Секретарь в переплёте (СИ) - Арунд Ольга Страница 3

Надеюсь, лысина в это понятие не входит.

«Я даю вам неделю и через семь дней жду в офисе на прежнем месте».

Предложение Дальского эхом отдавалось в голове всю эту неделю, не помог даже окончательный расчёт с «Олд-Арном». Не помогало и понимание того, что Александр Германович не изменится. Не может бесчувственный управленец стать по-человечески адекватным!

Скорее Макдональдс разорится.

Но кого когда спасали умные мысли… Поэтому я решаю спастись суши на вынос, не придумав лучшего избавления от ощущения сжимающейся вокруг меня клетки. Тем более, что за дверями подъезда лето — лучшее время года для проветривания мозгов.

Улица звучит детскими визгами, а в носу свербит от ароматов распустившихся цветов. Два квартала туда на обратном пути превращаются в пять, чтобы растянуть внеплановую прогулку. Жаль, что она не помогает от зудящих мыслей, но хоть ужин готовить не надо.

Хотя сегодня можно было обойтись вовсе без него. Потому что остаются последние пять ступеней, когда, сквозь завесу мрачных мыслей, ко мне всё же пробиваются знакомое ворчание и шорох, но останавливаться поздно — меня замечают. Чертыхнувшись, я нацепляю на лицо вежливую улыбку.

— Добрый вечер, Анна Николаевна!

По моим подсчётам «лаевна» должно приходиться на закрытие мной двери, но если не везёт, то так, чтобы запомнилось надолго. Периодически заедавший ключ от верхнего замка предаёт меня самым дрянным образом — ломается прямо в скважине. Хорошо хоть после того, как делает положенные два оборота!

— Оленька! — с маньячным выражением Чикатило, ночью увидевшего одинокую девушку, произносит соседка и мгновенно оценивает ситуацию. — Ох, какой кошмар! А я ведь ещё полгода назад тебе говорила — смени замок, а то сломается!..

Тихо, но обречённо вздохнув, с пакетом роллов в одной руке и частью сломанного ключа в другой, я смирно слушаю получасовую лекцию обо всех мастерских района. С адресами. С именами владельцев и мастеров. С адресами жительства владельцев и мастеров.

Чего стоило прислушаться перед тем, как подниматься на площадку! Пусть бы ключ ломался сколько ему угодно, хоть до, хоть после открытия двери! Я бы подождала на подъездном подоконнике, зато обошлась без лекции об Ирине Павловне, которая ради дубликата ключа обошла для этого не район — половину города. Попутно узнав всё обо всех и поделившись этим полезным знанием с Анной Николаевной.

— А ты чего дома? — Поток бесполезных советов прерывается настолько внезапно, что я не сразу реагирую на вопрос, продолжая кивать со стеклянным взглядом.

— Я уволилась, — с задержкой отвечаю я, начиная отгораживаться от Анны Николаевны собственной дверью.

— Да ладно?! — ахает она. — Бедная девочка! А на что ж ты теперь замок поменяешь?

На то, что не имела физической возможности тратить во время работы на Дальского.

— Я ищу работу. Всего хорошего, Анна Николаевна! — радостно кивнув, я собираюсь, наконец, захлопнуть дверь, но не тут-то было.

В торец двери вцепляется сухая старческая рука с массивным перстнем на среднем пальце и дёргает многострадальный кусок железа на себя. Не настолько крепкого железа, чтобы бороться со старшей по подъезду, много лет оберегающей свои клумбы от детей, хулиганов и управляющей компании. Эхо множит жалобный дверной стон на все девять этажей.

— И-ище-ешь? — От её многозначительного тона мне сразу хочется спрятаться за собственной дверью, даже если это грозит штрафом за случайно сломанные соседские пальцы.

Да, Анна Николаевна хочет как лучше. Всегда. Вот только с этими же намерениями на последнем курсе института она отправила меня на практику в фирму каких-то своих очередных знакомых. Которые должны были поставить «бедной девочке» все печати и отпустить с миром. Жаль, что знакомые оказались не в курсе и все три недели я таскала бумагу, оргтехнику и офисные стулья с одного склада на другой.

С тех пор я избегаю любых знакомых Анны Николаевны. Какими бы полезными они не были.

