Даниэла Стил - Возраст любви Страница 3

И неудивительно. Джек не просто спал с женщинами — он ухаживал за ними, всячески развлекал, водил по ресторанам и закрытым клубам, куда без него они вряд ли могли бы попасть, поил лучшими винами, угощал изысканнейшими обедами и… неожиданно бросал, увлекшись другой. Он сознательно старался сделать расставание как можно безболезненнее для обеих сторон, и его любовницам, как правило, вполне хватало сладостных воспоминаний о бурном, хотя и кратком романе с красивым, веселым, щедрым и сексуальным мужчиной, обратившим на них свое внимание. Правда, многим хотелось бы, чтобы роман этот продолжался и продолжался, однако досада их быстро проходила. На Джека просто невозможно было долго сердиться. С точки зрения абсолютного большинства женщин, он был настоящим душкой, мужчиной, стоящим настолько близко к идеалу, насколько это вообще возможно. Он даже бросал их с очаровательной легкостью, а это, безусловно, дано не каждому. Кроме того, изредка встречаясь с замужними женщинами, Джек никогда не позволял себе ни одного дурного слова в адрес мужей‑рогоносцев, и это придавало ему благородства и еще больше возвышало по сравнению с другими.

Словом, Джек Уотсон был отличным парнем: настоящим кавалером, изысканным любовником, неисправимым плейбоем, но, самое главное, он всегда держался естественно и никогда не притворялся. В свои пятьдесят девять Джек выглядел на сорок пять — сорок семь, но он никогда не делал тайны из своего возраста и объяснял всем и каждому, что поддерживать форму ему помогают ежедневные физические упражнения, частые купания в океане и общение с «тезкой», под которым он подразумевал виски «Джек Дэниелс». Последнее, конечно, было шуткой, поскольку пил Джек редко и равнодушно, однако все остальное было верно: свой коттедж в Малибу он сохранил и даже пристроил к нему небольшой тренажерный зал.

Если верить Джеку, то больше женщин он любил только свой красный «Феррари», однако это было не совсем так. На самом деле единственным, к чему он относился по‑настоящему серьезно, были его дети — Пол и Джулия. Для Джека они были всем — маяком, путеводной звездой, светом в окошке, и он знал, что так будет всегда, что бы ни случилось. Барбару — их родную мать — он вспоминал довольно редко, но каждый раз испытывал к ней бесконечную благодарность за то, что ей хватило здравого смысла и решимости уйти от него. Благодаря этому в последние восемнадцать лет своей жизни он делал все, что хотел. У него были деньги и ничем не ограниченная свобода, и Джек сумел распорядиться и тем и другим так, чтобы извлечь для себя максимальное удовольствие. Для женщин он был практически неотразим, но самое главное заключалось в том, что Джек отлично это знал и умело этим пользовался. Однако — как ни странно — в нем не было ни наглости, ни излишней самонадеянности, ни пренебрежения к тем, с кем он спал. Напротив, Джек старался доставить своим партнершам как можно больше удовольствия как в постели, так и вне ее; это легко ему удавалось, и редкая женщина не чувствовала себя рядом с ним обворожительной красавицей. Что касалось самого Джека Уотсона, то и он за редким исключением чувствовал себя вполне счастливым и довольным. Ему нравилось приятно проводить время, и он не собирался ничего менять в своей жизни. Он любил женщин и не видел в этом ничего дурного, и женщины платили ему той же монетой.

* * *

— С добрым утром, мистер Уотсон, — приветствовал его менеджер салона, когда Джек быстрым шагом пересекал торговый зал, направляясь к служебному лифту. Его кабинет находился на втором этаже и был отделан черной кожей и отполированной нержавеющей сталью. Это ультрасовременное убранство было плодом фантазии знаменитой итальянской художницы по интерьерам, с которой у Джека совсем недавно состоялся бурный роман. В конце концов красавица итальянка открытым текстом заявила ему, что ради него готова бросить мужа‑архитектора и троих детей, но Джеку удалось убедить ее, что совместная жизнь с ним способна свести с ума кого угодно. И, как и со многими другими женщинами, они с Паолой расстались добрыми друзьями, не только не имеющими друг к другу никаких претензий, но и благодарными друг другу за полученное удовольствие.

Джек знал, что, когда он поднимется в свой итальянский кабинет, его уже будет ждать чашечка горячего кофе и легкий завтрак. Сегодня утром он особенно нуждался в этом, так как приехал на работу позже обычного, предварительно побывав на пляже и вдоволь наплававшись в океане. Несмотря на январь, погода стояла довольно теплая, чего нельзя было сказать о воде, однако Джека это не остановило. Он любил плавать, любил свой дом на побережье и точно так же любил все, что было связано с его бизнесом. Он мог сильно увлечься женщиной, но это не могло заставить его забыть о магазине, в котором он появлялся каждое утро. У него был толковый, знающий управляющий и умница секретарша, которым он мог со спокойной душой доверить свой салон хоть на месяц, но Джек считал, что не имеет права этого делать. Кроме того, ему самому нравилось просматривать каталоги, возиться с бухгалтерской отчетностью и улаживать тысячи мелких проблем, которые возникали чуть ли не ежедневно.

Да, в том, что салон «У Джулии» был одним из самых успешных коммерческих предприятий, не было ничего удивительного или случайного. Предприятие Джека росло благодаря его каждодневной заботе и попечению, и за двадцать лет он вложил в него немало душевных сил. Должно быть, поэтому Джек отверг несколько весьма выгодных предложений о присоединении «Джулии» к сети городских универсальных магазинов, в результате чего он стал бы открытым для широкой публики. В этом, разумеется, не было ничего страшного, но Джек попросту не был готов к такому повороту дел. Салон «У Джулии», выросший из небольшого бутика, был на сто процентов его детищем, и ему нравилось быть его единственным владельцем, самому принимать решения и отвечать только перед самим собой.

Когда Джек вошел в кабинет, на его столе, кроме чашечки кофе и бутербродов с русской икрой, лежало несколько телефонограмм, расписание деловых встреч и звонков на сегодня, а также несколько французских товарных каталогов, получения которых он ждал с большим нетерпением. Продукцию парижских фирм можно было без преувеличения назвать великолепной, и Джек с благодарностью вспомнил Дорианну, которая научила его понимать волшебство французских тканей, посвятила в тайны французской кухни, познакомила с изысканным вкусом французских вин… и французских женщин тоже. Он до сих пор питал своего рода слабость ко всему, что было связано с Парижем, и в его салоне всегда было много французских товаров. Джек выписывал их из Франции по фирменным каталогам, и, хотя затраты были велики, это неизменно себя оправдывало. Карден, Сен‑Лоран, Шанель — магия этих имен срабатывала безотказно.