походка не выглядела вульгарной и создавала ореол привлекательности. На её худенькие плечи был накинут стильный плащ молочного цвета с длинными рукавами и отложным воротником, полы которого были расстёгнуты, что позволяло постороннему взгляду обратить внимание на искусно подобранный брючный костюм деловой женщины. Валерий Яковлевич явно заблуждался, если приглядываясь ко мне, представлял её неуклюжей дряхлеющей тугодумкой, не только страдающей от подагры и целлюлита, но и от чрезмерных амбиций, вызванных напыщенным высокомерием. Вдова моего отца, полковника Шаврова, хоть и могла считаться дамой не первой молодости, тем ни менее, действительно была чертовски обворожительной особой, со стройной тонкой фигуркой и ровными соблазнительными ножками, способными достаточно крепко держаться на высоких шпильках. Озорным, почти бесовским блеском её лукавых аквамариновых глаз и обворожительной улыбкой, обнажившей красивые белые зубки, она не только сразу очаровала Филимонова, но и ввергла его в некоторое замешательство.

– Мы с вашим Анатолием немного побеседовали… – запинаясь почти на каждом слове, с трудом выговорил Валерий Яковлевич.

– Мы, Николай Второй, Император и Самодержец Всероссийский… – цинично подметила Маргарита.

– Я имел в виду себя и Толика… – поспешил оправдаться Филимонов.

– Если выражаться юридическим языком, то более правильным будет называть его Анатолием Владимировичем! – поправила она. – Насколько понимаю, здесь не кафе и у вас далеко не дружеская беседа…

– Вы конечно правы… Мы, разумеется, не друзья… Он пришёл… Вернее я вызвал…

Чем длиннее Валерий Яковлевич пытался выстроить свою речь, тем чаще путался в произношении слов и даже терял собственные мысли. Я же искоса смотрел на него, не переставая удивляться до какой степени могут отупеть серьёзные мужчины при виде хорошенькой женщины. Они, словно самцы богомола, стремятся к спариванию, совершенно не думая о том, что в конечном результате их избранницы оторвут им головы.

Так и не дождавшись официального приглашения, Маргарита всё той же непринуждённой походкой, прошла вдоль стены, почти не наступая на центральную часть паркета. Она демонстративно проигнорировала ряд пошарпанных стульев, предназначенных для посетителей, и плавно опустилась в свободное кожаное кресло, которое, практически, ничем не отличалось от того, которое принадлежало хозяину этого кабинета. Красивым жестом руки она поправила спадающий локон пышных каштановых волос, затем умело щёлкнула зажигалкой и, прикурив ароматную дамскую сигарету, неторопливо произнесла приятным бархатным голосом:

– Я несколько лет была замужем за его отцом, Владимиром Семёновичем Шавровым. Это были лучшие годы моей жизни! По крайней мере, моё семейное счастье длилось до тех пор, пока судьбе не стало угодным нас разлучить.

– В наших областных газетах, а так же по местному и даже по центральному телевидению, неоднократно объявляли о его трагической гибели, – пониженным тоном, произнёс Филимонов. – К сожалению, я не был лично знаком с Владимиром Семёновичем, но слышал о нём множество лесных отзывов и ни одного, которое бы хоть как-то могло опорочить его честное имя. Пользуясь, случаем, позвольте выразить вам искреннее соболезнование по поводу безвременной кончины вашего супруга…

– Спасибо вам за сочувствие! – поникшим голосом, поблагодарила Маргарита. – Добрейшей души был человек! Никому ни в чём не отказывал. Кому советом поможет, кому денег даст и при этом никакой расписки не потребует. Относился к людям с бескорыстной любовью. Непонятно, за какие грехи Господь его к себе призвал? А может, хорошие люди и на том свете необходимы…

– Кто знает, что там твориться? – отрешённо произнёс Валерий Яковлевич.

– Кто знает, тот ничего не расскажет!

– Наверное, там не так уж и плохо, если на протяжении ряда веков ни один человек оттуда не возвратился…

– Придёт время, и сами всё увидим!

– Что именно?

– Есть там потусторонняя жизнь или одна пустота, насквозь пропахшая холодной могильной сыростью… – философски подметила Маргарита.

Она мельком посмотрела на меня, но тут же перевела взгляд на Филимонова.

