Василий Карасев - Сова и жаворонок. Любовно-фантастическая повесть Страница 3

– А Потаповы-то так и не подписали! – сообщила псу Роза Львовна. – Какая все—таки несознательность!

– Тяв!

– Совершенно возмутительно! Антиобщественный инди… идна… индифурентный поступок! Алена, вы представляете, Потаповы игнорировали общественный самосуд!

Вышедшая из подъезда Алена, услышав голос Розы Львовны, невольно споткнулась на ровном месте и, не удержавшись, чертыхнулась:

– Чёрт! Ну что за паршивое утро!

– Что вы сказали, Алена? – недослышала Роза Львовна

– Я спрашиваю… э… сколько подписей собрали?

– Подписей достаточно! Из нашего подъезда лишь Потаповы так и не проснулись! Ну мы им это припомним! Ох, припомним! В СССР, Алена, не было такого безобразия! Чтобы все подписались, а Потаповы – нет! Сусликов! А ну—ка стой! Деньги на домофон кто за тебя сдавать будет?

Субтильный мужичок лет сорока, в выцветшей бейсболке московского «Спартака» и сандалиях на босу ногу испуганно замер у дверей подъезда. Больше всего на свете Сусликов боялся милиционеров и женщин. А уж Розу Львовну, в молодости пару лет проработавшую в детской комнате милиции, страшился больше, чем кого—либо. Он даже в окно всегда выглядывал, прежде чем выйти из подъезда. И тут на тебе! Проморгал, как есть проморгал. Мужичок вытащил из заднего кармана несколько мятых купюр и обречено побрел к Розе Львовне.

– Сегодня устанавлЯТЬ будут! – сообщила она, тщательно пересчитывая деньги.

– УстанавлИВАТЬ, – решился поправить ее Сусликов.

Роза Львовна грозно посмотрела на него и уверенно заявила:

– Молодой человек! Это раньше двери устанавлИВАЛИ, а теперь устанавлЯЮТ!

Странные игры

Странные времена, однако, наступили на Земле. Начать с того, что мой вполне приличный наряд – светлая фетровая шляпа, серые в крупную полоску брюки и вполне добротная домотканная косоворотка вызывали здесь ироничные улыбки и даже смешки. Ну, положим, с ручной кладью я перестарался – фанерные вместительные чемоданы здесь были явно не в моде. Но что смешного в брюках на подтяжках?! Ума не приложу. Лучше бы на себя посмотрели! Своих женщин и то не могут одеть как следует, так и норовят на величине наряда сэкономить. Скупердяи! Две узких полоски ткани вокруг груди и бедер здесь считаются достойным нарядом. Тьфу! А сережки почему-то носят в пупке, а не в ухе. Правда, кое—что мне понравилось. Например, поезда, загнанные в подземные норы. Они называют это метрополитеном и украшают входы в них большой красной буквой «М». Вот возле одной из таких букв я сейчас и стоял…

Банкомат у метро – место популярное. Да и вообще штука удобная. Подошел, вставил карточку, получил деньги. Кто-то делает это быстро, автоматически: шлеп—шлеп по клавишам, и энное количество купюр исчезает в кармане. Вон студент какой-то – подбежал, скоренько набрал пин—код, выдернул несколько сторублевок и побежал дальше. А кто-то совершает сие действие обстоятельно и неторопливо, сверяясь с записью на бумажке и подолгу раздумывая над каждым действием. Например, мамаша с коляской, что подошла вслед за студентом. Или бабулька с палочкой, нервно оглядывающаяся по сторонам. Боится, видимо, что каверзная банковская техника обязательно обманет. А то и кто-нибудь отберет ненароком. Она ж не милиционер, что спокойно стоит вслед за ней. Вытащил пистолет из кобуры, снял с предохранителя – попробуй отбери кровные.

Подошедший к банкомату Анатолий явно принадлежал к первому типу: торопливо постукал по клавишам, сложил в модный кожаный бумажник деньги и двинулся мимо странно одетого господина с фанерным чемоданом к спуску в метро.

А вот Алена, появившаяся спустя несколько мгновений только пин—код набирала раза три, все путаясь в цифрах и не решаясь нажать на заветную клавишу «Ввод». За ней даже небольшая очередь образовалась, нетерпеливо посматривающая на часы. Алена, наконец, справилась с банкоматом, спрятала в сумочку деньги и уже было направилась в метро, как ее, смущенно кашлянув в кулак, остановил господин с фанерным чемоданом.

– Э… Барышня!

– Я вас слушаю!

Странный господин немного помялся, переступая с ноги на ногу, и спросил:

– Не пойму я никак… Ну не может же так случай выпадать, чтоб всем везло?..

– Простите, вы о чем? – Алена демонстративно посмотрела на часы: опаздываю, мол.

– Да смотрю вот…. Как вы в него играете, что все выигрываете?!!! Даже старые бабки и эти… милиционеры!