— Спасибо, не надо! — нервно отказываюсь я. — Я уже нашла другую.

— Да брось, что можно найти без знакомств! Курьера да кассира в этом… — она морщит итак далёкий от гладкости лоб. — Ну, как его? Мак… Дак… Ман…

— Макдональдс, — обречённо подсказываю я.

— Точно! — неподдельно радуется Анна Николаевна. — Внучка знакомой моей сестры как раз жаловалась, что у них уволился кто-то там в архиве. А работает она в банке, каком-то крутом, у них ещё автоматы с деньгами везде натыканы!

— Банкоматы, — вздыхаю я.

— Вот-вот, эти самые маты! Я прямо как знала, что понадобится! — Оставив собственную дверь открытой, она ныряет в бездну своей сумки.

— Да не стоит! — вяло отнекиваюсь я, понимая, что это бесполезно. — Туда уже, наверное, нашли специалиста. Да и архивная работа немного не мой профиль.

— Как это не твой?! — отвлекается она на мгновение. — Что значит не твой?! Ты же документоведение закончила, а там как раз самые важные документы!

— Но я же секретарь, Анна Николаевна!..

— Нашла! — перебивает она меня, торжественно подняв над головой помятый клочок какой-то газеты. — Ты это мне прекращай! Придумала, в секретутки идти! Видела я как они мужиков из хороших семей уводят!

— В сериалах на Первом? — качаю я головой. — Анна Николаевна, вы же понимаете, что…

— Слушай сюда, — проигнорировав меня, она склоняется над обрывком, — вот тут телефон, позвонишь по нему и запишешься на собеседование! Они там только тебя и ждут!

— Ну, конечно, — буркнув, я всё же беру клочок бумаги с остатками пустых клеток от неразгаданного сканворда.

— Что говоришь? — основательно встряхнув сумку, Анна Николаевна поднимает на меня глаза.

— Спасибо, говорю, — гораздо громче повторяю я. — Большое!

— Всегда пожалуйста, — с чувством выполненного долга она, наконец, идёт к своей двери. — А ты звони давай! Потом расскажешь что там и как.

— Обязательно, — мрачно и уже за своей дверью отзываюсь я.

Есть не хочется. С тяжелым вздохом я бросаю пакет на пол, остатки ключа на тумбу и иду к ноутбуку искать ближайшую к дому мастерскую, надеясь, что разберусь с дверью хотя бы завтра.

Глава 3

Проходит ещё одна неделя бесполезных поисков.

Денег на счёте пока хватает, но это не может продолжаться вечно. Мне нужна работа хотя бы потому, что прозябание дома напрягает ощущением собственной ненужности, что особенно заметно после пятилетнего марафона, во время которого звонок мог поднять меня даже ночью. А ещё я забыла каково это — распоряжаться своим временем, которого теперь стало в избытке.

Очередным вечером, завершающим два дневных «Мы с вами свяжемся», я решительно откладываю «Графа Монте-Кристо» и иду в коридор. Где там эта бумажка? Ключница оказывается такой же пустой, как сумка и жестяная банка из-под чая, которую я использую под мелочь. Девственно чистая столешница тумбы тоже не радует и я опускаюсь на колени, чтобы найти памятный газетный клочок.

К счастью, он застрял между стеной и плинтусом и, изогнувшись, я достаю бумажку с номером телефона, вот только внезапный дверной звонок заставляет меня вздрогнуть. Чертыхнувшись, я смотрю в глазок, чтобы ещё раз выругаться.

Может сделать вид, что меня нет дома?

— Оль, открывай! — Дверь сотрясает внушительный пинок, который Игорёша наверняка считает лёгким. — Анна Николаевна сказала, что ты дома.

Чтоб тебя!

— Игорь.

Открыв дверь, я встаю на пороге и скрещиваю руки на груди.

— Прекрасно выглядишь! — радостно улыбается Игорёша и протягивает мне зелёную пластиковую чашку с крышкой. — Мама пироги напекла, велела тебе отнести. Ты же теперь безработная, чтоб ещё больше не отощала.

— Я на диете, — отрезаю я, даже не попытавшись взять ненавистную чашку. После многократных попыток Игоря и его мамы подкормить меня, исключительно в матримониальных целях, вся посуда зеленого цвета уже почти три года вызывает у меня тошноту.