– Надеюсь, товарищ следователь, мой Анатолий не доставил вам слишком много хлопот? – как бы, между прочим, поинтересовалась Маргарита.

– Нет, что вы… – заискивающе ответил Валерий Яковлевич, – Напротив… Мы с ним очень плодотворно поработали. Правда, ему удалось скрыть от меня, что его мама такая изысканная, экстравагантная женщина…

– О-о-о! Не льстите, пожалуйста! В своё время я выглядела гораздо лучше. К тому же, я ему не родная мать, а всего лишь мачеха, – уточнила Маргарита. – Очень некрасивое слово, неприятное на слух, но тем ни менее это правда…

– Во всяком случае… – попытался возразить Филимонов. – Не те родители, которые произвели на свет…

– А те, которые воспитали… – с некоторой грустью, добавила Маргарита.

– Но разве это не так?

– Весьма банальная истина, но всё же содержащая некоторый здравый смысл.

– Почему вы говорите об этом с такой откровенной грустью?

– Сколько у меня было потрачено сил и нервов, ради того, чтобы его вырастить, выучить и направить на правильный жизненный путь…

Маргарита на мгновение задумалась. Она закинула ногу на ногу и печальным взглядом посмотрела на Филимонова. В отличие от меня, он даже не догадывался, что это был её излюбленный конёк, с помощью которого она непроизвольно вынуждала собеседника слушать её с повышенным вниманием и при этом полностью соглашаться с её мнением, совершенно позабыв о собственных взглядах явно противоречащих её мировоззрению.

– А что в результате? – продолжила Маргарита, проследив за тем, чтобы её пауза не была слишком затянутой. – Неизлечимая болезнь ребёнка, которому были посвящены лучшие годы моей жизни и моё пошатнувшееся здоровье…

– Вы очень прекрасно выглядите! – поспешно сказал Филимонов.

На его лице отразилось живейшее участие.

– Нет-нет, товарищ следователь. После того как я узнала, что Анатолий тяжело ранен и находится в госпитале…

Маргарита вздёрнула аккуратненьким носиком и быстро заморгала ресничками.

– Я как чувствовала.… Не хотела отпускать его в армию…

– А что, была такая возможность?

– Естественно! Мой покойный муж, а его отец, в то время служил при генеральном штабе. У него были большие связи…

– Но он категорически отказался похлопотать за родного сына, – то ли спрашивая, то ли констатируя вполне естественный факт, подметил Филимонов.

Этими словами он непроизвольно охарактеризовал моего отца как самого честного благородного человека. Впрочем, Валерий Яковлевич был не далёк от истины и если ошибался, то всего лишь не в значительной степени. В отличие от меня, мой родной папаша действительно имел понятие о долге, чести и совести. Он был убеждённым приверженцем коммунистической идеологии и не изменял своим строгим принципам. По крайней мере, так было до тех пор, пока на его плечах красовались офицерские погоны. Когда он начал заниматься бизнесом, причём весьма успешно, то вряд ли ему ни разу не пришлось поступиться этими принципами и не поступить вопреки собственной совести.

– Здесь, у вас в кабинете, Толечка мог наболтать что-нибудь лишнее, или наговорить всяких непристойностей. Так вы не обижайтесь, товарищ следователь. Убогонький он у меня… – нарушив ход моих мыслей, изрекла Маргарита.

Она негромко всхлипнула. На её аквамариновых глазах появились капельки прозрачных слезинок, но Маргарита не переставала смотреть на Филимонова взглядом дикой рыси осторожно выслеживающей глупого зайчонка.

– Что вы, никаких проблем… – поспешно налив в стакан кипячёной воды, возразил Филимонов. – Анатолий Владимирович, весьма задушевный человек.

– Анатолий Владимирович? – переспросила Маргарита. – Почему так официально…

Она сделала несколько глотков и, вернув стакан Филимонову, пристыжено пролепетала:

– Вы простите, что войдя в этот кабинет, я на вас сразу накинулась. Как-то нехорошо получилось, но постарайтесь правильно меня понять. Мой мальчик, серьёзно болен. Возвращаюсь домой и узнаю, что его в спешном порядке увезли в следственный отдел…

– Это вы меня простите, Маргарита Альбертовна! Моя оплошность, – повинился Валерий Яковлевич. – Конечно, сначала необходимо было поставить вас в известность…