Мария - Аритмия чувств Страница 3

Дорота. Тебе надо было отправиться в это плавание, чтобы во всем разобраться.

Януш. Я попробовал и убедился, что это занятие мне не подходит. Впрочем, я знал, что наверняка буду работать, буду заниматься чем-то на суше, что это будет замечательный период в моей жизни,— так я, во всяком случае, думал о своем будущем. И я полюбил учиться. Я понял, что это единственный шанс, чтобы извлечь пользу из той довольно забавной, с точки зрения моего более позднего образования, школы, какой для меня стало училище морского рыболовства. По замыслу своего создателя это заведение не предназначалось для подготовки к учебе в высших учебных заведениях. Оно должно было готовить выпускников к выполнению конкретных заданий. Нам предстояло получить профессиональное образование, а потом вылавливать рыбу из моря и привозить ее к родным берегам. После окончания обучения у нас было мало шансов поступить в университет или какой-нибудь другой вуз, чтобы изучать, например, право или историю изящных искусств.

Дорота. В училище давали конкретную профессию.

Януш. Но, пожалуй, никто об этом тогда не думал. И решение, которое я принял ночью на мостике, было чуть ли не экономическим саботажем. Из всех выпускников, а было нас много, на море осталось только 40% и те, кто еще жив, по-прежнему плавают. Среди остальных есть и юристы, и экономисты, и врачи, а также представители других профессий. Например, я — специалист по информатике в области химии. И я до сих пор помню ту ночь, когда принял столь важное для себя решение.

Дорота. Но ты учился на рыбака. Получил диплом. Почему?

Януш. Ну, рыбаком меня можно назвать только теоретически. То есть у меня есть диплом моряка дальнего плавания, как и у всех моих товарищей по учебе (пяти годам необыкновенного приключения). Я никогда не зарабатывал на жизнь рыбной ловлей. Я хотел увидеть мир, а тогда, в начале 1970-х годов, это удавалось немногим. По причине разделения мира железным занавесом. Лишь моряки или рыбаки могли обойти его. В возрасте четырнадцати лет мне пришла в голову идея стать одним из них. Став рыбаком, я получал возможность путешествовать. Сегодня вместо морского училища идут в бюро путешествий. И это нормально. Но тогда были совсем другие времена...

Дорота. Но почему все же выбор пал именно на морское училище? Видел ли ты когда-нибудь прежде море? Ходил ли на рыбалку? Любишь ли рыбу?

Януш. Другого выбора и быть не могло. Единственным мореходным училищем, дающим среднее образование, то есть гарантирующим получение аттестата зрелости (в систему морских школ в Польше входили и два высших учебных заведения — в Гдыне и в Щецине), было училище морского рыболовства в Колобжеге. Тогда это казалось мне очень романтичным. Когда у кого-то исполняются мечты, даже токарный станок кажется ему романтичным. Море? Разумеется, я его видел. Дважды. Впервые во время школьной экскурсии в Гдыню, в течение нескольких часов. Потом во время сдачи экзаменов, собственно, при поступлении в морское училище. Конечно, никакая рыбалка меня не увлекала. Я считал, что все>эти пижоны с удочками, сидящие над Вислой, либо имеют злых жен, от которых удирают под предлогом половить рыбу, либо психически больны. Теперь-то я знаю, что по крайней мере второй довод не обязательно является правдой. Откровенно говоря, я даже не любил есть рыбу. Я ел только карпа в сочельник, и то лишь потому, что таков был обычай. Мне не хотелось разочаровывать родителей (смеется). Сегодня я обожаю рыбу. Любую.

Дорота. Почему в возрасте четырнадцати лет ты решился уехать из дому? Тебе было там так плохо, что ты вынужден был бежать? Что тебя гнало в мир?

Януш. Дома было уютно, тепло, безопасно и до всего рукой подать. Но мне хотелось увидеть дальние страны. И потому я решил уехать. Это было неотразимое любопытство по отношению к миру. Чтобы хорошо чувствовать себя дома, я жаждал увидеть, что находилось за его стенами.

Дорота. Боялся ли ты новой жизни?

Януш. Не могу припомнить, когда именно я принял решение уехать из дому. Во всяком случае, оно возникло не после прочтения «В пустыне и в пуще»1 (смеется). Эта книга, честно говоря, утомила меня. Книги Альфреда Шклярского из серии Томск там-то и Томек где-то еще были намного более интересными. Пожалуй, эта тоска по далекому миру родилась во мне постепенно. Главным образом на уроках географии. И в беседах с отцом. Он никогда не покидал Польшу, но знал Касабланку или Каракас так хорошо, будто жил там. Я обожал карты и атласы (эта любовь осталась у меня до сих пор). Помню, что когда-то я знал на память названия столиц всех стран мира (правда, тогда было чуть меньше столиц) и количество людей, проживавших в этих городах. Такая вот странная географическая извращенность. Потом я обнаружил открытки, приходящие из далекого мира. От моего дяди, брата моей мамы. Он, польский летчик, будучи настоящим патриотом, сражался за Англию в 306-м Торуньском дивизионе. После войны он остался в Англии, служил в Британском королевском воздушном флоте. Жил в Адене, на Мальте, на Гибралтаре (частично я описал его жизнь в «Повторении судьбы»). Кроме того, у него было достаточно денег, чтобы путешествовать. Из мест, где ему довелось побывать, он присылал в Торунь сказочно красивые открытки, пробуждавшие во мне мечты.

Но я не отдавал себе отчета в том, чем является так называемая самостоятельность. Помню, в возрасте шестнадцати лет я устроился на работу — почтальоном на время каникул. Пожалуй, эта работа была не вполне легальной, потому что брать на работу столь молодых ребят было нельзя. А ведь я разносил в кожаной сумке пенсии, огромные деньги. Но как-то никто тогда об этом не спрашивал. Я никогда не боялся перемен и новых ролей. Если присмотреться к моей биографии, то я неоднократно начинал новую жизнь. И думаю, что еще не раз начну.

Дорота. Что дало тебе это училище? Знание, возможность путешествовать и формировать характер? Что ты вынес из этого этапа жизни?

Януш. Прежде всего учеба в нем стала для меня невероятным приключением. Кроме того, она научила меня настоящей самостоятельности и в известном смысле ответственности за других и за себя. От того, правильно ли я остановлю траловый подъемник, зависело, не лишится ли ног мой товарищ. Кроме того, она научила меня ценить отношения. Жизнь на море — это замкнутый цикл тоски, и я бы не смог верно оценить, что значат для меня близкие мне люди, если бы не приобрел опыт разлуки с ними. Хотя надо сказать, что я не сделал из этого выводов для своей дальнейшей жизни и постоянно покидал самых близких людей. Порой мне кажется, что я все еще нахожусь в каком-то рейсе. Если бы мне предстояло выбрать и расставить по какому-то ранжиру самое существенное, что я усвоил во время учебы, то в начале списка оказались бы ответственность и дружба. Я никогда ни с кем не дружил так сильно, как с теми, кто вместе со мной учился в училище.