Маша Царева - Блондинки предпочитают джентльменов, или Глупа, одинока, опасна Страница 3

– Шурка, ты не представляешь, это такая возможность! Съемки будут проходить на киностудии в Голливуде! Может быть, мною заинтересуется какое-нибудь актерское агентство!! – радовался он.

– Никогда не знала, что ты хочешь стать актером, – удивилась я.

– Я и не хочу. Но все равно это было бы круто! Представляешь, я – и в Голливуде! Если с актерством ничего не получится, я смогу устроиться инструктором в спортивный зал. Ты знаешь, сколько получают голливудские инструкторы?!

– Видимо, много, – несмело предположила я.

– Нет! – взревел мой жених. – Не много, а очень много. Мы с тобой разбогатеем! Купим домик у моря.

– А при чем здесь мы? – уныло уточнила я. – Меня-то никто в Америку не звал.

– Но неужели ты думала, что я тебя здесь брошу, – он притянул меня к себе и поцеловал в лоб, – либо я поеду с тобой, либо вообще никуда не поеду.

– Но контракт ты уже подписал, – напомнила я.

– Это так, – вздохнул Эдуард, – но знаешь что… Ты могла бы приехать ко мне позже, когда я немного устроюсь. Да, так будет даже лучше.

На том и порешили. Свадьбу отменили. Вернее, перенесли, но я почему-то сразу поняла, что мероприятие сие не состоится уже никогда. Эдуард улетел в Калифорнию, а я осталась в Москве. И знаете, не могу сказать, чтобы я очень сильно по нему скучала. Но когда прошло четыре недели, а он мне так и не позвонил, мне стало обидно. В этом парадокс женской психологии. Если бы никакой работы в Америке ему бы не предложили, если бы он остался со мной и принялся бы рьяно готовиться к предстоящему бракосочетанию, я бы рано или поздно сделала бы ноги. Положа руку на сердце наша идеальная пара на самом деле вовсе не была таковой. Уж слишком разными мы были. Эдуард помешан на спорте, а у меня нет даже ни одних кроссовок. Я люблю шумные компании, он же предпочитает тет-а-тет с телевизором. Магазины наводят на него тоску, я же обожаю резвиться среди вешалок, выбирая новые наряды.

Тем не менее это он меня бросил. Не я, вильнув хвостом, оставила его с сердцем, разбитым на куски. А он нашел высокооплачиваемую работу в самом Голливуде и был таков. Наверное, сейчас мой Эдик, по-калифорнийски загорелый, в линялых, изрезанных на колене джинсах мчит по набережной на роликах рука об руку с какой-нибудь толстогубой фотомоделью. Когда я об этом думаю, мне становится обидно, но я гоню мрачные мысли прочь.

В конце концов, личная жизнь – это еще не все. Свет не сошелся клином ни на мужчинах в целом, ни на Эдуарде Маркине в частности. Я молода, привлекательна, энергична, у меня много друзей и замечательная работа.

Расставшись с Эдиком, я решила всю себя посвятить карьере. Буду преуспевающей, известной журналисткой, вы все еще увидите, на что я способна!

Я ненавижу своего начальника, главного редактора газеты «Новости Москвы» Максима Леонидовича Степашкина. Я точно знаю, что этот безобидный на первый взгляд молодой голубоглазый мужчина с внешностью и манерами средненького клерка, мечтающего о карьере Билла Гейтса, – монстр, маньяк, чудовище. Уверена, что ночами наш Степашкин зловеще воет на полную луну и что питается он исключительно кровью погубленных им молоденьких журналисток.

Таких, как я.

– Александра, что-то я не припоминаю, куда делась ваша статья о древнегреческих головных уборах? – задумчиво нахмурившись, полюбопытствовал он.

Естественно, Максим Леонидович заявился в мой кабинет без приглашения и даже без предупредительного звонка. Я вообще не понимаю, зачем было переселять меня в отдельный кабинет, если моя обособленность от других сотрудников редакции – это просто формальность. Замка на моей двери нет. И я знаю, что в любую минуту мое творческое уединение может быть нарушено появлением Лерки из спортивного отдела, которая отвлечет меня от написания важной статьи заманчивым предложением прошвырнуться по ближайшим магазинам. Или Наташки из бухгалтерии, которая, округлив глаза, сообщит, что давеча она познакомилась с потрясающим мужчиной, о котором готова рассказать подробнее за чашечкой кофе с коньяком. Не поймите меня неправильно, я ничего не имею против вышеупомянутых дам.

Гораздо хуже, когда в мой кабинет заглядывает начальник, – я смотрю на его кислую физиономию, и у меня мгновенно начинается острая зубная боль. Давно подозреваю, что это просто аллергическая реакция. Да-да, у меня аллергия на собственного начальника. Но, вместо того чтобы растворить в воде таблетку шипучего аспирина, я приветливо улыбаюсь монстру и начинаю вдохновенно врать о том, что творческий процесс – в самом разгаре.

– Так где статья о шляпках?

Я вздохнула. Он ведь знает, стервец, что никакой статьи я написать пока не успела.

– В работе, – бодро сказала я, – как раз ее заканчиваю.

Он покосился на монитор моего компьютера, где на девственно чистом экране чернела надпись: «Головные уборы. Статья Александры Кашеваровой». Эх, надо было быстренько закрыть файл, услышав его шаги в коридоре.

– Я могу взглянуть на черновик?

– Думаю… думаю, да, – с самым что ни на есть сосредоточенным видом я пощелкала компьютерной мышкой, – то есть нет.

– Нет? – талантливо изобразив наивное изумление, переспросил он.

– Нет, – со вздохом подтвердила я, – но я обязательно покажу вам статью через… через полтора часа.

Брови моего начальника медленно поползли вверх.

– Но через полтора часа будет поздно, Александра. Номер будет уже сверстан, и вы это прекрасно знаете.

Я совершенно не чувствовала себя виноватой, но тем не менее застенчиво потупилась. Да кому нужна статья о каких-то древнегреческих головных уборах, если за окном первый по-настоящему летний, солнечный, жаркий, золотой день?! Кого интересуют идиотские панамы, если лето так хулигански подстрекает беспечно прогуливаться по набережной, постукивая модными каблучками, есть клубничное мороженое и улыбаться, флиртуя с незнакомцами?!

Вместо того чтобы покинуть наконец мое личное пространство, Степашкин фамильярно присел на краешек моего рабочего стола, прямо на аккуратно сложенную стопку пресс-релизов. Подумать только, какая наглость! Поджав губы, я исподлобья наблюдала за его телодвижениями.

– Александра, ваша беспечность меня настораживает, – проговорил Степашкин, – откровенно говоря, ваше присутствие в редакции давно кажется мне лишним.

Я закатила глаза. Дело в том, что подобные угрозы я слышу от Максима Леонидовича почти каждый день, с того самого момента, как я впервые появилась в редакции. Не знаю, честное слово, понятия не имею, за что он так меня невзлюбил. Да, я опаздываю, с завидным постоянством теряю пресс-релизы и забываю об утренних планерках – но разве эти причины являются достаточно весомыми для стойкой неприязни начальства?! Да половина моих подруг вообще три раза в неделю игнорируют офис, притворившись тяжелобольными, и это им сходит с рук.