Арина Ларина - Шах вам, королева! Страница 3

– Да плюнь. Этот этап – прошедший. И следующий – тоже прошедший. Весна, гормоны… В общем, я опять ошиблась, – произнесла Караваева. – Главное, что у тебя муж замечательный. А у каждого мужика должны быть минусы. Минусы Димки – его родня. Но вы же живете отдельно. Наступи себе на горло и изредка навещай этот террариум. А чтобы не тратить время зря, тычь их палкой и наступай им на хвосты. Это тебя развлечет. И не будешь чувствовать себя ущербной. Может, потом еще книжку напишешь. Справочник по выживанию в условиях несовместимости со свекровью. Не все же тебе стихи кропать. Надо что-то фундаментальное. За что платят больше.

Стихи были Юлиным больным местом. Она действительно их сочиняла. Причем, как ей казалось, весьма неплохо. Но таких поэтов, как она, было больше, чем иголок на сибирской елке, выращенной в экологически чистой среде. Всех печатать – бумаги не хватит. По этой причине Юлька подрабатывала написанием всяческих юбилейных виршей под заказ и корпоративных сценариев. Платили нормально, но редко, а сама работа вызывала непреодолимое отвращение. Стихи должны рождаться сами, а не вымучиваться по списку затребованных характеристик и упоминаний качеств юбиляра или направлений деятельности фирмы.

Что может вылупиться из корявых строчек заказа, который присылает секретарша-блондинка? «Лариса Петровна, главный бухгалтер. Как мать для всех, по возрасту – вообще бабушка. Наконец-то уходит на пенсию. Вечно на всех ругается. Делает проводки, балансы, отчеты… Выписывает журнал «Налоги и право». Готовы заплатить три тысячи рублей за поздравительное стихотворение, потому что никто из наших писать не хочет».

И вот Юлька, старательно изгоняя из сознания образ морщинистой мегеры с пачкой проводок в руке, сидит и пишет всякую хвалебную муть. Потому что истинная поэзия в наше время прагматиков и хищников никому не нужна!

Лариса Петровна! Вы наша мать!Сколько пришлось вам за нас пострадать!Сколько отчетов, балансов и сверок,Сколько налоговых было проверок!Вы капитан наш и наш рулевойСо светлой, прекрасной своей головой!Главный бухгалтер, красавица наша!И фирма теперь просто полная чаша!Знаток безусловный налогов и права!Слава прекраснейшей женщине, слава!

И так далее. От подобных стихов у Юли начинало все чесаться и портилось настроение. Дима предлагал бросить сей сомнительный заработок, но ей страстно хотелось хоть как-то зарабатывать самой. Юля надеялась, что однажды издаст свою книгу и утрет нос всем недоброжелателям.

Народу в электричке было, как килек в маленькой баночке в старые времена, когда производители еще не жульничали. Тут и там топорщились лысенькие ветки саженцев, переругивались и агрессивно толкались пассажиры, подвывали домашние питомцы, перевозимые в клетках, сумках и просто на руках, верещали дети, поднятые ни свет ни заря. Первомайская электричка летела за город – к свежему воздуху, навозным кучам и заботливо огороженным дачным участкам.

У Юлькиных родителей никогда не было дачи. Изредка они ездили в гости к маминой двоюродной сестре, огромной и рыхлой Надежде Ивановне, которая гоняла их по участку, как батраков. Правда, надо отдать ей должное, тетя Надя пахала не меньше гостей. В результате семья увозила в город батарею банок с вареньем, соленья и сушеные грибы. А в конце сезона папенька приволакивал с Надеждиного участка ведра с яблоками. Но маленькая Юля ничего этого не ценила, а дача ассоциировалась у нее с ковырянием в грядках, неудобной жесткой кроватью, а также обилием комаров и других насекомых, которых девочка боялась до обморока. А тут еще, помимо всякой просыпающейся живности, предстояла встреча со свекровью и Митиной сестрой Еленой, что по силе стресса было равносильно вторжению в гнездо мадагаскарских тараканов.

– Приехали, – лучезарно улыбнулся Дима, оторвав супругу от тоскливых мыслей и начав ее проталкивать к выходу на манер тарана.

Худенькая Юлька тихо попискивала и активно работала острыми локотками. Конечно, было бы лучше, если бы первым шел Дима, но шахматисты – люди интеллигентные, и толку от них в сложных ситуациях никакого. Более того, он умел так долго и вежливо объясняться с каждым пассажиром, что запросто можно было уехать в соседнюю область.

Вывалившись на платформу, Юлька пощупала ушибленную о чье-то ведро коленку и вдохнула свежий воздух.

Мы сами строим свою жизнь. И если встать с утра, сунуться к зеркалу и состроить себе кислую мину, то так и проживешь весь день. Надо улыбаться даже тогда, когда хочется ударить судьбу копытом. А кто мешает? Возьми и ударь, а потом улыбайся. Наружный позитив просачивается внутрь, сдабривая темноту в душе солнечным светом.

Попрыгав и убедившись, что нога цела, Юлька улыбнулась и постаралась настроиться на веселье.

– Поездка за город – хоть какое-то разнообразие в сероватых буднях. Встреча с родней – повод потренировать силу воли и чувство юмора. Так почему бы не попытаться получить удовольствие от заведомо сомнительных выходных?

– Вот и добрались. – Митя легко закинул сумку на плечо и чмокнул улыбающуюся Юльку. Вот за что он любил жену, так это за отходчивость. Она никогда не злилась долго.

– До твоего родового замка нам еще шагать и шагать, – усмехнулась Юля, ткнув супруга кулачком в пухлый бок. – Зато подышим кислородом. И клещей понахватаем. Будет потом чем дома заняться.

– Ура! Природа! – завопил Митя и веселым мустангом понесся с платформы, обгоняя толпу, похожую на крестный ход муравьев к муравейнику. Народ затарился основательно и шел не спеша, сгорбившись под тяжестью поклажи.

Юлька рванула следом, мгновенно стерев улыбку с лица. Бегать Диме было нежелательно. Во всяком случае, с тяжелой сумкой. Догнать мужа удалось только в конце перелеска. Юлька судорожно дышала, уцепившись за Димин ремень, и пыталась ругаться. Муж тоже пыхтел, только меньше.

– Да, деточка, спортом вам бы не мешало заняться, – проскрипел Митя голосом Бабы-яги. – Вот погонятся за вами волки, и все. Шансов на спасение ноль!

– Зато зверюшки покушают. Тебе же запретили бегать. Куда ты поскакал, как вспугнутый кенгуру?

– Я не кенгуру, а быстрый олень, – важно приосанился муж и изобразил ветвистые рога.

Юля засмеялась и стукнула супруга по спине:

– Пошли, Бэмби! До рогов тебе еще расти и расти!

– Почему Дима такой потный и красный?! – вместо приветствия заорала с крыльца дражайшая Евгения Михайловна. – Немедленно в дом! Юля, что за ребячество? Ты понимаешь, что будет, если он простудится?

– Можно подумать, я наемная сиделка при инвалиде, – пробормотала невестка, ничуть не удивленная подобным приемом.