Наташа Драгнич - Каждый день, каждый час Страница 3

Лука увидел новую девочку. Она только что пришла. У нее были длинные темные волнистые волосы. Блестящие, словно рыбья чешуя. Девочка была маленькая, худенькая и очень шустрая. Она была младше других детей. Лука не мог отвести от нее глаз. Мать девочки держала в руках ее бело-синюю полосатую сумку, которая очень понравилась Луке, несмотря даже на то, что он не смог распознать большую желтую рыбу, которая была на ней изображена. У самого Луки был черный рюкзак, который он не только не выбирал, но даже порезал ножницами, чтобы получить новый. Из этого ничего не вышло, стало только хуже. Теперь рюкзак был не только уродливый, но и рваный. Лука прятал его в пакет, и все время носил с собой. Никто этого не замечал. Если бы у него была такая сумка, как у новенькой! Он уже видел себя с этой самой сумкой, внутри которой лежали бы его принадлежности для рисования. Видел, как ему все завидуют. Как он идет через главную площадь, медленно прогуливается по набережной Маринета, где собрались люди, чтобы увидеть его самого и его новую потрясающую сумку. От него никто не может отвести глаз. Возможно, тогда его мама снова улыбнется, поцелует папу и, как раньше, тихо произнесет его имя, много раз повторяя: Зоран, Зоран, Зоран. А отец довольно усмехнется и отправится с ним на рыбалку. Да, именно так он сделает и снова начнет задавать трудные вопросы. Например, если у ребенка родители белые, но он родился в Африке, какого цвета будет у него кожа. Нелегкий вопрос, но Луке все равно, ведь он знает ответы. Если бы только у него была такая сумка! Как у новенькой девочки! Он не мог отвести от нее глаз!

Полная надежд, Дора вошла в детский сад и осмотрелась. Высокий мальчик стоял около книжной полки и смотрел на нее. Доре это ничуть не мешало. Она сняла курточку. Ей не хотелось, чтобы мама ей помогала, пока высокий мальчик за ней наблюдает. Возможно, в садике так принято. Может быть, нужно стоять целый день и смотреть на других ребят, вот такая игра. Дора не могла поверить, что сможет играть с кем-то. Ботинки она тоже хотела снять сама. «Что с тобой, Дорис?» — удивилась мама. Она ее не понимала. Ведь мама не знала, что это такая новая игра, что мальчик за ней наблюдает, и она должна быть смелой, если хочет играть вместе с ним и точно так же стоять около книжной полки. Во всяком случае, ей этого хочется. Дора покачала головой и ничего не сказала. Внезапно ее голова стала полной, пустой, надутой как воздушный шарик, горячей, легкой и прозрачной. Она закрыла глаза. Левая нога была без ботинка. Так она и сидела. «Что с тобой, солнце мое?» — переспросила мама. Дора посмотрела на нее. Мама того гляди собиралась заплакать. Моя Дорис!

Лука не двигался с места. Он прислонился к большой книжной полке и затаил дыхание. Он боялся, что стоит ему вдохнуть или расслабить хоть один мускул, как сумка исчезнет. Лука так пристально смотрел, что ему стало больно, а из глаз потекли слезы. Мальчик начал считать: раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь... Мир рассыпался на части, он медленно сполз на пол. Вокруг было тихо. Он медленно исчезал. Словно картинки в книге, которую он только что перелистывал.

Дора первой подошла к мальчику, который был без сознания. Она присела на корточки и сделалась совсем крохотной. Ее глаза расширились. Казалось, что на бледном лице нет ничего, кроме этих глаз. Дора склонилась над мальчиком и, прежде чем женщина, которая опустилась перед ним на колени с другой стороны, смогла ее отстранить, поцеловала его в губы. «Дора!» — в ужасе воскликнула ее мама. Было уже не до церемоний!

