Конечно, это не любовь (СИ) - Коновалова Екатерина Сергеевна "Avada_36" Страница 3

Она действительно собиралась уезжать — в центре комнаты стоял огромный чемодан, на полках и на столе царил идеальный порядок, а на дверце шкафа висела выглаженная форма — чёрный балахон и серый галстук.

Сама девочка спала совершенно безмятежно — как будто не совершила этим летом мерзкого предательства.

А на следующий день он и сам уехал в школу — специально назло Гермионе не в Эйленс, а в Далвич.

Дружбы не существует. Глава 2

Гермиона смотрела на спину уходящего от него Шерлока и даже не пыталась вытирать слёзы. Она поступила правильно, в этом не было никаких сомнений, но на душе всё равно было ужасно мерзко и очень тоскливо. Он был её единственным другом, а теперь наверняка даже смотреть в её сторону не захочет. И будет прав.

Гермиона в очередной раз всхлипнула и попыталась утереть слёзы, а заодно утешить себя мыслями о том, что будет учиться настоящему волшебству. Конечно, история и развитие общества — очень интересные темы, но магия — в разы интересней. Вчера они с родителями съездили за всем необходимым к школе, и в комнате Гермиону дожидались новенькие учебники по волшебству и настоящая волшебная палочка. Но увы, никакое волшебство в мире не могло вернуть ей друга. Вот если бы он тоже был волшебником — другое дело. Им было бы очень весело учиться вместе! Однако профессор МакГонагалл заверила Гермиону, что других детей с магическими способностями в их городе нет. Она — единственная.

До конца лета ей так и не удалось увидеться с Шерлоком, а даже если и удалось бы — что она могла ему сказать? Профессор МакГонагалл строго-настрого запретила рассказывать о волшебстве обычным людям, даже очень хорошим знакомым, а без объяснений Шерлок её не простит.

Удивительно — раньше Гермиона не замечала, как много времени занимает общение с Шерлоком. Оставшись одна, она вдруг поняла, что ей совершенно нечем заняться. Читать? Но она привыкла читать вслух — Шерлок любил слушать истории, усевшись с закрытыми глазами где-нибудь на ковре в её комнате. Играть? Она совершенно не помнила игр, которые занимали её до знакомства с Шерлоком. А их совместные требовали участия двух людей.

Её спасали учебники. Толстые, пахнущие свежей типографской краской, с движущимися картинками, рассказывающие о том, как творить магию, они стали её лучшим развлечением. Она читала и перечитывала их, один за другим, а вечерами, когда родители не видели, осторожно пробовала использовать простые заклинания. Когда впервые на кончике её волшебной палочки загорелся светлячок, она была так счастлива, что почти забыла о ссоре с Шерлоком. Она ведьма! Настоящая ведьма! Правда, следом пришла мысль о том, что Шерлок ни за что в это не поверил бы, не увидев своими глазами, а увидев, постарался бы отобрать у неё палочку и сотворить своё волшебство. От этого снова стало грустно.

В итоге она буквально считала дни до отъезда в Хогвартс. Она надеялась, что там, среди волшебников, она отвлечётся, найдёт новых друзей и перестанет так сильно скучать.

Утром первого сентября её разбудила мама.

— Пора, дорогая, — сказала она мягко и помогла убрать выглаженную мантию так, чтобы её можно было достать, не помяв, из чемодана в любой момент.

На вокзал они приехали задолго до назначенного часа, но без труда нашли проход на волшебную платформу.

— Поразительно! — воскликнул папа, пройдя сквозь кирпичную кладку. Гермиона рассмеялась — он воспринимал чудеса с удивительным энтузиазмом и с не менее удивительной наивностью.

— Это просто магия, папа, — серьёзно сказала она, а отец снова засмеялся и пригладил её волосы.

— Конечно, дочка. Тебе видней.

— Пора, Гермиона, — произнесла мама и крепко обняла её.

— Будь умницей и не забывай писать, — напомнил папа, тоже её обнимая, а потом шепнул на ухо: — не сомневайся, ты найдёшь отличных друзей, которые будут понимать тебя.

Гермиона слабо улыбнулась и кивнула — конечно, папа всё видел и всё замечал.

Он занес её чемодан в свободное купе, снова крепко обнял, и они с мамой отошли в сторону, сказав напоследок:

— Береги себя.

