Галина Врублевская - Карьеристки Страница 3

Именно так ее оценил сразу и староста группы Георг Игнатов. Перед ним самим уже маячила цифра шестьдесят, так что ему хватало опыта оценивать дам по сохранности кожи, а не по яркости щек. В лучшем случае он дал бы Маргарите сорок семь, но не исключено, что она на пороге полтинника. Эти арифметические подсчеты не мешали ему преклоняться перед наставницей. Однако его безуспешные попытки за минувший год как-то обозначить свое отношение, выразить свою симпатию, то ли не замечались Маргаритой Андреевной, то ли намеренно игнорировались.

И сейчас Георг кинулся руководительнице на подмогу, когда группа слишком расшумелась. Встал, застегнув тесноватый морской китель, и призвал своих товарищей успокоиться. Сказал, что обмозгует, что можно предпринять. Попросил Мишу Гутина как юриста взглянуть на вопрос профессионально.

Однако шум не стихал. Большинство заявили, что доплачивать не смогут, и так еле наскребли на оплату курса. Только толстяк Вася Мячиков, менеджер какой-то фирмы, был готов выложить дополнительную сумму. Олег Шитиков, еще слегка заторможенный после приступа, грустно заявил, что не сможет ни доплатить, ни ездить на окраину. Тогда Георг взялся сам написать заявление и доставить жалобу в администрацию города. Однако даже при положительном исходе вопрос о месте проведения следующего занятия повисал. На окраину ехать все дружно отказались.

И тогда Маргарита Андреевна встала, окинула взглядом группу и предложила провести следующее занятие у нее дома. Сказала, что буквально на днях переехала в квартиру, находящуюся неподалеку, тоже в районе Сенной площади.

— У меня, правда, вещи еще не разобраны, лежат в коробках. И стола нет, завтракаю на подоконнике в кухне. Стеллажи куплены, только лежат еще в разобранном виде. Остальную мебель должны привезти со дня на день — в общем, в квартире только голые стены.

Маргарита сама удивилась внезапному альтруизму — пусть бы администрация разбиралась с возникшей на курсах проблемой, но отступать было некуда.

Предложение встретили с энтузиазмом. Мужчины тут же пообещали помочь с обустройством квартиры, заодно решили, что надо скинуться на праздничный стол, отметить и новоселье, и начало нового учебного года. Дремавший до того момента Вася Мячиков вновь проснулся, сказал, что достанет по оптовым ценам вина. Женщины озаботились остальным меню. Совсем неожиданно следующее занятие грозило превратиться в грандиозную вечеринку.

Но Маргарита Андреевна остудила пыл учеников, заметила, что праздновать им еще нечего. Вот когда произведение каждого слушателя будет напечатано в журнале или выйдет отдельной книгой, вот тогда и отметят эти события. Поставила условие: никакого алкоголя, только чай и печенье, в крайнем случае бутерброды.

За те полчаса, что обсуждали план следующей встречи на квартире Маргариты, Георг успел настрочить первый вариант заявления в администрацию города. Он встал, вновь призвал всех к тишине. Только, вставая, забыл застегнуть китель, и его небольшой животик, обтянутый мышиного цвета футболкой, боевито смотрел вперед.

— Мы творческая группа. Нам обязаны предоставить… Если мы подпишем коллективное письмо, я доставлю его в Смольный, дойду до губернатора, я потребую…

В торжественную речь старосты ворвался звонок мобильного — это, вопреки правилам, звонил телефон Маргариты Андреевны. Обычно она выключала его и требовала того же от слушателей, но сегодня из-за разговора с Кристиной, забыла. Хотела тотчас сбросить звонок, но мельком глянув на экран, увидела фамилию Рубальского. Виктор Рубальский, председатель секции прозы их Союза писателей, звонил ей очень редко. Маргарита Андреевна не признавалась даже себе, что ее волнует любое общение с председателем секции, каких бы материй оно ни касалось. К счастью, она не видела себя со стороны, а то почувствовала бы неловкость за яркую вспышку, озарившую глаза. Извинившись перед группой, приняла звонок.

— Марго, привет! Это Рубальский говорит. Ты ведь собиралась подавать работу на конкурс? Завтра последний день! Я сейчас просматриваю все документы… В общем списке ты значишься, а материалов твоих нет.

— Почему такая поспешность? Почему все надо сообщать в последний день?

— Здрасьте! Две недели назад все оповещены, спроси у Кристины, она занималась сбором заявок. В общем так. Препираться нет времени. Скинь сейчас же мне по e-mail пакет документов, а бумажную рукопись привози в Союз. Прямо сейчас, не тяни.

— Извини, Витя, у меня сейчас семинар, никак не могу.

— Это мне надо или тебе? Ну хорошо. На почту скинь вечером, а завтра с утра бумажный экземпляр привезешь.

— С утра в какое время?

Последние слова прозвучали в пустоту, потому что Рубальский отключил связь. Вместе с экраном погас и взгляд Маргариты.

Маргарита Андреевна посмотрела на часы — пора заканчивать занятие. Оно сегодня как-то сбилось, скомкалось. И вообще день неудачный. Вот и с конкурсом не понятно почему мимо нее информация прошла. Почему Кристина ей ничего не сказала? А ведь с предстоящим конкурсом Маргарита связывала определенные надежды: там и денежная составляющая весома, и морально почетно: лучшие писатели России не гнушались выставлять на него свои работы. И ведь чуть не пролетела, все у них в Союзе тайком делается, хорошо что Витя по дружбе обеспокоился.

— Друзья, занятия окончены! — обратилась она к слушателям. — Итак, через неделю жду вас у себя в это же время. Запишите адрес.

И не дожидаясь дальнейших обсуждений вопроса с помещением, Маргарита Андреевна надела свой длинный плащ, маскирующий небольшие изъяны пополневшей с годами фигуры, и вышла из класса.

Торопливо постукивая каблуками, она осторожничала, боясь поскользнуться на едва заметных вмятинах мраморной лестницы. Да, в царские времена здесь лежали ковровые дорожки — вот и скобочки для их крепления сохранились, но и без дорожек лестница выглядела величественно. Не удивительно, что учебный литературный центр пытались выселить из этого шикарного здания, находящегося в самом центре Питера. И что обидно: она несколько лет ездила в центр с окраины, из спального района Купчино. А едва получила новую квартиру, радуясь, что будет ходить на работу пешком, как хозяева давно почившего НИИ задрали арендную плату. Будто насмешница-судьба вытребовала возмещение за свое благодеяние: осчастливила преподавательницу квартирой в центре и отобрала помещение у курсов. Нелепая компенсация, но факт налицо!

А курсанты остались в классе, продолжая сочинять письмо губернатору. После часа напряженных споров обращение было составлено. Наконец стали расходиться. Вася Мячиков и еще несколько человек отправились в кафе, их взволнованные души требовалось остудить пивом. А Георг, главный организатор бунта, отделился от всех: он был за рулем, выпивать не мог да и не хотел — в последнее время стало прихватывать сердце, так что удовольствие становилось во всех смыслах рискованным. Сев в свой стального цвета «логан», достал телефон, чтобы доложить Маргошс — так он обозначил в блокноте мобильника руководительницу, что дело сделано, письмо-прошение на имя высокой персоны составлено, осталось лишь подписать его.