Лука слышал нежный голосок возле своего лица: «Ты мой спящий красавец, только мой, проснись, мой принц, только мой...» Постепенно до него начали доходить другие голоса, он смущенно открыл глаза и...

...она видела его медленно открывшиеся глаза, растерянный взгляд, беззвучно шевелящиеся губы...

...но он не мог сказать ни слова, поэтому просто слегка улыбнулся...

...она тоже ему улыбнулась...

...он нерешительно поднял руку, скользнул ладонью по ее лицу, а затем коснулся длинных, темных волос, спрашивая себя, где же осталась сумка, и может ли он теперь убедить девочку, чтобы она ему ее подарила и...

...она еще раз едва слышно прошептала одними губами: «Мой принц, только мой».

ГЛАВА 2

«Видишь там маленькое облачко, напоминающее шарик мороженого?» — Дора указывала на небо рукой, сжав липкими пальцами леденец. Несмотря на то, что они лежали голова к голове, Лука никак не мог разглядеть этот облачный шарик.

Распластавшись на крыше каюты, они смотрели на облака, которые гнал по небу легкий летний бриз. Ранний послеобеденный час, в воздухе разлито спокойствие, только время от времени мимо проходят туристы. Местные жители попрятались от палящего солнца, большинство ставней прикрыты. В жару все старались найти тенек и поменьше двигаться. В такой зной было даже дышать тяжело.

Об этом знали все, за исключением туристов, которые целыми днями неутомимо разгуливали по городу без шляп. Обычно это заканчивалось экстренной госпитализацией. Лука наблюдал за ними каждое утро на пляже, где зарабатывал на карманные расходы, выдавая напрокат зонтики от солнца. Ему исполнилось девять лет. Лука сильно похорошел. Дора тоже так говорила. Он отпустил волосы, они сверкали на солнце, будто покрытые блестящей пылью. Его бледная кожа приобрела шоколадный оттенок. Дома Лука часто разглядывал свое тело в зеркале. Ему не нравилась собственная чрезмерная худоба. Но вскоре все изменится, так как в мае Лука начал заниматься водным поло. Каждый день он вставал в семь утра, быстро съедал ломоть хлеба и убегал на тренировку. Клуб назывался «Галеб». Еще его отец играл здесь. Конечно, много лет назад. Еще до рождения Луки. Тогда-то его родители и познакомились, мама влюбилась в него с первого взгляда. Девчонкам всегда нравились ватерполисты, и это понятно! Они большие и сильные. Даже лучше, чем футболисты. Луку радовали занятия: вода, веселье и мускулатура. Жаль, что в сентябре все закончится. Чертов сентябрь! И Дора. Он не должен одновременно думать о сентябре и Доре. Нельзя. Ни в коем случае.

Каждое утро в то же время, что и он, Дора приходила на пляж — возможно, она наблюдала за его тренировками, — расстилала свое полотенце рядом с его складным стулом, смотрела, как он рисует, ходила плавать, пока он отдыхал, и оставалась с ним до обеда. Затем они вместе шли домой, если у кого-то из них были деньги, покупали мороженое в молочном ресторане, единственном месте в Макарске, где оно продавалось. Туда вечно стояла очередь. Дора, естественно, выбирала шоколадное, для нее на свете не существовало большего лакомства, чем шоколад. Лука любил лимонное, ему нравился этот кисло- сладкий вкус, который освежал и долго держался на языке. Они расставались уже на последнем перекрестке, Дора поднималась на небольшой обрывистый холм, а Лука сворачивал сначала направо, а затем два раза налево. Они были голодны только вдвоем, дома же они ковырялись в тарелке, глотали, не жуя, целые куски. Их мамы сердились, удивлялись, кричали на них, грозились, прикладывали руки ко лбу, внимательно наблюдали за ними, старались готовить их любимые блюда, расспрашивали их и пожимали плечами. После того как со стола убирали, все поднимались наверх, чтобы переждать послеполуденный зной и немного отдохнуть. Детям тоже полагалось сидеть в своих комнатах.