Диана Чемберлен - Спасительный свет (Темная сторона света) Страница 3

На некоторое время все застыли в молчании. Оливия слышала, как дышит Майк, быстро и глубоко, в такт ее собственному дыханию. Она медленно выпрямилась, сжимая зубы от боли в спине, и посмотрела на Кейти:

– Здесь есть кто-нибудь из ее родных? Кейти кивнула:

– Да, и мы вызвали Кевина. Он вместе с ними в приемной.

– Я сообщу им, – сказал Майк. Оливия покачала головой:

– Я должна сделать это. Я была с ней с самого начала.

Она повернулась и пошла к двери.

– Погоди, – Майк поймал ее за руку. – Лучше сначала переоденься.

Она взглянула на свой пропитанный кровью костюм и почувствовала, что решимость покидает ее. Мысли путались в голове.

Она переоделась в комнате отдыха, а затем пошла в приемную. Проходя по коридору, Оливия заметила в высоких окнах танцующие снежинки. Ей захотелось хоть на одну секунду выйти на улицу. Мускулы все еще горели. И она ненавидела то, что ей предстояло сделать. Она надеялась, что Кевин Рикерт, социальный работник, подготовил их к тому, что им предстояло услышать.

Кевин оживился, увидев ее.

– Это доктор Саймон, – сказал он.

Их было трое: девочка лет тринадцати, поразительно похожая на женщину, которую она только что оставила на столе, мальчик несколькими годами старше и мужчина – муж Энни, Алек О'Нейл. Темноволосый, высокий, худощавый и спортивный, он был одет в джинсы и голубой свитер. Он нерешительно протянул ей руку, и его голубые глаза спрашивали, что уготовила ему судьба.

Она быстро пожала его руку.

– Мистер О'Нейл, – Оливия старалась задержать слова, которые слетали с ее губ. – Мне очень жаль. Пуля прошла прямо через сердце. Ранение было слишком серьезным.

В его глазах все еще жила надежда. Так бывало всегда. До тех пор, пока не скажешь прямо, пока не перестанешь подыскивать мягкие выражения, надежда не исчезает. Сын тем не менее все понял. Казалось, это Алек О'Нейл в юности: те же темные волосы, те же голубые глаза под темными бровями. Он отвернулся к стене, плечи опустились, хотя он не проронил ни звука.

– Вы поняли, что сказала доктор Саймон? – спросил Кевин.

Мужчина смотрел на нее, не отрываясь:

– Вы хотите сказать, что Энни умерла? Оливия кивнула:

– Мне очень жаль. Мы больше часа делали все, что было в наших силах, но…

– Нет! – Девочка бросилась на Оливию, толкнув ее на деревянную ручку одного из кресел. Она молотила ее кулаками, но Кевин обхватил ее сзади руками.

– Она не могла умереть! – кричала девочка. – Ведь крови совсем не было!

Алек О'Нейл забрал девочку из объятий Кевина и прижал к себе.

– Ш-ш-ш, Лейси.

Оливия вернула себе равновесие и положила руку девочке на плечо. Откуда она узнала насчет крови?

– У нее было внутреннее кровотечение, дорогая, – сказала Оливия.

Девочка оттолкнула руку Оливии:

– Не называйте меня «дорогая»!

Алек О'Нейл крепче прижал Лейси к себе, и она расплакалась у него на груди. Оливия взглянула на Кевина. Она чувствовала себя беспомощной.

– Я останусь с ними, – сказал Кевин.

Оливия направилась к двери. Обернувшись к ним, она сказала:

– Если у вас возникнут вопросы, звоните мне, пожалуйста.

Алек О'Нейл посмотрел на нее, и Оливия остановилась, заставив себя взглянуть ему в глаза, полные боли. Она ограбила его. И ей необходимо было его вознаградить.

– Она была очень красива, – сказала она. Джонатан и пилот вертолета стояли в коридоре, и ей пришлось пройти мимо них, чтобы попасть в свой кабинет.

– Хорошая работа, – сказал Джонатан, в его тоне звучала издевка.

Не обращая на него внимания, она прошла к себе в кабинет и распахнула окна, чтобы впустить холодный воздух. Снегопад продолжался. Было так тихо, что, затаив дыхание, она услышала, как грохочет океан.

Через какое-то время в комнату заглянул Кевин:

– У тебя все в порядке, Оливия? Она отошла от окна и села за стол:

– Да. Как они? Кевин вошел в кабинет.

– Отец и сын пошли посмотреть на нее, – сказал он, садясь напротив. – Дочь не захотела. Думаю, у них все будет в порядке. Хорошая крепкая семья. Но все же, мать, очевидно, была ее центром, так что трудно сказать, – он покачал головой. – Жизнь не всегда хороша, ведь так?

– Да уж.

– Похоже, на этот раз тебе здорово досталось. Она почувствовала слезу на своей щеке, и Кевин вытащил салфетку из коробки, стоявшей на столе, и протянул ей.

– Крамер – скотина, – сказал он.

– Я в порядке, – она выпрямилась и вытерла нос. – Скажи, тебе приходилось когда-нибудь утешать Джонатана или Майка? Предлагать им салфетки?

Кевин улыбнулся:

– Ты думаешь, что женщины имеют исключительное право на дурное настроение?

Она вспоминала взгляд Алека О'Нейла в тот момент, когда она выходила из приемной. Этот взгляд будет преследовать ее еще очень долго.

– Нет, я так не думаю, – сказала она. – Спасибо, что зашел, Кевин.

Был уже восьмой час. Ее смена давно закончилась. Теперь она могла уйти в любой момент, когда пожелает. Она вернется в свой дом на берегу залива, где ей придется рассказать Полу, что случилось сегодня, и стать свидетельницей мужского горя второй раз за этот вечер. Что такого было в Энни О'Нейл?

Оливия опустила взгляд на свою руку, лежавшую у нее на коленях. Она развернула ее ладонью вверх и подумала, что все еще чувствует тепло сердца Энни.

ГЛАВА 2

Пол Маселли выключил фонарики на рождественской елке в семь сорок пять и вернулся за стол с уже остывшей индейкой, сладким картофелем, зеленой фасолью. На подливке образовалась пленка, и он проткнул ее ножом, наблюдая как бледно-коричневая поверхность покрывается серебром. Он зажег свечи, разлил вино. Он пытался, разве нет? Но чертова Оливия… Она постоянно давала ему повод для раздражения. Работа для нее была важнее семейной жизни. Даже на Рождество она не могла уйти вовремя!

Он поднял глаза на темную рождественскую елку. Возможно, в этом году он и не стал бы беспокоиться об этом, но неделю назад Оливия сама купила высокую голубую ель и сама установила ее перед окном, выходящим на залив Роуноук. Она украсила ее игрушками, которые они собрали за девять лет совместной жизни, и развесила крошечные белые фонарики. В прошлом году он разбил хрустальную звезду, которую они всегда надевали на верхушку, и поэтому, – думал он, – было бы правильно, чтобы именно он нашел ей замену. Он точно знал, чего бы ему хотелось – видел несколько недель назад в студии Энни. Его взволновала мысль о том, что есть вполне уважительная причина наведаться туда, уважительная причина увидеть ее и погрузиться в мир цветного стекла и фотографий. Однако, в это утро ее не было в студии, и он постарался скрыть свое разочарование, когда Том Нестор, художник с собранными в хвост волосами, который делил с ней студию, заворачивал для него украшение в тонкую оберточную бумагу.