Джулиана Маклейн - Цвет небес Страница 3

Глава 5

 Когда Меган исполнилось три с половиной года, мой отец приехал в Нью-Йорк навестить нас. Тогда он впервые увидел наш дом (мы жили в особняке из коричневого камня на Вашингтон-сквер), и не раз повторил, как жалеет, что не приехал раньше. Назвал себя ужасным дедушкой.

— Не беспокойся об этом, папа, — ответила я, передавая ему миску с салатом. — Я тоже ужасная дочь, потому что не навещала тебя. Порой жизнь становится такой суматошной. Я тебя понимаю. Сложно отвлечься.

Это была произнесенная ровным тоном ложь, и мы оба это знали. Наши отношения всегда были непростыми. Существовало неловкое напряжение, которое чувствовали все, включая Майкла, ставшего единственным человеком в моей жизни, которого папа одобрил.

— Ты заполучила хорошего мужа, — ворчливо заметил он на нашей свадьбе, а затем похлопал Майкла по спине и ушел пораньше.

Конечно же, Майкл ему понравился. Он нравился всем. Ведь он был красивым, обаятельным, умным юристом с дипломом Гарварда. Хорошим кормильцем и преданным мужем. По мнению моего отца, воспитание на ферме в маленьком городке в случае с

Майклом стало вишенкой на торте. Думаю, папа всё ещё ошеломлен тем, что мне удалось выйти замуж за такого чудесного человека.

Мы закончили ужин и десерт, а вскоре после того, как в девять вечера мы уложили Меган, папа тоже отправился спать. Он собирался остаться у нас всего на двадцать четыре часа.

На следующий день я как могла старалась развлекать его и избегать неловкого молчания и разговоров о прошлом. Особенно о маме. О ней мы не говорили никогда.

Мы с Меган отвели его на вершину небоскреба «Эмпайр Стейт Билдинг», потом посетили Музей естественной истории, и, конечно же, место взрыва башен-близнецов.

Когда он отъезжал, махая рукой из окна автомобиля, Меган вложила свою крохотную ручку в мою ладонь, посмотрела на меня большими карими глазами и спросила:

— Дедушка ещё приедет?

Я секунду поколебалась, но затем облизнула губы и улыбнулась.

— Конечно, сладкая моя, но он очень занят. Не знаю, когда он сможет выкроить время.

Мы вошли в дом.

Майкл был на работе. Дом казался пустым и тихим.

— Хочешь, испечем печенья? — жизнерадостно спросила я.

Меган грустно посмотрела на меня, и я навсегда запомнила этот взгляд, потому что он был первым знаком надвигающегося на нашу семью кошмара.

Тогда я, конечно, не знала об этом. Тогда я не знала ни о чем.

— Хорошо, — ответила она.

Я взяла её на руки и отнесла на кухню.

Наутро Меган не проснулась до половины девятого, что удивило меня, потому что обычно она забиралась к нам в постель ровно в шесть утра. На неё можно было положиться больше, чем на будильник.

Когда часы пробили восемь, а она все ещё спала, я подумала, что она устала за время вчерашней экскурсии. Но я ошибалась. Дело было совсем в другом — в чем-то, что по моему мнению никогда не могло случиться с нашей семьей.

Это был последний нормальный день нашей жизни.

Глава 6

Следующие семь дней Меган ходила полусонной и после обеда долго спала. Кожа её была бледной, и она сидела перед телевизором, не улыбаясь, даже когда показывали Капитана Меч-перо[2].

К концу недели она стала раздражительной и не выносила моих прикосновений, поэтому я записалась на прием к нашему врачу, которая тут же сказала мне привести Меган на осмотр.

Когда я одевала дочку перед визитом к врачу, я заметила большой синяк на её левой икре и ещё один на спине. Я сказала об этом врачу, и она тут же отправила нас в больницу на анализ крови.

А потом все завертелось очень быстро. Результаты анализа были готовы через час, и нас с Майклом пригласили в кабинет педиатра.

— Мне жаль вам это говорить, — сказала доктор Дженкинс, — но Меган очень больна. Анализы показали, что у неё острый миелоидный лейкоз[3].

Она сделала паузу, чтобы дать мне и Майклу время понять сказанное, но я не могла взять этого в толк. Голова не работала. Внезапно я испугалась, что меня стошнит. Я хотела сказать, что это ошибка, но знала, что врач говорит правду. С Меган что-то не так, и я знала об этом еще до того, как пришли результаты анализов.

— С вами все в порядке, миссис Уитмен? — спросила врач.

Майкл сжал мою руку.

Я повернулась на стуле и сквозь открытую дверь посмотрела на своего милого ангелочка, который тихо лежал на виниловых сидениях в зале ожидания рядом с социальным работником. Меган смотрела телевизор и накручивала на палец прядь длинных каштановых волос.

Я мельком взглянула на Майкла, который побелел как простыня, а потом снова на доктора.

— Я бы хотела сделать ещё несколько анализов в онкологическом отделении, — сказала доктор Дженкинс, — и сразу же начать лечение.

«Нет. Это неправда. Это происходит не на самом деле. Не с Меган».

— Миссис Уитмен, с вами все хорошо? — Доктор Дженкинс перегнулась через стол.

— Все нормально, — ответила я, хотя все было совсем не так. Мою грудь сжимали тиски леденящего ужаса, когда я представляла, что будет твориться с Меган в следующие месяцы. Я знала о раке достаточно, чтобы понимать — лечение предстоит нелегкое. До того, как пойти на поправку, Меган почувствует себя намного хуже.

Она всего лишь ребенок. Как она с этим справится? А как справлюсь я?

— Вы говорите, что хотите сразу начать лечение, — наконец заговорил Майкл. — А если мы не согласны? Хотим сдать повторные анализы?

Я быстро посмотрела на него, удивившись зазвучавшим в его голосе обвинительным ноткам.

— Конечно, вы можете сдать повторные анализы и выслушать мнение другого врача, — спокойно ответила доктор Дженкинс. — Но я настоятельно рекомендую вам позволить нам положить Меган в больницу сегодня. Вам не стоит ждать.

Майкл встал и принялся ходить кругами по кабинету. Он выглядел так, будто хочет что-нибудь ударить.

— Все очень плохо? — спросила я. — Времени нет?

В глазах врача таилась уверенность, которая в какой-то степени меня успокоила.

— Конечно, время есть, — заверила она. — Но очень важно начать лечение немедленно. Также важно, чтобы вы были настроены положительно. Вам предстоит сложная битва, но вы не должны терять надежды. Процент излечившихся от лейкоза детей составляет более семидесяти пяти. Как только мы примем её на лечение, то разработаем самый эффективный план терапии. Она сильная девочка. Мы сделаем все, что сможем, чтобы вылечить её.

Когда я заговорила, мой голос невольно дрожал: