Валерия Горбачева - Медвежий камень Страница 3

Милицейский капитан появился через неделю. Он остановился на краю раскопа с коричневой папкой в руке и внимательно принялся разглядывать нашу яму.

– Олег Георгиевич, здравствуйте, – радостно окликнула его Марина. – Спускайтесь, если хотите, здесь еще можно сегодня походить…

– А что, скоро уже нельзя будет? – попался на удочку капитан. Он довольно охотно и ловко спустился по трапу. – Почему?

– Ксения Андреевна не разрешит, – смеясь, указала на меня Марина. – У них скоро зачистки пойдут.

– Не разрешу, – кивнула я, – зачистки дело трудоемкое и дорогое.

Олег Георгиевич, суровый и неразговорчивый капитан милиции, приехавший неделю назад на обнаруженный нами труп, сегодня не хмурился, а с удовольствием расспрашивал о методике раскопа.

– Что-нибудь нашли? – задал он традиционный вопрос.

– Конечно, – пожали мы плечами, – много всего. А вы что-нибудь раскопали?

– Конечно, – в тон нам ответил Олег Георгиевич, – много чего…

Почему-то от этих слов, несмотря на, казалось бы, шутливый тон, в воздухе повисла какая-то тревога. Как будто колючий холодный ветер забрался под легкую ветровку и прошелся по спине и плечам неприятным ознобом. Я внимательно посмотрела на капитана и поняла, откуда взялась моя тревога. Его глаза. Они были холодными и совсем не веселыми. В них была все та же суровость и даже какая-то угроза. Я оглянулась на Марину. Она удивленно смотрела на капитана, тоже, видимо, уловив какую-то странность в его словах. Наверное, он почувствовал наше состояние, потому что перестал улыбаться, а сказал прямо, даже жестко:

– Убийство. Бомжа, конечно, но странное.

И снова повисла пауза. Тяжелая, двусмысленная, страшная. Я поежилась. Спрашивать его про убийство?! Задавать киношные вопросы: «Как убийство? С чего вы взяли? Почему странное?» и тому подобное? Глупо как-то и по-детски. В его словах ни вопроса нет, ни растерянности. Он не сомнениями делился, а информацией, причем коротко и ясно. Зачем же переспрашивать? Но реагировать-то как-то нужно. Может, о погоде с ним поговорить? Лучше тогда уж в обморок грохнуться. Я поймала себя на том, что даже мысленно пыталась ерничать и даже как будто шутить. Нервы? Нервы, конечно. Не так много прошло времени на раскопе, чтобы я вполне успокоилась, хоть и полегче немного стало. Раскоп – он почти живой, он за действия плохих людей не отвечает и изо всех сил пытается реабилитировать свое неудачное начало. Первой находкой, не считая трупа, конечно, был клад столового серебра, прикопанный, видимо, в первой четверти двадцатого века, в революцию. Приятное начало: ложки, вилки серебряные, кольца для салфеток с вензелями, чайничек с позолотой. Красиво. Да и потом как-то все гладко пошло. Дождей не было, и рабочие вполне вменяемые, сколько скажешь копать, столько и копают, и Мишель заглядывал, контролировал, все ли у нас в порядке. Рабочие со стройки не мешали, даже хозяин пару раз заглянул, поинтересовался, как дела идут и не нужно ли нам чего. Для меня это было непривычно, а Марина говорила, что и в прошлом году Станислав Владимирович интересовался ходом раскопок, спрашивал про находки, помогал с вывозом и даже по собственной инициативе дал денег на выставку находок по окончании сезона. Необычный, что и говорить. В общем, раскоп шел хорошо, и про труп мы стали забывать. И вот те раз.

– Почему странное? – Это Марина, не мучаясь сомнениями и дурацкими мыслями, задала естественный, в общем-то, вопрос.

– Руки связаны и ноги. В куртке был, но без обуви. А тело все в глубоких царапинах, даже, можно сказать, в порезах – на груди, на спине, на руках. – Олег Георгиевич говорил скупо, даже скучно.

Он напоминал киношного милиционера – усталый, серьезный, много чего повидавший, делано-равнодушный. Правильный такой мент.

Мы молчали. А что говорить-то? Ужасаться? Возмущаться? Но все внешние проявления ужаса кажутся мне ненастоящими и показушными. На самом деле я была в шоке. Никогда раньше не сталкивалась в реальной жизни с убийством. И пусть меня это совсем не касалось, и пусть убитый какой-то неизвестный мне бомж, я все равно была в шоке. Поэтому просто молчала.

– Я зашел сказать, что если тут кто вертеться будет, спрашивать про происшествие или что-то в этом роде, то вы приметы постарайтесь запомнить, а еще лучше – сразу мне звоните. – Олег Георгиевич протянул Марине визитку, но видно было, что говорил он просто так, потому что должен сказать, и сам же не верил, что кто-нибудь придет и что мы позвоним.

Он еще немного помолчал, оглядываясь вокруг, вздохнул и, как будто вспомнив что-то, повернулся снова к нам:

– Мне еще нужен начальник строительства. Не знаете, где его найти?

– Сергей Николаевич, наверное, в вагончике, – довольно неуверенно сказала Марина, – или в доме…

– В вагончике нет, я там был уже.

– Тогда в доме, – оглядываясь по сторонам, сказала Марина и неожиданно попросила: – Ксюша, если не трудно, проводи Олега Георгиевича…

Я удивленно посмотрела на нее: с какой стати мне его провожать, он что, маленький и заблудится? Или его не пустят в дом? С его-то полномочиями и волшебным удостоверением? Но не успела ничего сказать – Олег Георгиевич обрадованно поддержал несуразную просьбу Марины:

– Пожалуйста, Ксения Андреевна, покажите мне территорию.

Я пожала плечами – не вопрос, если так надо. Мы выбираемся из раскопа и направляемся к строительной площадке.

– Ксения Андреевна, расскажите еще раз, как был обнаружен труп, – вот почему капитан попросил меня проводить его – не хотел при землекопах допрос учинять, ладно, хоть понятно теперь.

Я начала рассказывать, вспоминая подробности. Олег Георгиевич слушал внимательно, не перебивал, только в конце задал несколько вопросов – кто при этом присутствовал, кто потом подошел. Мы уже остановились около строящегося дома, когда он неожиданно спросил:

– Вы потом долго сидели в стороне, на бревнах, наблюдали все со стороны. Ничего необычного не заметили? Может, кто звонить срочно начал или посторонний кто в толпе рабочих был? Или еще что-нибудь?

Я старательно пытаюсь вспомнить. Нет, вроде ничего такого не было. Рабочие, конечно, толпились, обсуждали, но никто особенно не выделялся. Впрочем, я ведь и не смотрела специально. Я о своем думала.

– Ну, если вспомните – позвоните, – правильной, опять-таки киношной фразой завершил разговор капитан.

Мы вошли в дом.

– Ух ты, – непроизвольно вырвалось у Олега Георгиевича. Здание внутри действительно поражало своей площадью. Огромный холл, посередине которого место для фонтана, две широкие лестницы, ведущие на второй этаж, много окон и света…