«Сумасшедший что ли», – мелькнуло в голове у девушки, но вслух она лишь удивленно спросила:

– Во что играем?!

Странный господин оторвал руку от ручки своего музейного чемодана и указал на банкомат:

– Ну вон… в казино уличное! Вот.

«Нет, не сумасшедший, – сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, решила Алена, – просто дурак». Все—таки не выдержала, издала короткий смешок, но взяла себя в руки и, чуть передразнивая собеседника – так, самую малость – произнесла, растягивая слова:

– Так эта… удачливые мы все! Вот!

А затем повернулась и, весело улыбаясь, сбежала по ступенькам в метро. Не замечая каким странным взглядом смотрит на нее господин с фанерным чемоданом. И как на стеклах его очков появляется солнечный зайчик, спрыгивает на землю и спешит вслед за ней.

Девушка исчезла, оставив чуть уловимый аромат духов, а мимо меня прошел какой-то бедняга в рваных синих штанах с музыкальной шкатулкой на плече. Прорехи на штанах, казалось, совсем не вызывали удивления у прохожих. Нет, вы только представьте! Ладная добротная косоворотка и фанерный чемодан вызывают у них хохот, а рваные штаны в порядке вещей! И то, что из шкатулки на полную мощь несется какая-то странная песня – тоже ничего, да?

Поезд в норе

Я ищу где-то там вдалеке

свое счастье – синицу в руке.

А оно от меня в двух шагах,

мое счастье – журавль в небесах.

Не в далеких чужих городах,

не в красивых заморских краях,

через парк, через улицу дом:

мое счастье живет за углом.

Песенка была так себе, обычный попсовый шлягер с обычным набором слов о любви, исполняемый дуэтом каких-то новомодных эстрадных звездочек. Но Анатолий, только что миновавший турникет, оглянулся. Посмотрел на парня с орущим магнитофоном, поморщился – вроде бы в метро нельзя, а этому хоть бы хны – и направился к эскалатору. Если бы он задержал взгляд чуть дольше, то увидел бы Алену, спешащую к кассе. Впрочем, если бы у нее был проездной, как у Анатолия, то она скорее всего догнала бы его на эскалаторе, а не стояла сейчас, роясь в сумочке в поисках мелочи.

За углом, за углом, за углом

чей-то дом, старый дом, нужный дом,

в нем грустит среди белого дня

ТА, что ищет по свету меня.

За углом, за углом, за углом,

чей-то дом, старый дом, нужный дом,

в нем тоскует средь белого дня

ТОТ, что ищет по свету меня.

Станция метро и перрон вокзала словно лошадь и верблюд. Вроде похожи, но до чего разные! И там, и там люди ждут поезда, но нет в метро той солидности и основательности, что отличается железнодорожный перрон. Никто не встречает приезжающих. Никто не объявляет нумерацию вагонов с хвоста поезда. Кстати, почему с хвоста и головы?? Почему не с начала и конца? Не видно и провожающих, смахивающих платочком слезу и заходящих в вагон лично удостовериться на каких местах отъезжают их родственники и друзья. Суетливо как-то в метро. Зашел – уехал.

Спустившись с эскалатора Анатолий отсчитал ровно тридцать шесть шагов… Нет, лучше тридцать пять, решил он и сделал шаг назад. В левую дверь второго вагона заходить удобнее – никто не перехватит боковых мест. Хотя какие сейчас боковые места, наверняка все занято дачниками, спешащими в раннее субботнее утро на свои участки. Вот как эта бабулька, которая своей груженой тележкой чуть не наехала ему на ногу.

Запыхавшаяся Алена вбежала на перрон, покрутила головой, определяя в какую сторону ехать, сделала несколько шагов, затем передумала и повернула к противоположной платформе. Оглянулась, направилась в сторону Анатолия и уже почти встала рядом, как неожиданно колесо тяжелой тележки больно проехала по ноге. Это дачница—бабулька, лавируя между стоящими людьми, все пыталась найти подходящее место для остановки.

Алена гневно посмотрела в ее сторону и уже приоткрыла рот, чтобы высказать все, что думает о тележках и огородах, но тут послышался шум подъезжающего поезда, и толпа буквально внесла ее в вагон.

Ходим мы по дорогам одним:

он за мной, а я следом за ним.

От судьбы ждем таинственный знак

и не встретимся вместе никак

И доверившись чьим-то глазам,

покидаем мы их по утрам.

Снова ищем, мечтаем и ждем,

а любовь встретит нас за углом…

В вагоне было тесно. От людей и их сумок, запахов и разговоров, от темноты подземелья за окнами… Анатолий все же занял вполне комфортное место у самых дверей, достал из кейса журнал и углубился в просмотр фотографий. Вот эти снимки классные, кстати! Не постановочные, случайные, но просто здорово! Уметь на лету схватить улетающий момент и поделиться им с окружающими… Талант! Откуда здесь солнечный зайчик? В метро! Ах, от чьих-то часов отсвечивает. Брысь, читать мешаешь!