Гермиона поднялась по ступенькам и вошла в купе, села и откинулась на спинку. «Я уже достаточно взрослая, чтобы не грустить по таким пустякам», — решительно сказала она себе. А потом прибавила: «Соберись, Гермиона! И не вешай нос!». Решив дать отпор хандре, она вытащила из чемодана громадную «Историю Хогвартса» и углубилась в описание ссоры между Гриффиндором и Слизерином. О распределении она уже думала и пришла к выводу, что ей подошёл бы Когтевран. Еще хорошо было бы попасть на Гриффиндор — там учился самый великий волшебник этого столетия Альбус Дамблдор.

От книги её оторвал робкий стук в дверь. Она отложила книгу, открыла и увидела на пороге купе полноватого заплаканного мальчика с круглым лицом.

— Что случилось? — спросила она.

— П-прости, — заикаясь, сказал мальчик, — ты ж-жабу не видела?

— Жабу? — уточнила она. Мальчик закивал:

— Да, такую коричневую, с добрыми глазками! Это мой Тревор! Он, — мальчик шмыгнул носом, — он всё время от меня убегает.

Шерлок сказал бы про этого мальчика: «Вот тупица». Но Гермиона, конечно, не стала так говорить — это было бы очень грубо.

— Давай ты зайдёшь, успокоишься, а потом я помогу тебе его поискать, — сказала она.

Мальчик робко улыбнулся и послушался.

Будь с ней Шерлок, они отыскали бы жабу за несколько минут — он обладал настоящим талантом находить потерянное и разгадывать загаданное. Сама же Гермиона так не умела. Она обошла весь вагон, познакомилась с будущими одноклассниками (или, как принято говорить в Хогвартсе, однокурсниками), но в поисках не преуспела. Расстроенный Невилл (так звали мальчика, потерявшего жабу) ушёл к себе, и Гермиона снова почувствовала себя одинокой.

Это ощущение не только не развеялось с началом занятий, но даже усилилось. Да, она сразу же стала лучшей студенткой по всем предметам, но какой в этом толк, если ей было не с кем обмолвиться даже парой слов. Она старалась понравиться ребятам изо всех сил — подсказывала тем, кто не справлялся с заданиями, охотно давала списывать всем, кто просил, идя против своих правил и принципов, готова была помочь заблудившимся и объяснить дорогу… Но тщетно. Её сторонились. Её избегали. Она словно снова оказалась в младшей школе, в том времени, когда ещё не была знакома с Шерлоком. Её не звали поболтать вечером, с ней не делились присланными из дома сладостями, с ней вообще не разговаривали.

Больше всего неприятностей Гермионе доставляли двое друзей — Гарри Поттер и Рон Уизли. Гарри — знаменитый мальчик, который выжил после смертельного проклятья, — был не таким уж плохим, но совсем не соблюдал правил и постоянно попадал в неприятности. А вот Рон откровенно не любил Гермиону и всякий раз стремился её обидеть. Особенно это стало ощущаться после того, как они вчетвером (с Гарри, Роном и Невиллом) едва не погибли, попав в Запретный коридор с огромной трёхглавой собакой. Гермиона была в ярости — и из-за глупости однокурсников, по которой попала в такую передрягу, и из-за беспечности учителей, оставивших в школе жуткого монстра.

После этого случая Рон не упускал ни одной возможности сказать Гермионе что-нибудь гадкое, и даже те немногие, кто изредка перекидывался с ней парой слов, стали её избегать.

Конечно, она могла переписываться с родителями, но разве можно было написать им, что она совсем одинока? Это очень расстроит их, особенно папу. Поэтому Гермиона слала раз в неделю бодрые письма: читает, учится, зарабатывает баллы; все учителя очень опытные и знающие; все ребята милые. Возможно, родители и не верили, но отвечали тоже бодро и душевно.

Катастрофа произошла на Хеллоуин.

В тот день профессор чар Флитвик наконец-то дал студентам возможность продемонстрировать владение чарами левитации. Гермиона мечтала об этом больше месяца, и уже приготовилась начать упражнение, как увидела, что сидящий рядом с ней мальчик, Рон Уизли, так яростно машет палочкой, что вот-вот что-нибудь взорвёт.