Линн Грэхем - За что ты меня любишь? Страница 3

– Я помню только, как его поступки смущали и огорчали Макси, – натянуто произнесла Полли, испуганная высокомерием подруги.

В наступившей тишине Макси сжала руки. Она чувствовала себя отвратительно, ей было просто тошно. Так, значит, все осталось по-прежнему. Дарси все так же упряма и ни за что не хочет признать, что не права. Макси, однако, надеялась, что время умерило враждебность подруги и они смогут хотя бы помириться.

– Она и вправду редкая красавица. Стоит ли винить ее за то, что она пользуется этим? – вздохнула Дарси, пытаясь взять себя в руки. – Да и что еще ей остается? Я никогда не замечала в ней большого ума…

– Как ты можешь, Дарси! У Макси ведь была сильная дислексия, – с укором напомнила подруге Полли.

Макси побледнела как полотно, съежившись от упоминания об ее страшной тайне. В гостиной наступила неловкая тишина.

– И несмотря на это, ей удалось стать знаменитой, – вздохнула Полли.

– Ну, если изображать из себя Златовласку в рекламе шампуня – это и есть, по-твоему, слава, тогда конечно, – не задумываясь, парировала Дарси.

Очнувшись, Макси на цыпочках вернулась к входной двери и зашагала обратно к гостиной твердой, уверенной походкой. Широко распахнула дверь и вошла с ослепительной улыбкой, словно приклеенной на бледном лице.

– Макси, – радостно пропела Полли, довольно неуклюже поднимаясь на ноги.

На полпути к подруге Макси застыла как вкопанная: миниатюрная темноволосая Полли ждала ребенка.

– Когда ты вышла замуж? – спросила Макси с улыбкой.

Полли густо покраснела от смущения.

– Я не… я хочу сказать, я не замужем.

Макси была потрясена: Полли воспитывал отец – пуританин придерживавшийся очень строгих взглядов. Подростком Полли была исключительно великодушна и добра, но в то же время на редкость скрытна и нелюдима. С ужасом осознав, какую бестактность она допустила. Макси со смешком произнесла:

– Ну и что такого?

– Боюсь, что Полли не так легко отмахнуться от внебрачного ребенка, как тебе. – Дарси стояла у окна, ее зеленые глаза горели недобрым вызовом.

Макси ощутила еще большую неловкость, вспомнив, что у Дарси тоже есть ребенок, но решила больше не касаться этой темы: бедняге Полли и без того уже было плохо.

– Полли понимает, что я имею в виду…

– Неужели? – начала Дарси.

– У меня кружится голова! – неожиданно воскликнула Полли.

Это моментально остудило пыл Дарси, и обе женщины участливо склонились над миниатюрной темноволосой подругой. Осторожно усадив Полли в стоявшее рядом кресло, Макси принесла скамеечку и подставила под болезненно опухшие ноги девушки. Заметив неподалеку нетронутый поднос, она налила подруге чаю и заставила проглотить диетическое печенье.

В этот момент горничная церемонно отворила дверь, пропуская в комнату мужчину средних лет, одетого в темный костюм. Это был Эдвард Хартли, поверенный их крестной. Представившись, мужчина сел, вежливо отказался от предложенного угощения и извлек из папки документ.

– Прежде чем огласить завещание, я считаю необходимым предупредить вас, что завещанные доли наследства перейдут к вам только в случае неукоснительного соблюдения условий, выдвинутых моей покойной клиенткой…

– Нельзя ли выражаться яснее? – нетерпеливо перебила Дарси.

Мистер Хартли с едва заметным вздохом снял очки.

– Полагаю, вы знаете, что у миссис Лиуорд был очень счастливый, но короткий брак. В двадцать с небольшим, пережив трагическую смерть мужа, она так до конца и не оправилась от постигшего ее несчастья.

– Да, – мягко произнесла Полли. – Крестная часто рассказывала о Робби.

– Он попал в автокатастрофу через шесть месяцев после того, как они поженились, – с печалью в голосе продолжила Макси. – Прошло время, и она начала почти что обожествлять его. Она всегда говорила нам о браке как о некой святыне, и единственной надежде женщины на обретение счастья.

– Незадолго до своей кончины миссис Лиуорд сочла нужным нанести визит каждой из вас, после чего в завещание были внесены изменения, – сообщил мистер Хартли с напускным сожалением. – Я говорил ей, что условия наследования, которые она внесла, весьма трудны, возможно, невыполнимы. Тем не менее миссис Лиуорд знала, что делает, и мы должны уважать ее решение.

Макси затаила дыхание, озадаченно поглядев на своих подруг. Полли сидела с выражением полного изнеможения, в то время как Дарси, никогда не умевшая скрывать свои чувства, вся трепетала от волнения.

В наступившей тишине адвокат зачитал завещание. Нэнси Лиуорд оставляла всем трем крестницам по части своего огромного имения при условии, что каждая в течение года выйдет замуж и останется замужем по крайней мере шесть месяцев. Только в этом случае они смогут вступить во владение наследством. Если же кто-то из них не сумеет выполнить волю покойной, ее доля будет передана в королевскую казну.

Когда мистер Хартли закончил, Макси охватил ужас. Она надеялась, она молилась, чтобы наследство освободило ее от бремени долга, разрушавшего ее жизнь. Теперь же ей стало ясно, что ничто не дается даром. В ее жизни так было всегда, все эти двадцать два года, – начиная со смерти матери, когда она была еще малышкой, и кончая непреодолимой страстью отца к азартным играм.

Недоверчивый смех вырвался из уст Дарси.

– Вы, должно быть, шутите, – произнесла она.

– Мне ни за что не выполнить эти условия, – сдавленно проговорила Полли, взглянув на свой живот, и тут же в смущении отвела глаза.

– Как и мне, – бесстрастным голосом подтвердила Макси. Сердце ее сжималось от боли за подругу. Ей следовало догадаться, что позаботиться о Полли было некому. Совершенно очевидно, что доверчивую и робкую девушку соблазнили и бросили.

Дарси метнула в Макси возмущенный взгляд.

– Да женихи выстроятся перед тобой в очередь…

– С моей распрекрасной репутацией?

Лицо Дарси вспыхнуло.

– Все, что нужно каждой из нас, – это мужчина и обручальное кольцо. Лично я дам объявление в газете и предложу часть выручки в качестве залога.

– Хотя я абсолютно убежден, что эти слова вырвались из ваших уст в сердцах, считаю своим долгом предупредить: в случае совершения подобного рода фиктивной сделки вы автоматически лишитесь права на наследование какой-либо части имения вашей крестной, – с необычайной суровостью проговорил Эдвард Хартли.

– Вы, конечно, можете сказать, что наша крестная знала, что делает, но лично я считаю… впрочем, лучше уж я промолчу, – прошипела Дарси сквозь зубы, сдерживая свой острый язычок из уважения к горячо любимой миссис Лиуорд.

В этот момент из груди Макси вырвался нервный смех. Она все поняла: за эти несколько месяцев крестная навестила каждую из них… и как она, должно быть, разочаровалась во всех троих! Было очевидно, что Макси живет во грехе с немолодым женатым мужчиной. Полли вот-вот должна стать матерью-одиночкой. Ну а Дарси? Макси ощутила себя виновной. Ведь несколько месяцев спустя после жестокого унижения, которое Дарси пришлось испытать в церкви, у нее родился ребенок. Что ж удивительного в том, что с тех пор рыжуля стала яростной мужененавистницей.