Экс-супруг. Я тебя забыла - Наталия Ладыгина Страница 3

Но сейчас кашку уминаю. Вроде не тошнит. Но не факт, что меня чуть позже не стошнит.

Планов сегодня на день особых нет. Покопаюсь в детской, а потом, может быть, за продуктами выйду по-быстрому. Нет у меня никакого желания бродить по улицам.

Стою мою тарелку после каши, но роняю ее в раковину, когда звучит звонок в дверь.

«На это раз он?» — всплывает в мыслях.

Я ведь никого не жду.

Нет, нет…

На носочках бегу в сторону детской, чтобы закрыть дверь. Мало ли, вдруг он захочет пробиться сюда. Не знаю, на какой черт ему это может быть нужно, но стоит подстраховаться. Хотя, скорее всего, я не стану открывать ему дверь.

Но подойдя к двери и посмотрев в глазок, я вижу Валентину Андреевну.

Ну начинается…

Я уже знаю, что она скажет и какими глазами на меня будет смотреть. Но Валентина Андреевна уже не молода, и у нее проблемы со здоровьем. Мне стоит впустить ее, чтобы она передохнула с дороги. Она в последнее время редко покидает свой дом, но ко мне приехала.

— Лилечка…

— Валентина Андреевна… Здравствуйте. Проходите… — отхожу в сторону, пропуская пожилую женщину внутрь.

Принимаю ее в гостиной. Чай приношу. Отношусь с уважением, как всегда, только молчу, пока она без умолку говорит, как ей жаль, что все так сложилось.

— Я вас понимаю, — наконец, выдыхаю я, после ее длинной речи. — Но вы… вы о сыне думаете. Не обо мне.

— Как это не о тебе?.. Я хочу…

— Вы хотите, чтобы с вашим сыном все было в порядке, ведь рядом со мной он оправился от смерти Таи. Вам, конечно, хотелось бы, чтобы я и дальше была его аптечкой, но… простите… бинты закончились. Кроме того, это ваш сын так решил.

— Он, представляешь, даже причины не сказал нам… Он вообще ничего не сказал. Лишь просил не беспокоить тебя. Но я, как видишь, не послушала его.

— Напрасно… — опускаю глаза. — Напрасно не послушали… Надеюсь вы понимаете, что я не собираюсь продолжать унижаться перед вашим сыном?

— Но ты же его любишь…

Да сколько можно?! Люблю, люблю, люблю… Да, люблю! Но любовь это далеко не все. На одной ней далеко не уедешь. Особенно, когда она с одной лишь стороны.

— Не пытайтесь надавить на мои чувства. Ваш сын большой мальчик. Он принял решение. И я его приняла.

— Ты правда не будешь бороться?

— Бороться за что, Валентина Андреевна? За мужчину, который даже не считает сказать мне нужным, что не будет ночевать дома? За мужчину, который больно хватает и толкает меня, когда я не выдержала и сожгла фотографии его бывшей, на которые он постоянно пялился, не стесняясь меня?.. — сложно вспоминать все это без слез, но я справляюсь. — Я устала, Валентина Андреевна. Очень устала...

— Я понимаю тебя, милая…

— Нет, не понимаете. Вам не приходилось делить своего мужа с мертвой девушкой, которая ему даже женой не была. Не приходилось понимать, что вам никогда не…

— Лиля… Вы оба совершаете ошибку. Так нельзя.

— Прекратите, пожалуйста, я вас очень прошу. Я уже все решила. Даже… даже если бы он сейчас пришел ко мне, чтобы восстановить наши отношения, то у меня был бы для него лишь один четкий ответ, — сообщаю женщине на полном серьезе. — Послушайте, пожалуйста, своего сына. Оставьте меня в покое. Не нужно ко мне приходить. Я хочу... начать новую жизнь. Вас я очень уважаю, но считаю, что наше общение теперь будет лишним, — вздыхаю. — Простите… Но моя жизнь продолжается, и на вашем сыне свет клином не сошелся. Я, кажется, только сейчас это поняла.

Глава 3.

Валентина Андреевна идет на выход обиженная, но я остаюсь непоколебима. Наше общение рано или поздно привело бы к тому, что она узнала бы о ребенке. Этого я никак не могу допустить. Да и не хочу я давать поводов Мирону думать, что я все еще хочу быть хоть как-то связана с ним.

Я рву. Рву навсегда. А он может теперь жить как хочет. Снова жениться, с кем-то встречаться… Главное, чтобы я не знала. Я не хочу ничего знать. С меня хватит мыслей о нем и переживаний.

— До свидания, Валентина Андреевна, — открываю дверь.

— Что ж, «не прощай»?... — отчасти язвительно отзывается женщина.

— Валентина Андреевна… — вздыхаю. — Если вы не понимаете меня или не хотите понять, то я ничего не могу с этим поделать, — пожимаю плечами. — Не думайте, что я к вам плохо отношусь. Вы всегда были ко мне добры…

— Но ты все равно отворачиваешься от меня.

— Будьте откровенны... Вы сюда пришли не для того, чтобы сказать, что хотите со мной общаться, а для того, чтобы я пошла к Мирону. Честно говоря, мне противно думать о том, за кого вы можете меня держать. Да, я целый год пыталась наладить с ним отношения, идя на всяческие уступки, терпела… Но этот его поступок — он все перечеркнул. Назад дороги нет.

Больше ни слова не говоря, женщина ступает за порог, и я закрываю дверь, чувствуя, как боль пронзает мое чувствительное сердце.

Я ее не осуждаю. Это ее сын. Она хотел для него спасения, а мое душевное состояние для нее не так уж и важно.

Только глупо с ее стороны думать, что я для него спасение. Скорее, временное отвлечение. Спасается он мыслями о прошлом, фотографиями… Все это всегда было важнее меня, живого человека рядом с ним. Он скорее бы умер, чем сказал бы, что любит меня.

А эти его