Ксана Гуржеева - Одностороннее движение (СИ) Страница 3

— Дорогая, мы в тебе даже и не сомневались,

Мамин голос выводит меня из Астрала.

— А ты помнишь Андрюшу, друга Жени? Он оказывается уже как год вернулся, но мы почему-то узнали об этом только сейчас. — Под конец произнесенной фразы в её тоне уже чувствуется иронистический укор.

— Екатерина Александровна, ну простите земного грешника. — Таааак! Как-то странно на меня действует хрипловатый тембр его голоса, как будто тысяча электрических импульсов достигает нервных окончаний. Надо спасаться, Милена Николаевна, пока не поздно! — Я, правда, был занят; все эти проблемы с открытием агентства окончательно сил лишили. Если бы не приезд Жеки, то, наверно, так бы и стух на работе. — Затем поворачивается в мою сторону, — Привет, Милен. Ты так… — Его глаза начинают исследовать моё тело. Так как я стою босая, в коротких коралловых шортиках и белом топе, то меня его взгляд начинает немного смущать, и я чувствую, как краска заливает моё лицо. Это что-то новенькое! Меня редко кому удавалось поставить в подобное положение. — Эм… Похорошела!? — Это сейчас был комплимент что ли? — От женихов отбоя, наверно, нет? Во время Жека вернулся — украли бы такую невесту! — Поворачивается к Женьке и его уголки губ вздрагивают в легкой улыбке.

— Да пусть только подойдут к моей Мелкой, все женихи будут проходить строгий фейс-контроль. Ты же поможешь? — я закатываю глаза, а братец начинает смеяться.

— Ну что? Так как вся семья в сборе, и даже больше, — и при этом бросает теплый взгляд в сторону Андрея, — предлагаю отобедать в большой и дружной компании. Леночка, а ты что же молчишь? Устала, наверно? Конечно, такая духота на улице, а вас, бедных студентов, мучают экзаменами. — Вот что я люблю в своей маме, так это ее умение отвечать за других на её же заданные вопросы. Я же просто кивнула в подтверждение ее озвученных мыслей и просто направилась обратно на кухню.

Пока мы с мамой возились на кухне, брат с Андреем уединились в комнате Женьки. И когда стол уже полностью был накрыт, мама пошла звать мужчин обедать. Стоит отметить, что мама большой любитель «поторчать» на кухне, поэтому наши обеды и ужины всегда проходили, как какие-то празднества: обязательно первое, второе, десерт… К сожалению, я не унаследовала от мамы данного дара, и кроме как включить чайник и пожарить яичницу, готовить ничего не умею. Ну, или, как говорит, мама, не хочу.

Мы все начинаем рассаживаться за столом, и когда Андрей садится напротив меня, я понимаю, что пора брать себя в руки и перестать тупить!

— Милен, а на кого ты учишься? — мужчина моей далекой мечты обращает на меня свой пытливый взор, и я СЛУЧАЙНО давлюсь кусочком хлеба. Пытаюсь прокашляться, но маленькая заноза в горле в виде крошки не дает моим легким полноценно вдохнуть воздух. Брат, сидящий рядом, начинает хлопать по спине.

— Всё нормально?

— Д-да, да! Извините, просто задумалась… — глупо! Как глупо! — Эммм… Я постигаю азы журналистского искусства. Еще в школе я была председателем школьного пресс-центра, и с тех пор журналистское дело у меня в крови. Всегда мечтала стать известным журналистом. Но известным не в плане, чтоб меня все знали, а просто хотелось бы серьезных репортажей, статей… Ну, а в идеале было бы, конечно, оказаться в зоне военного конфликта. — Боже! Что я несу?

Три пары глаз уставились на меня в немом удивлении, и я сразу же пожалела, что не закрыла свой рот уже после первого предложения.

— Милая, я надеюсь, после завершения университета ты остановишь свой выбор на каком-нибудь популярном издательстве и будешь вести колонку светской хроники. — Я закатываю глаза, потому что у меня даже в планах не было данного направления. — Ты же, понимаешь, Лен, что мне будет очень тяжело, окажись ты в опасных местах или в опасном положении. Я этого просто не переживу. Поэтому, я полагаю, что ты всё очень хорошо обдумаешь, прежде чем станешь выбирать трудовой путь.

Ну, вот что здесь скажешь после такой речи? Так как я маму безумно сильно люблю, то и расстраивать ее раньше времени я не собираюсь!

— Хорошо, мамуль. Впереди еще много времени для раздумий. — Дарю ей свою белоснежную улыбку и вижу, как ее глаза наполняются счастьем, любовью и гордостью. Ну, всё! Миссия выполнена!

— Да, я, кстати, помню, Женька говорил, что ты там занималась какой-то газетой, только я думал, что это обычная школьная стенгазета: ну, там, «плохишей» на обозрение всего класса, неуспевающих и прочее. А оказывается, вот оно что! Все так серьезно. Даже председатель пресс-центра! Удивлен!

— А что здесь удивительного? — непонятно по какой причине, но меня вдруг задели его слова. — Мне с первого класса все учителя твердят, что у меня фантастические сочинения. — Стоит, наверно, отметить, что скромностью моя персона не страдает. — Так почему же, когда представилась такая возможность возглавить школьный пресс-центр, я должна была отказаться? Я с радостью согласилась, но с условием, что продолжу писать статьи и брать интервью. Мало того, все именитые гости, которые посещали нашу школу, именно от моей руки попадали на страницы нашей газеты. Я сама лично у них всегда брала интервью. Директор мне доверяла в этом вопросе, и даже никогда не присутствовала во время наших бесед. Меня тянет в это русло, я живу этим, я не вижу себя врачом или юристом. Мне нравится писать, и не просто писать, а писать что-то значимое.

— Хм… — Теперь я уставилась на Андрея, пытаясь разобраться, что же означает это его «Хм». Жду, что он продолжит свою реплику, но он опускает свой взгляд в тарелку с «Цезарем» и я понимаю, что диалог закончен. Ладно!

Чтобы хоть как-то разрядить обстановку за столом, голос подает мой брат:

— Слушай, Мил, мы сегодня в клуб собираемся с парнями. Ты их всех знаешь, не хочешь присоединиться? Сессия закрыта, что еще делать то?

— Не знаю даже. — Честно говоря, Андрей отбил желание находиться с ним в одной компании. — Мы с Алькой планировали к ней заломиться, фильмец глянуть, пиццу поесть.

— Да ладно, Мелкая, не будь такой занудой! Я тебя 2 года не видел, а ты даже не можешь мне компанию составить. — Давит, гад, на самое больное место. — И Альку свою возьми, сто лет её уже не видел. Хоть поздороваюсь.

— Ну, поздороваться ты с ней всегда успеешь, она все лето будет в городе. А на счет клуба… Не знаю. Её, скорей всего, Антон не отпустит.

— Какой Антон? — глаза у брата округлились. Я, пытаясь сдержать смешок, произношу:

— Женечка, Альке уже, как и мне, восемнадцать лет, не за горами девятнадцать. Ты ее последний раз видел почти семнадцатилетней девчонкой. Она уже выросла и начала встречаться с парнем. И, между прочим, осенью у них уже свадьба.