Шарлотта Лэм - Крещендо Страница 3

Дед увидел удивление на лице Марины и отвернулся. Гедеон Ферс тихо сказал:

— Я не доставлю вам никаких хлопот.

И опять ей почудился какой-то невысказанный намек, нечто, что было ясно обоим мужчинам. Гранди смотрел на Гедеона хмуро.

— Нет, не стоит, пожалуй.

— Мне просто необходимо отдохнуть. — Голос Гедеона зазвенел, потом он добавил: — Я не отдыхал уже целый год, так хотелось бы пожить в тишине и покое.

Дед смотрел уже не так Сурово, на лице отразилось колебание.

— Не хочется вас огорчать, но могут возникнуть проблемы.

— Со мной никаких проблем не будет, — сказал Гедеон, упорно гладя на деда.

— Хотел бы я этому верить. — Голос Гранди звучал сердито, даже зло.

Марина заметила, как Гедеон дернул широкими плечами. Еще немного — и он отступится, подумалось Марине, уж очень неприветлив был Гранди. Она невольно придвинулась к Гедеону и посмотрела на деда:

— Я буду готовить, Гранди. Правда, никакого беспокойства не будет.

Дед повернул к ней тяжелую седую голову, и она увидела, как сжался его бескровный рот. После короткой паузы он пожал плечами и кивнул.

Гедеон повернулся и тоже посмотрел на нее. Она ответила ему легкой улыбкой и взяла под руку.

— Ну вот, Гранди сказал, вы можете оставаться. Пойдемте, я покажу вам комнату. Вид из окна там удивительно успокаивает. Оно выходит прямо на море без конца и края.

Дом был очень старый, построенный еще в семнадцатом веке из местного камня. Стены вдвое толще обычных, с глубоко утопленными окнами и широкими подоконниками, чтобы выдержать напор штормовых ветров.

— Пригните голову, — сказала Марина, смеясь, потому что все мужчины, входившие в их дом впервые, ударялись головой о притолоку.

Но Гедеон, предчувствуя, что может с ним случиться, если он выпрямится, уже пригнулся. Высокий рост приучил его к таким предосторожностям.

Он выпрямился только тогда, когда они стали подниматься по лестнице. Марина открыла дверь в свободную комнату, и Гедеон вошел. Подойдя к окну, он облокотился на подоконник и стал смотреть на темнеющее море. Луна уже выплыла из облаков, и бледные ее лучи падали на волны. Быстро поднимался прилив, и они ясно услышали шум воды и перекатывание гальки.

— Самый высокий прилив бывает в восемь, — сказала она.

— Отсюда море выглядит пустынным. — Он не отрывал глаз от расстилающегося перед ним простора. — Вам оно не надоедает?

— Нет, — ответила она просто.

— И вам не бывает скучно одной?

Вопрос был задан легко, без нажима, но ей опять почудился какой-то подтекст.

Марина покачала головой. Гедеон раскрыл окно, с металлической задвижки посыпались кусочки ржавчины. В комнату ворвался ветер, перепутал Марине волосы, бросил их в лицо Гедеону, и тот ощутил их свежий запах. Гедеон рукой отвел пряди и задержал на пальцах, разглядывая их серебристый оттенок.

— Красивые волосы, — сказал он тихо.

Они стояли очень близко. Он разглядывал ее волосы, а она — его черные глаза, а которых вокруг зрачков мелькали желтые и синие искры, не видимые на расстоянии, но делавшие глаза особенно темными.

— У вас есть какой-нибудь багаж? — спросила она застенчиво, чувствуя его взгляд.

— Да, в машине. — Он отпустил е„ волосы, и Марина рукой отбросила их за спину.

— Вы очень голодны? Ванная комната здесь, за стеной, а я спущусь вниз и займусь ужином, — и она пошла к двери. Гедеон наблюдал за ней, не двигаясь. Уже выходя, она повернулась и спросила: — Есть ли что-нибудь, чего вы совсем не едите?

— Да, грибы. У меня от них бывает сыпь.

— Я запомню, — сказала она, улыбнувшись. — Я не могу есть землянику. Одна ягодка — и я краснею с ног до головы.

В маленькой гостиной Гранди заводил старинные мраморные часы, принадлежавшие еще его отцу. Взглянув через плечо, он спросил хмуро:

— Все в порядке?

Марина ответила озадаченно:

— Конечно. Гранди, ты видел его раньше? Ты с ним знаком?

Он отвернулся, с особенной осторожностью поправил часы и ответил после короткого молчания:

— Нет.

Она поняла, что он лжет. Она знала деда слишком хорошо, он не умел притворяться. Теперь у него покраснели уши, а это было верным признаком.

Марина ушла на кухню, закрыв за собой дверь, и принялась готовить ужин. Достала бекон, яйца, порезала помидоры. Ужин будет простой, но сытный. Накрыла стол в кухне, потому что они всегда здесь ели, так было проще. Нарезала хлеб и поставила на стол масло. Когда вскипел чайник, заварила чай. Бекон на сковороде весело зашипел, запузырился, распространяя аппетитный запах. Марина разбила на сковороду несколько яиц и побрызгала сверху растопленным салом. В духовке у нее был уже готовый ревень, но его следовало подогреть, поэтому она включила духовку и пошла звать дедушку.

Но не успела она дотронуться до дверной ручки, как ясно услышала в гостиной голос Гедеона:

— Я знаю, конечно, есть риск, не надо мне постоянно напоминать. Но я готов взять все на себя.

— Не нравится мне это, — голос Гранди звучал хрипло, слышно было, что он взбешен.

— Сочувствую, — произнес Гедеон сердито, никакого сочувствия в его голосе не было. — В конце концов, это только мое дело.

— Только твое?

— Тише! Ты что, хочешь, чтобы она услышала? — Голос Гедеона приблизился. — Дверь закрыта?

— Твое дело? Что ты имеешь в виду? — не отвечая на вопрос, продолжал настаивать дед. — Если Марина заподозрит…

— Она ничего не узнает.

— Нечего тебе было сюда приезжать.

— Я же не собирался с ней заговаривать. Я рассказывал тебе, она стояла на самом краю скалы, и мне показалось… — Голос Гедеона прервался, он хрипло выдохнул.

— Ты извини меня, извини, — Гранди смягчился, подобрел. — Это, наверное, было для тебя шоком.

— Шоком? — Гедеон зло рассмеялся. — Да я в жизни так не пугался. Мне показалось, я не успею до нее добежать.

Они замолчали. Марина слушала, нахмурив лоб. Значит, все-таки она оказалась права: Гранди знает Гедеона и что-то между ними было. Это «что-то» сердило деда.

Вдруг она услышала яростное шипение сковороды и бросилась снимать ее с плиты. Разложила яичницу на подогретые тарелки, подала на стол остальную еду и позвала Гранди. Через минуту он явился, и она сказала:

— Все готово.

Дедушка кивнул:

— Крикну Гедеона.

Но тот уже входил, наклонив голову, загораживая низкий дверной проем плечами. Вдохнув запах бекона, воскликнул:

— Умираю от голода!

Марина улыбнулась и указала ему на стул:

— Садитесь и ешьте, пока горячее. — Взяла пузатый коричневый чайник: — Чай с сахаром и молоком?

Гранди ел медленно, низко наклонив голову. Марина пододвинула ему чашку с чаем и не переставала наблюдать за ним. Меж насупленных бровей у деда на лбу залегла морщина, лицо было хмурым.